– С чего это ты взял такое? – перебил его Макар.

– Так это мне мужик бородатый сказал, с кем мы вместе в одной камере сидели. Через неделю меня выгнали из КПЗ на ночь глядя, и я ночевал на вокзале. У меня нету тут ни знакомых, ни родственников. Пока еще была в кармане мелочь на хлеб, то меня никто не трогал. Я не знал – что делать, и пошел искать работу на рынок, что рядом с вокзалом. За еду пристроился грузчиком у ларьков. Днем разгружал, а вечерами приходил греться и спать на вокзал. Но там я, видимо, уже примелькался, и оттуда тоже менты меня выгнали.

– Эй, сынок, ты поосторожнее! Выбирай выражения, я тоже милиционер!

– Да, знаю я!

– Очень интересно – откуда? – спросил Макар и нахмурился.

– С вашего чердака! Я тут обустроился две недели назад. Соседка ваша, которая живет напротив, такая сплетница. Мне кажется, что я уже всё про всех, кто живет в вашем подъезде, знаю. Можно я еще чаю налью?

– Валяй, и мне тоже плесни. – ответил он, не скрывая улыбки, и отхлебнув из кружки большой глоток чая сказал:

– И, что же мне с тобой, прикажешь теперь делать? Сколько тебе лет?

Димка нахмурился и недовольно ответил:

– Мне в Новом году будет девятнадцать.

– Скажи-ка мне, на кого ты собирался пойти учиться?

– На инженера-строителя, в политехнический.

– Эвоно как! А почему?

– Так, я только это и умею! В деревни работы не было, все мои дружки в город поразъехались, а мне ж бабку то никак было бросить нельзя. О ней же позаботиться некому. Вот я и пристраивался к тем, кто дома строил или ещё чё. Платили, конечно, мало, но нам с бабкой хватало. А еще я раз в неделю в наш клуб афиши рисовал. Киномеханик меня тоже не обижал.

– Ты уверен, что тебя обокрала эта толстуха? – спросил Макар, доставая из пачки печенье и быстро взглянул на парнишку. Но тот ни на секунду не смутился и не задумался:

– Так, ты чё, дядя Макар думаешь, что я тебе вру? – с вызовом встал из-за стола и направился к входной двери, дёрнул за ручку и когда понял, что она закрыта на ключ, оглянулся и впился колючим взглядом в полковника:

– Отопри!

– И куда это ты собрался? – сменил свой строгий тон на дружелюбный Макар.

– На чердак!

– Ты меня неправильно понял! Я хочу тебе помочь, но ты должен понимать, что мне нужно все проверить, не обижайся!

– А я и не обижаюсь, как говорила моя бабка: «На обиженных в аду, воду возят»! Открой дверь, я бежать не собираюсь, мне нужно сумку забрать с чердака. Макар открыл дверь и вышел в подъезд вместе с Димкой. Он поразился, как тот, неслышно забрался по металлической лестнице и так же беззвучно открыл люк на чердак. Тут он почувствовал, как из дверного глазка напротив, за ними наблюдает соседка и когда, парень спустился с сумкой и зашел в его квартиру, он сделал шаг вперед и, нарочито улыбаясь, помахал ей рукой. Пацан на ходу открыл старую спортивную сумку, вынул из нее картонную папку для бумаг с надписью: «Дело» и быстро развязал грязные веревочки:

– Вот, смотри! – он достал из пачки разрисованных простым карандашом листов один и сунул его под нос Макару. – Я ее по-памяти нарисовал, когда меня из КПЗ выпустили.

Макар только взглянул на портрет женщины с большими щеками, пухлыми губами и маленькими раскосыми глазками. Портрет скорее напоминал шарж, но выполнен он был весьма талантливо.

– И ты так хорошо запомнил ее лицо, что смог нарисовать ее через неделю?

– А то! Меня в школе все учителя хвалили за хорошую память, а учитель черчения даже называл ее «фотоскопической»! – не скрывая гордости ответил Димка.

– Фотографической!?

– Ну, да! Я быстро запоминаю, то что видел, а не то что слышал.

Но Макар продолжал смотреть на портрет женщины молча. Тут его выражение лица сменилось с дружелюбного на озабоченное. Он подошел к письменному столу, включил на нем лампу и пододвинул к себе телефонный аппарат. Прокрутив диск шесть раз, сказал в трубку:

– Дежурный? Полковник Лопатин у телефона. Позовите мне лейтенанта Огнива! Да, срочно! Затем он минуту молчал, отбивая пальцами по столу нервную дробь.

