– С наступающим, Макар Петрович!
– И вас также, Серафима Андреевна!
– Макар Петрович, нужно же что-то делать с нашим чердаком! Я уже три раза ходила в ЖЭК, но там только обещают, – и она посмотрела на люк с металлической лестницей под потолком.
– А что с ним не так? – улыбнулся Лопатин и повернул ключ, но тут же понял, что ключ не поворачивается и дверь в его квартиру открыта. Он на секунду замер, но решил не сообщать об этом казусе соседке, чтобы та потом не растрезвонила всему подъезду о его «девичей памяти».
– Да замучили эти крысы, шастают по чердаку уже две недели, как у себя дома! Вы уж посодействуйте, Макар Петрович, вам то уж точно не откажут, а то прогрызут нам эти твари все потолки!
– Хорошо, я после праздников обязательно зайду, – строгим голосом ответил Лопатин и женщина исчезла за своей дверью также неожиданно, как и появилась.
Макар шумно перешагнул порог своей квартиры. И, пока одной рукой, нарочито громко, закрывал дверь на ключ, другой осторожно открыл кобуру, достал табельный пистолет и заткнул за пояс джинсов, прикрыв свитером. Беззаботно насвистывая какую-то мелодию, шумно вытер ботинки о коврик и, не разуваясь зашел в комнату. Все было на своих местах и ничто не выдавало в квартире присутствия постороннего человека. Только в нос ударил запах копченой колбасы, и он не переставая свистеть направился на кухню. За неделю до праздника родное управление МВД наградило своих лучших сотрудников подарочными продуктовыми наборами. Он с большим удовольствием убрал в маленький холодильник кусок сыра, по банке шпротов, сгущёнки, зелёного горошка, литровую бутылку спирта «Рояль» и палку копченой колбасы. Каждый раз, как только он его открывал, этот запах очень дразнил его, но он мужественно сдерживал свой порыв – отрезать и съесть кусочек. И поэтому, чтобы не поддаваться соблазну убрал ее в отдельный пакет и крепко завязал. Но открыв холодильник, Макар тяжело вздохнул – колбасы не было. Он уверенно зашел в крохотную гостиную, спальню и рабочий кабинет одновременно. Сел на единственный стул около письменного стола и, резко вынув из-за пояса пистолет, направил его в сторону шифоньера.
– Выходи с поднятыми руками, иначе буду стрелять, – спокойно, но громко сказал он.
В шкафу послышалось легкое шуршание и дверца медленно, со скрипом начала открываться. Из-за немногочисленной одежды, висевшей на старых деревянных плечиках, выглянула чумазая худая рожица молодого парня, уверенно жующая колбасу. На Макара бесстрашно смотрела пара темно-голубых глаз. Он убрал пистолет в кобуру и, спокойно улыбаясь сказал:
– Ну что же ты в сухомятку? Пойдем на кухню, у меня есть еще вчерашний суп из пакетика, со звездочками. Сейчас разогрею и поедим по-человечески, – и не дожидаясь ответа непрошенного гостя, пошел на кухню и зажег газ. Пока он ставил на плиту холодный суп и чайник, парень осторожно подошел к кухонной двери и остановился у входа.
– Что встал, как не родной? Проходи, гостем будешь! – усмехнулся Макар, не поворачивая головы в сторону незнакомца.
– Простите, пожалуйста! Очень сильно есть хотелось, а тут такая вкуснятина, – и юноша положил на маленький обеденный стол обкусанную палку колбасы.
– Понимаю, мне тоже очень не терпелось её попробовать, но я целую неделю ждал до праздника. Садись давай, бродяга, я тоже есть хочу, а до Нового года еще…, – полковник взглянул на настенные часы над столом, – почти пять часов, – налил две тарелки супа, нарезал буханку серого хлеба и не дожидаясь, когда тот к нему присоединится, начал есть суп, откусывая зараз по полкуска хлеба. Видимо, голод взял верх перед страхом и парень, стянув с белобрысой головы черную замызганную шапочку, уселся рядом и начал так быстро орудовать ложкой, что опустошил свою тарелку первым и стал жадно вымазывать хлебной корочкой остатки супа.
– Да, не торопись ты так! Никто не отнимет!
– Угу, – буркнул пацан, с набитым ртом, не останавливаясь.
