Зоя (смеётся). Как нас так угораздило?
Пьер тоже смеётся. У него замечательная улыбка. Высокий, худощавый, широкоплечий, волосы чёрные до плеч. Очень молодой, не более 22–23 лет.
Пьер. Давайте знакомиться, а то совсем одичаем здесь без людей.
Зоя. Что ж, придётся, коли так. Меня зовут Зоя.
Пьер. А меня – Пётр, но друзья зовут меня Пьером.
Зоя. Да, так больше вам подходит, вы же типичный француз!
Пьер. Да, я люблю всё французское, особенно музыку и их шансон.
Зоя. И поёте?
Пьер. Да, под гитару, но гитары с собой не взял. А так бы с удовольствием вам спел. А сейчас, может, искупаемся, пока солнце не зашло.
Зоя. Да, это будет чудесно. Сейчас только переоденусь.
28. ТО ЖЕ КАФЕ. ЭММА И ЗОЯ СИДЯТ ЗА СТОЛИКОМ.
Зоя. Вот так мы познакомились.
Эмма: И ты в него влюбилась, как дурочка, с первого взгляда! Кто он хоть и откуда, твой не совсем датский принц?
Зоя. Он из Ульяновска, фотокорреспондент, работает в редакции какой-то местной газеты. Молод и красив, как бог. Могла ли я не влюбиться в такого?
Эмма: И где он теперь, твой «бог»?
Зоя. Он уехал к себе домой. И я не знаю ни его адреса, ни телефона, ни даже его фамилии. Но это неважно. Ты не представляешь себе, что это было, и что я испытала за эти две недели!
Зоя закрывает глаза и как в каком-то сладком сновидении видит райские берега Паланги.
Эпизод 29
29. ПАЛАНГА.
Берег Паланги с её песчаными дюнами среди ярко-зелёных сосен, осенним небом и ласковым нежарким солнцем. На всём огромном пространстве белого, сияющего серебром песка, за которым простирается сверкающее неяркой голубизной море, виднеются две человеческие фигурки. Издалека они напоминают молодых, вырвавшихся на свободу животных, которые носятся в восторге от этого необъятного прекрасного мира, который их окружает и принадлежит им одним. Это – Зоя и Пьер.
Пьер догоняет Зою, берёт её за руки. Они глубоко дышат, глаза их сияют, и они начинают смеяться, смеяться от счастья. Пьер кричит: «О, море!». Зоя: «О, небо!». Пьер: «О, солнце!». Зоя: «О, Паланга!». Пьер: «О, Зоя!». Зоя: «О, Пьер!».
Они обнимаются, потом бегут к воде и плывут наперегонки. Возвращаются на берег. Ложатся на песок в уютную как постель дюну, окруженную со всех сторон соснами.
Зоя. Я голодна, как зверь…
Пьер. Я тоже голоден и тоже зверь…
Пьер всем телом наваливается на Зою, их губы сливаются в страстном поцелуе. Вдруг Зоя резко отворачивает голову.
Зоя. Пьер, давай не заходить слишком далеко. Ты же знаешь, почему…
Пьер. Но ты же любишь меня, и хочешь, я это чувствую…
Зоя. Да, люблю, но… до «этого»…
Пьер. Ну, давай хоть до «этого»…
Они страстно целуются, барахтаются в песке, как молодые щенки, смеются и снова целуются.
Их тела, молодые, сильные, загорелые, как на полотнах старых мастеров Возрождения, сплетаются и извиваются, руки обвивают друг друга, а губы слиты в едином поцелуе. Они устают от этой любовной игры, тяжело дышат. Замирают. Их тела слиты в одно целое. Пьер лежит на Зое, крепко обняв её. Кругом тишина, ни единого звука. Вдруг раздаются глухие удары: это звуки биения двух сердец. Отчетливые удары двух любящих сердец продолжаются минуту или две, но это – как символ вечности, Космоса, зарождения Вселенной.
Пьер отрывается от Зои: удары смолкают. Зоя с изумлением смотрит на Пьера.
Зоя. Ты слышал?
Пьер. Да, слышал.
Зоя. А что это было? Я как будто унеслась в какой-то другой мир.
