Кики Коллир открыла дверцу машины, остановившейся на полукруглой подъездной аллее перед Галльярдским музеем изящных искусств, и вылезла на тротуар.

– Спасибо, что подбросила меня, мам. Я нормально выгляжу? – спросила она, заправляя блузку за пояс юбки.

– Ты выглядишь чудесно. Как профессиональная журналистка, – с улыбкой сказала доктор Марианна Коллир дочке, рыжеволосой долговязой девочке, которая придирчиво оглядывала свои нейлоновые чулки и туфли-лодочки на каблуках, – Не так уж часто я вижу тебя по субботам такой нарядной!

– Не так уж часто я беру интервью у хранителя музея, – ответила Кики. – И это не совсем обычный материал для школьной газеты, тем более для нашего «Курьера»! Елена бы и глазом не моргнула, а я чувствую себя не в своей тарелке. И надо же ей было заболеть именно сегодня!

Елена Морган, её соученица, тоже была репортером «Курьера». Обычно она сообщала читателям газеты о новостях в области искусства: новом балете, ежегодной постановке оперетты в клубе хорового пения, спектаклях театрального общества.

– Эндрю не сомневался, что ты отлично с этим справишься, иначе он не позвонил бы тебе сегодня утром.

– Да ему просто лень было делать материал самому, – добродушно проворчала Кики. – Хорош друг! Если в редакции работают трое и один человек болен, а другой – главный редактор, кого, как ты думаешь, пошлют брать интервью?

– Я уверена, что ты не ударишь лицом в грязь, – сказала доктор Коллир, взглянув на часы. – Мне пора. В час я должна быть в больнице. Дома буду около половины десятого. Блокнот взяла?

Кики нагнулась, чтобы достать блокнот из школьного ранца, стоявшего на полу перед задним сиденьем, и издала громкий вопль:

– Мам! Как пробрался в машину Рыжик?

За ранцем, чинный и неподвижный, как сфинкс, сидел огромный оранжево-рыжий котище и невинным взором смотрел на Кики. Его зеленые глаза выражали любовь и преданность.

– Я не могу взять тебя туда! – воскликнула Кики, взглянув на величественное каменное здание с увитыми плющом стенами. – Рыжик! Ты… Ты… – Пока она подыскивала слово, кот выбрался из машины и с большим достоинством расположился на тротуаре у её ног. – Мам! Не могу же я взять его с собой на интервью!

– Нет уж, Кики, извини, – твердо сказала доктор Коллир. – Мне некогда отвозить его долой. – Голос её смягчился. – Ведь это не первый такой случай, солнышко. А он, похоже, намерен вести себя примерно.

Большой кот взмахнул пушистым хвостом и благовоспитанно обвил им передние лапки, словно принимая этот комплимент.

– Мелочь на автобус у тебя есть?

– Да.

– Ранец захватила?

Она кивнула и достала из машины ранец.

– Придётся тебе посадить его в ранец и надеяться на лучшее. Мне действительно пора. Удачи тебе! – Доктор Коллир завела мотор и вырулила с подъездной аллеи на улицу. Кики тяжело вздохнула и укоризненно посмотрела на кота, сидевшего перед ней в позе мраморной статуи.

– Какой же ты плохой кот! – выговаривала она, стараясь придать убедительность своему голосу. Её мать была права. Уже не в первый раз Рыжик выкидывал этот номер. Он частенько ускользал из дома и сопровождал её в школу или в магазин. Осенью он даже последовал за ней в дом, где она за плату присматривала за ребенком; это случилось в тот самый день, когда в дом забрались взломщики. Рыжик помог прогнать грабителей, и она порадовалась тому, что кот оказался рядом. – Ты разъезжаешь в этом ранце чаще, чем мои учебники! – сказала она ему.

Двигаясь с нарочитым спокойствием, кот влез в ранец из синей джинсовой ткани и удобно там устроился.

– Блокнот я, пожалуй, понесу в руках, – проговорила Кики себе под нос. – Мне будет неудобно рыться в ранце после того, как войду в музей. Слишком хорошо я тебя знаю, чтобы предоставить тебе эту возможность! – Из ранца донеслось послушное «мяу».

