– Куда вы еще хотели бы поехать?
– Я еще мало был в Южной Америке. Это – целый мир, там много чего интересного. И местная культура, и все, что связано с майя, очень увлекательно. Но чтобы путешествовать по Южной Америке, нужно знать испанский, там с английским очень туго. Поскольку я предпочитаю самостоятельные путешествия, а не пакетные туры, то потребуется выучить испанский. В перспективе я бы, конечно, занялся этим. К тому же на континенте растет популярность йоги, вслед за Северной Америкой там появляются йога-студии, люди начинают их посещать. Я бы хотел преподавать в Южной Америке: мне нравится менталитет местных жителей, отличающийся от западного, но для этого требуется выучить испанский язык.
– Поговорим о том, как вы стали учителем йоги. Когда я готовилась к нашей встрече, увидела в другом интервью, что вам однажды пришлось выйти на замену преподавателя, с этого и началась ваша карьера. Это правда?
– У многих начиналось с того, что первое занятие было неожиданным для самого преподавателя – просто сказали: давай, некому больше. Так было и у меня. Преподаватель сообщил, что не может вести занятие, поскольку физически не форме, а люди уже собрались – давай, проводи. Я провел, и оказалось, что все прошло более-менее. Я ответственно подхожу к преподаванию чего-либо, всегда стараюсь получить соответствующее образование, да и сам доверяю только тем, кто по-настоящему квалифицирован в той или иной сфере. До того, как начать вести йогу, я никакого тичерс тренинга не проходил, но опять вышло так, что меня «заставили», однако вскоре после я осознал, что, если хочу учить, следует самому учиться. Я по сей день продолжаю получать знания в тех областях, которые интересны, всегда совершенствую собственное образование, я вообще фанат образования. Может быть, это и есть цель моей жизни. Раз уж так сложилось, что я занимаюсь именно преподаванием и получаю от процесса удовлетворение. Никогда у меня не было нелюбимой работы, мне повезло, что все, чем довелось заниматься, действительно нравилось и увлекало.
– Любовь к образованию привела вас к регрессионной психотерапии?
– Я изучал философию, и у нас даже была социальная психология в РГГУ. Понятно, что философия и психология очень близкие дисциплины, они нередко пересекаются. Многие выдающиеся психологи, такие как Юнг или Эрих Фромм, были и философами. И я почитывал время от времени какие-то книги по психологии. Трансперсональная психология очень тесно соприкасается с тем, что изучает традиционная йога, поэтому, естественно, это меня всегда интересовало. Трансперсональная психология занимается тем, что мы в обычной жизни называем духовным опытом, духовными исканиями. Психотерапия может решать бытовые, семейные вопросы. Для этого созданы целый ряд школ, направлений психотерапии. Однако некоторые люди сталкиваются с такими проявлениями психики, как духовный опыт, духовные переживания. Это никуда не денешь, такие проявления спонтанно происходят в определенный момент жизни. По этой причине и возникла трансперсональная психология. Она так или иначе опиралась на изучение более древних духовных традиций, но уже не с позиции конкретных адептов того или иного подхода, а используя все подходящее наследие в целом. Был такой американский психолог Уильям Джеймс, написавший в конце XIX – начале XX века книгу «Многообразие религиозного опыта». В ней он исследовал с позиции психологии духовный опыт людей разных культурных и религиозных традиций. Тем же занимался и Кен Уилбер, известный американский философ и психолог. В древности люди жили только своей культурой, других культур они не знали, а современный человек может изучать наследие разных духовных традиций, как-то анализировать, сравнивать их и что-то заимствовать. Этим занимается трансперсональная психология. Узнав о направлении, работающем с подсознательной памятью, с исследованием воспоминания прошлых воплощений – ключевой темой всех традиционных текстов по йоге, где реинкарнация – одно из фундаментальных понятий, я тоже начал это изучать, мне было очень интересно.
– Было просто интересно или появилась потребность что-то узнать о себе?