Пьер. Это и был другой мир: мир любви, несбыточной любви.
Пьер резко поднимается.
Пьер. Всё, идём домой. Я уже тоже проголодался. Зоя. Но нам нечего есть.
Пьер. У меня в рюкзаке осталась банка тушёнки. Побежали.
Пьер и Зоя бегут по песку и скрываются в соснах.
30. ЗОЯ И ЭММА СИДЯТ ЗА ТЕМ ЖЕ СТОЛИКОМ В КАФЕ.
Эмма. Какая прекрасная идиллия, просто рай, и в нём Адам и Ева. Но вы хоть согрешили, как эти двое несчастных?
Зоя. Нет, нет, нет!
Голос Зои срывается в крик и, уронив голову на стол, она тихо, мучительно стонет, сдерживая рыдания.
Эмма. Но почему? Ты же его полюбила. Ты хотела любить и полюбила, наконец! Зоя поднимает голову, вытирает слёзы.
Зоя. Эмма, я, кажется, ненормальная. Ведь чем больше мне нравится мужчина, тем отчаяннее я не хочу ему принадлежать. Почему так? Неужели это так и будет всегда? Проклятый Виктор! Ведь как только у меня появляется влечение к мужчине, вот как к Пьеру, я вижу дикого зверя, который хочет мною овладеть!
Эмма. Ну, знаешь, так ты и состаришься, не узнав любви, самого большого наслаждения, которое она даёт.
Зоя. Да, я – дура, и ничего не могу с этим поделать. У меня возникает отвращение при одной только мысли, что кто-то может мною обладать.
Эмма. Не кто-то, а любимый мужчина.
Зоя. Но ты ведь можешь? Своего Николая ты не любила, а смогла?
Эмма. То – я, а то – ты. Две большие разницы. И у меня не было такой психологической травмы, как у тебя. Так всё же, чем закончился ваш роман?
Зоя. Мы расстались. Из Паланги мы с его другом литовцем побывали в Вильнюсе, а затем приехали в Ленинград. Он жил у моих друзей. Три дня мы чудесно провели в нашем городе, а потом я его проводила на поезд. Он уехал…
Сцена в реальном времени. По перрону идут Зоя и Пьер. Подходят к вагону. Зоя смотрит на Пьера, берёт его за руку.
Зоя. Когда мы увидимся?
Пьер. Не знаю.
Зоя. Но ты ведь приедешь сюда, ко мне? Или я к тебе?
Пьер. А зачем?
Зоя. Как зачем? Мы не можем расстаться после всего, что было?
Пьер. А что было? Ты не захотела быть моей, ты меня не любила.
Зоя. Ах, вот оно что? Тебе надо было только это, чтобы поверить в мою любовь?
Поезд трогается, Пьер встаёт на ступень.
Зоя. И это всё?
Пьер. Да, Зоя, прощай!
Поезд удаляется, Зоя со слезами на глазах смотрит на Пьера, который постепенно становится всё меньше и меньше.
Платформа опустела. Зоя медленно идёт к зданию вокзала, тихо и с горечью произносит:
О, нет! Я не хочу, зачем?
Зачем меня с таким бесстрастьем Хотят увлечь в потоки страсти, Где всё так жутко……
СНОВА СЦЕНА ЗА СТОЛИКОМ В КАФЕ.
Эмма. И… всё?
Зоя. Да, видимо, всё…. Ни письма, ни звонка, ничего.
Эмма. И как ты?
Зоя. Плакала, страдала, всё ждала, но….
Эмма. Жалеешь?
Зоя. Да, очень, готова убить себя.
Эмма. Да, таких дур я ещё не встречала.
Зоя. Ты хотя бы не мучай меня!
Эмма. Всё, хватит, не истери! Успокойся! Это тебе урок, в следующий раз, когда влюбишься, не мучай ни себя, ни его. Ведь то, что ты делаешь – это просто садизм, и… мазохизм тоже.
Зоя. Да, ты права. Мне надо лечиться. Я готова отдаться теперь первому встречному.
Эмма. Вот этого не надо! Влюбляться надо с умом, а не очертя голову, как ты.
Зоя. Да, с умом, ты права. А как же чувства?
Эмма. Чувства будут…. Потом.