Макар встал, налил ему еще одну тарелку и, отрезав от колбасы надкусанный кусок, положил его перед ним, а оставшуюся часть аккуратно замотал в целлофановый пакет и убрал в холодильник. Пока тот расправлялся с остатками обеда, Макар заварил две кружки крепкого индийского чая из пачки со слоником, сел на свое место и впервые строго посмотрел на юношу:
– Давай, рассказывай, как ты и с какой целью оказался в моей квартире.
– Ну, я же не виноват, что вы сегодня раньше обычного вернулись домой, а так бы, вам меня сроду не поймать.
– Я не спрашивал твоего мнения по поводу поимки. Ты нарушил закон. И теперь только от меня зависит – пойдешь ли ты в тюрьму за проникновение в чужое жилище и кражу личного имущества или я надеру тебе уши и выгоню на все четыре стороны.
– Лучше побейте, я не хочу в тюрьму!
– Тогда говори, как и почему ты здесь оказался. Меня зовут Макар Петрович, а тебя?
– Димка, – ответил нарушитель закона, и с опаской протянул грязную ладонь полковнику. Макар пожал ему крепко руку и похлопал по худенькому плечу. Незнакомец успокоился, но Макар понял, что тот не знает с чего начать, и решил помочь бедняге:
– Где ты живешь?
– В деревне Анисимовке, это чуть больше двух ста километров от сюда… вернее жил.
– Как это жил? Твои родители знают, где ты сейчас находишься?
– Неа, у меня давно нету родителей. Отец все по тюрьмам, даже не знаю жив ли он, а мамка спилась насмерть пять лет назад. С бабкой я жил, она хорошая была, любила меня, всегда жалела. Все говорила, что мне нужно в город ехать – учиться и для этого дела с каждой пенсии денежку откладывала. Я школу закончил год назад, без троек… и, уж было, собрался ехать сюда, но она слегла. Как я ее мог бросить одну, не ходячую? У нас, кроме друг друга, никого не было. Так вот, она этим летом померла, я хотел в армию пойти, но в военкомате сказали, что шибко легкий, с таким весом не берут. Я даже, специально, съел килограмм пельменей и выпил двухлитровую соску пива, но все равно не взяли. Тогда я продал бабкин дом, собрал все документы, и вначале декабря поехал к вам в город…Димка замолчал, и Макар заметил, что паренек едва сдерживает слезы. Не показывая виду, он встал, достал с полки квадратную пачку печенья, открыл ее и поставил перед ним. Тот, макая печенье в чай, справился со своими эмоциями, потер грязными кулаками глаза и продолжил:
– Так ведь обокрали меня, дядя Макар! Полковника резануло по сердцу слово – «дядя». Его так никто никогда не называл. Начальство обращалось к нему по имени-отчеству, коллеги – по отчеству, друзья – по имени, а преступники – гражданин начальник. Он заметно смягчился и сказал:
– Теперь у тебя все хорошо, не переживай, я не выгоню тебя на все четыре стороны, вместе мы справимся, рассказывай, как это произошло.
– Я сел в поезд вечером, от моей деревни до вашего города ехать было не долго, всего ночь. Со мной в купе село три человека, это парень с девчонкой, которые только и делали, что обжимались, да шушукались и постоянно выходили в тамбур, чтобы покурить, да нацеловаться вдоволь… и еще одна женщина. Толстая такая, аж жуть, килограммов – 200, не меньше. Она попросила меня поменяться с ней полками, я уступил ей с радостью свою-нижнюю. Мне было бы страшно ехать с ней, окажись она надо мной. Такая, если ночью упадет – раздавит насмерть, ей богу! Тетка была довольная и достала из сумки столько еды! Ужас просто, мне одному такого запаса хватило бы на неделю, а она все ела, и ела не останавливаясь. Меня всем угощала, улыбалась во весь рот, светила своими двумя золотыми фиксами и расспрашивала за мою жизнь. Я ей все-все рассказал, и про родителей, и про бабушку, и про деньги за проданный дом. Я так сильно обожрался, что заснул мертвым сном. Утром меня разбудила проводница. Тетки почему-то уже не было, хоть она и говорила, что ей ехать до конечной, как и мне. За час до приезда, в поезде началась проверка документов, сунулся в сумку, а карман там пустой. Ни документов, ни денег… я милиционерам все рассказал, как было, но мне не поверили. Они обыскали парня с девушкой – ничего не нашли. Тогда прямо с пирона увезли меня в ближайший участок. Думали, наверное, что я вру и ждали, когда меня начнут искать родственники, чтобы заплатили за мое освобождение.