– О себе, конечно, тоже интересно было узнать, потому что в принципе любая йога – метод самопознания.
– У большинства людей периодически в жизни происходят разные кризисы. Вам это знакомо?
– Да, бывает, что к регрессионной терапии человека приводят именно психотравмы, желание избавиться от их последствий. В таком случае он обращается к этому методу в первую очередь как к терапии. Такие случаи встречаются и в моей практике. Но я не припомню какой-то собственной психотравмы, которая бы беспокоила меня и мотивировала искать психотерапию. Меня привел к регрессионной терапии философский познавательный интерес.
– Ваш стиль как учителя определили практики регрессии?
– Нет явных противоречий между регрессионной терапией и индийской традицией. Все, что касается реинкарнации, и там и там в значительной степени совпадает. Я рассматриваю регрессионную психотерапию как еще один инструмент йоги. Тем более что в йога сутрах метод регрессии упомянут, не описан подробно, но сказано, что о нем знали и его практиковали.
– Те, кто приходил к вам на практики регрессии, делились своим опытом? Может быть, расскажете о каких-то интересных случаях, вдруг это поможет читателю.
– Встречались, например, те, кто в прошлых жизнях довольно-таки серьезно практиковали восточные традиции, но какие-то аспекты остались ими непроработаны, или были совершены разные жизненные ошибки, и люди родились уже в западном мире. Но в санскритских текстах, в той же Бхагавадгите, есть строки о том, что собственные самскары приводят людей снова к тем практикам, которыми они когда-то занимались, пусть даже они растут в среде, где об этих практиках никто не знает. Получается, что даже если с детства человек никогда с этой темой не сталкивался, в определенный момент он находит то, что не доделал когда-то, и продолжает развиваться в этом направлении. Бывают совсем необычные истории, когда люди вспоминают воплощение не на Земле, а в других мирах, измерениях. Со стороны это кажется чем-то забавным, но на самом деле такие люди часто страдают от серьезного психологического напряжения, проблем. У них мало опыта жизни на Земле, и у этих душ обычно все складывается очень непросто. Они не адаптированы к жизни среди людей. Это кажется фантастическим с обыденный точки зрения, но и Майкл Ньютон такими случаями занимался, несмотря на то, что был весьма консервативным психологом, далеким от какой-либо эзотерики и мистицизма. Однако он сталкивался с этим в работе с клиентами и описывал души, прожившие большую часть своих воплощений в других измерениях или на других планетах и воплощавшихся на Земле всего лишь раз или два. И они не адаптированы внутренне к жизни среди людей, ко многим аспектам, которых не было в тех мирах, где прошли их прежние воплощения. Обычно такие люди страдают от тяжелых психологических проблем, которые приводят их на терапию, где, собственно, человек и узнает об этом.
– Вы рассказывали в интервью, что к вашему учителю приходил человек, жаловавшийся на боль в левом боку, с которой ему никто не мог помочь. На обследовании ничего не могли найти. Практика регрессии помогла понять, что в прошлой жизни его тяжело ранили именно в левый бок и он до сих пор чувствовал эту боль, а благодаря регрессии исцелился. Такое часто бывает?
– Да, именно этот случай привел Майкла Ньютона к регрессионной терапии, поскольку раньше он не верил в реинкарнационную память. Он был классическим гипнотерапевтом, можно сказать, материалистом. Об этой истории он рассказал в своем известном интервью в 1990-е годы. Майкл Ньютон сообщил, что избавил клиента от психосоматической боли, от которой никакие врачи годами вылечить пациента не могли, именно за счет перепросмотра прошлой жизни. Не понимая еще весь потенциал регрессии, он просто заинтересовался практическим результатом. Естественно, основная задача психотерапевта – избавить клиента от проблемы. В результате он увидел, что метод работает, проблема ушла. Это и зацепило его в первую очередь, а уже вопросы духовного самопознания пришли позже с опытом.