Повесив ранец на плечо, Кики по широким ступеням поднялась ко входу в музей. В одном из трех больших выставочных залов, двери которых выходили в круглый холл с мраморным полом, несколько посетителей рассматривали скульптуры. Кики остановилась и огляделась по сторонам в поисках служебных кабинетов.

– Чем я могу вам помочь, мисс?

Седая женщина в серой юбке, тёмно-синем блейзере и белой блузке встала из-за столика дежурного администратора в фойе и подошла к ней.

– Я ищу кабинет мистера ван Кайзера, – ответила Кики. – Он ждет меня.

– Кабинет доктора ван Кайзера – на третьем этаже, – сказала дежурная, произнося с нажимом его звание. Она показала вверх, и Кики проследила взглядом за её рукой.

Высоко у неё над головой плавно закруглялся лепной куполообразный потолок музея; человеку, вошедшему в круглый холл через главный вход, открывался вид на все три этажа музея. Округлый балкон на каждом этаже обрамляли кованые железные перила; в стенных проемах Кики видела другие выставочные залы, мягко освещенные рассеянным светом. Широкая мраморная лестница плавным изгибом вела на второй этаж.

– Поднимитесь на лифте и пойдете направо. На двери его кабинета висит табличка.

– Спасибо, – поблагодарила Кики и направилась к лифтам.

– Постойте, мисс! Ранец вы можете оставить в гардеробе.

Кики обернулась.

– Он мне понадобится, – с запинкой проговорила она. – Для интервью. Мне будет нужен… – Кики собиралась сказать «блокнот», но, вовремя вспомнив, что блокнот она держит в руке, смолкла и виновато посмотрела на дежурную.

– Фотоаппарат? – спросила та, довольная своей догадливостью.

Молча улыбнувшись в ответ, Кики вошла в лифт. Когда кабинка медленно поползла вверх, Рыжик беспокойно заерзал в ранце.

– Эй, ты там, замри! – шепнула она и ласково похлопала по ранцу. – Ты теперь фотоаппарат.

Выйдя из лифта, она двинулась по коридору направо и миновала несколько закрытых дверей без табличек. В конце коридора была дверь с табличкой матового стекла, на которой черно-золотыми буквами значилось: «Людвиг ван Кайзер, хранитель музея».

Приблизившись, Кики услышала за дверью сердитые голоса: в кабинете хранителя шел спор на повышенных тонах. Она остановилась, не зная, как ей поступить. Постучаться и прервать разговор? Вернуться к лифту и снова подойти к двери? Или постоять тут и послушать?

– Никто вам не поверит! – надрывался мужской голос. – Ещё одна подобная инсинуация, и я вас уволю!

– Вы не посмеете! – с подчеркнутым вызовом отвечал женский голос.

Из ранца за спиной Кики донеслось шипение.

– Не вмешивайся в чужие дела, Рыжик! – строго прошептала Кики. – Не с тобой же спорят! – Но, несмотря на её предупреждение, ранец накренился и вдруг полегчал: здоровенный котище выпрыгнул из него и, издав душераздирающий вопль, с яростью ринулся на закрытую дверь.

Голоса смолкли, дверь распахнулась, и взору Кики предстали рослый темноволосый мужчина в дорогом черном костюме-тройке и невысокая, худая, но крепкая женщина постарше в пыльном рабочем комбинезоне и очках с толстыми стеклами. Огорошенная их внезапным появлением, Кики вытаращила глаза и с запозданием попыталась схватить Рыжика. Но оранжевый кот со злобным урчанием бросился на мужчину, заставив его попятиться в кабинет

– Ой, простите, – извинилась Кики, делая ещё одну попытку схватить воинственно шипевшего кота. Но женщина в комбинезоне оказалась проворней. Она подхватила Рыжика, победно тряхнула головой, фыркнула совершенно по-кошачьи и горделивой походкой удалилась по коридору.

Мужчина смотрел ей вслед. Его бледно-голубые глаза сузились от злобы. События происходили с такой быстротой, что Кики так и простояла, словно онемев, пока женщина с Рыжиком на руках не скрылась за поворотом коридора.

– Мисс Морган? – спросил мужчина, беря её под локоть.

– Да… то есть нет, Коллир, – ответила она.