– А! Паша! Да, это я. Слушай, что у нас есть на Элизабет? Как какую? На Рыжикову Елизавету Васильевну… Понимаю… да! Но, Пашенька, кровь из носу, чтобы после праздника, её дело лежало на моем столе! Меня интересуют все ее передвижения за последние три месяца… Найди ее дружка Полосатого. Он наверняка трется на Колхозном рынке, рядом с «напёрсточниками» … Прижми его, он мигом расколется…Ты уж постарайся, родной! …и тебя с наступающим! Макар положил аккуратно трубку на темно-красный телефонный аппарат, обмотанный синей изолентой, и задумался, глядя в одну точку. Из ступора его вывел голос Димки:

– Дак, ты ее знаешь, чё ли? Макар не торопился отвечать. С тех пор, как он возглавил ОБОБ, ему больше не приходилось иметь дела с мошенниками и аферистами, но понимал, чтобы помочь пацану, ему придется поднять старые дела с его прежней службы.

– А где ты так научился хорошо рисовать? – ответил он вопросом на вопрос.

–Да ни где. Само собой, получается.

– А за бабушкой хорошо ухаживал?

– Она не жаловалась, а соседи хвалили. А чё?

– Кажется я нашел для тебя работу с местом проживания. Мне нужно еще подумать и позвонить …, а ты пока иди в ванную и приведи себя в порядок, через час мы идем с тобой в гости, встречать Новый год.

Через час полковник ОБОБ Лопатин с пакетом в руке, в котором находились: сыр, шпроты, сгущенка, зеленый горошек, бутылка спирта «Рояль» и початая палка копченой колбасы вышел из своей пятиэтажки с маленьким щуплым юношей. Парень крепко прижимал к себе старую потрепанную сумку из синего дерматина и едва поспевал за полковником, но старался не отставать. На улице было уже темно и в редком неоновом свете фонарей, словно пчелы кружились крупные снежинки. Отовсюду доносились пьяные веселые голоса. Макар достал из кармана куртки–аляски мандарин, которым угостила его вахтерша из городского здания управления МВД и протянул Димке. Тот, быстро орудуя пальцами, очистил его и вручил половинку полковнику. Свежий морозный воздух тут же наполнился ароматом Новогоднего праздника.

– Дядь Макар, а куда мы идем? – спросил несмело Димка, дыша на озябшие руки.

– На собеседование, – коротко ответил полковник и весело рассмеялся. Пацан резко остановился и уставился на Макара.

– Куда- куда?

– Ты чего испугался, мальчик?

– Я – не мальчик! Я же не виноват, что таким мелким уродился. Бабка говорила, что это из-за того, что отец вечно мамку лупил, да меня в пеленках в снег выбрасывал. И ничего я не боюсь. Ты же сказал, что у меня все теперь будет хорошо и ты меня не бросишь. Так, почему я не могу знать, куда ты меня ведешь?

– Ты прав, Димка! Идем мы к моему лучшему другу. Мы с ним учились в одной школе, потом вместе отслужили в армии и вернулись в родной город. Только я пошел работать в милицию, а Тушила в городскую пожарную часть.

– Ха-ха – Тушила! – беззаботно рассмеялся Димка. Но Макар дернул парнишку за рукав и, сбавив ход, серьезно сказал:

– Тушила – это высшая профессиональная оценка любого пожарного, независимо от звания и должности. Так называют сотрудников, которые умеют грамотно тушить пожары, смело идут в огонь и не прячутся за спинами товарищей. Но для тебя он – Егор Семёнович Ильинский – генерал-лейтенант, начальник городской пожарной части.

Странная парочка подошла к привокзальной площади, на которой как бусинки на ниточке мерцали ровными рядами коммерческие торговые ларьки. Практически из каждого доносился шансон, старающийся переорать соседский. Горожане и приезжие, одетые чуть побогаче скупали в них упаковками «сникерсы» и шампанское, а те что победнее – дешевую паленую водку и чупа-чупсы. Димка видел, что его нового товарища огорчает эта картина. Чтобы отвлечь пристальное внимание Макара от припаркованной на их пути иномарки, рядом с которой шумно матерились, гоготали и глушили из горлышка коньяк четверо молодых, бритых на голо мужчин в кожаных куртках, Димка громко спросил: