Стас залюбовался своей супругой: румяная, кареглазая, круглолицая, со стрижкой каре… Разве можно предположить, что это врач-гинеколог?! Отчего-то вспомнилось, как он однажды увидел ее после проведения операции. Она была в халате, маске и медицинском колпаке и… не узнал. Долго потом возмущался, как медицинские атрибуты уродуют внешний вид вообще и фигуру в частности.

– Тогда вы тут сообразите на троих, надеюсь, – с этими словами хозяин торопливо поставил бутылку на столик, а сам бросил взгляд в окно. – Шоколад и штопор на кухне, Валя, будь как дома… Давай… А я пока встречу Милку с Леной, они, вижу, подъехали.

В этот момент на глаза Стасу попался телефонный аппарат в стиле ретро, стоявший на столике у барной стойки, а рядом с ним лежала потрепанная телефонная книга. Справа от столика раскинула ветки небольшая декоративная пальма, а под ней стояло уютное кресло-качалка.

Чуть поодаль начиналась лестница на второй этаж. Ее резные перила вверху не заканчивались, плавно переходя в декоративную перегородку второго этажа, за которой виднелись двери тех самых трех комнат, предназначенных для гостей.

Стасу подумалось, что, выскочив на скорости из-за такой двери, он смог бы запросто, схватившись за перегородку, перемахнуть через нее и благополучно приземлиться в гостиной. Правда, когда внизу не будет накрытого новогоднего стола.

От интерьера веяло благородной стариной, чувствовалось, что обстановка подбиралась со вкусом и денег на нее не жалели.

Антон быстро накинул дубленку, засунул ноги в огромные валенки и, подмигнув оставшимся, исчез за дверью, впустив в прихожую клубы морозного воздуха.

– И правда, девчонки едут, вроде мелькает что-то за елками, – заметила Валентина, направляясь на кухню. – Слава богу, буду не одна среди вас, мужиков.

– А что, среди нас плохо? – надул губы Максим, обеими руками отбросив назад непослушные патлы. – Токмо честно. Как на духу!

– Нет, не плохо, даже очень ничего, – прозвучал со стороны кухни голос. – Но все равно с девчонками легче, непринужденнее, если можно так выразиться.

– Кстати, знаете последний политический анекдот? – прохаживаясь вдоль новогоднего стола, поинтересовался Макс. – Спросили армянское радио, как зовут собаку Рейгана.

– Мне уже смешно, – вновь послышался голос из кухни. – И как же ее зовут?

– Долго думало армянское радио, потом ответило: «Собаку Рейгана зовут Рональд!»

Стас хохотнул для приличия, поскольку анекдот оказался для него не новым. Потом сел в кресло под пальмой и начал раскачиваться. Через минуту поинтересовался:

– Расскажи хоть, как твои журналистские дела.

– Ой, не спрашивай, – отмахнулся одноклассник. – Меня журналистская судьба мотает по далям и весям области… Слышали, наверное, гимн журналистов, сейчас вспомню… Как там?

– Да, строчки замечательные, – соглашаясь, закивал Стас, похлопывая себя по коленям. – И где тебе довелось трое суток шагать? В каких-нибудь подшефных колхозах?

– Ладно бы в колхозах, – махнул рукой журналист. – Ладно бы летом посылали, а то послали в весеннюю распутицу, когда все дороги развезло… Вот радость-то!

– А не виделись мы, наверное, – Стас почесал затылок, – с момента окончания школы.

– Обижаешь! – притворно набычился Макс. – Впрочем, я знал, что у тебя короткая память, ну-ка, проверим твою супругу.

Как раз в этот момент в гостиной появилась Валентина с подносом, на котором в трех рюмочках был коньяк, а на золотистой фольге – плитка шоколада.

– Мальчики, согреваемся.

– Всенепременно, сударыня. – Макс первым подбежал к ней. Схватив рюмку, он принялся ломать шоколад, едва не расплескав коньяк в оставшихся рюмках. – Валюша, тут супруг твой обидел меня, сказав, что мы не виделись с момента окончания школы.

– Ты что, Стасик! – Глядя на мужа, Валентина округлила глаза. – Нас Максим и Ленка на новоселье приглашали. Неужто забыл? Они «двушку» выменяли. Всё же свое жилье! Хоть и не хоромы, конечно.

– Вот видишь. – Макс поднял вверх указательный палец. – У твоей супруги с памятью все в порядке! И это не может не радовать!

– И как в новой квартире? – поинтересовалась Валентина у Макса.

– Неплохо, правда, соседи сверху задолбали. Все у них пьянки-гулянки, никакого покоя нет.

Стаса едва не прошибло током: точно, как он мог забыть! Ему ничего не оставалось делать, как прижать руку к сердцу:

– Прости, дружище Макс! Запамятовал, похоже, склероз начинается.

– Да ладно, – миролюбиво отозвался журналист. – С кем не бывает.

– По далям и весям, говоришь? Вижу, ты похудел, поездки идут тебе на пользу. Не пробовал что-то серьезное написать, не эти стишки-однодневки?

– Что ты имеешь в виду? – напрягся Макс.

– Например, повесть или роман о жизни в глубинке, – начал фантазировать Корнейчук. – Материала насобирал, я думаю, прилично.

– Материала и впечатлений много, но писать пока нет ни времени, ни желания. Главное – не хватает какой-то первоначальной идеи. Суета нас заедает, реактивные скорости, расслабиться некогда…

– Что верно, то верно, – вынужден был согласиться Стас.

– А ты как? Все тренируешь молодежь? – перевел разговор журналист на другую тему. – Захваты-броски отрабатываешь?

– Все тренирую, – с грустным видом вздохнул Стас, – пытаюсь сделать их сильнее не только физически, но и духовно. Не только чтоб в будущем морды друг другу били, но и по-мужски поступали. Защищали слабых, к примеру, чувствовали себя мужчинами, короче. Это архисложная задача.

– А детективами все так же увлекаешься? – не унимался журналист.

– Куда я от них денусь? Сейчас Аркадием Адамовым зачитываюсь. Про сыщика Лосева, может, читал, «Квадрат сложности» повесть называется.

Стас поймал себя на том, что говорить про детективы ему намного интереснее, нежели про тренировки пацанов. Еще подумал, что четыре семейные пары на обкомовской даче в новогоднюю ночь – идеальный расклад для классического детектива в жанре Агаты Кристи, но тотчас прогнал прочь эту мысль.

– Помнится, – продолжал методично журналист, – в старших классах тебя звали Пинкертоном?

– Звали, было дело, – согласился он, усмехнувшись, – сейчас не зовут. Некому звать.

– Может, возродим традицию? Дело-то нехитрое.

– Я не против.

В этот момент распахнулась дверь в прихожей, впустив новые клубы морозного воздуха, и в дом вкатился клубок из разноцветных шубок, курток, дубленок, шапок, среди которых не сразу можно было разобрать, кто есть кто.

– Нет, вы посмотрите, они уже пьют и без нас! – с напускной обидой звонко заметила хозяйка дома Мила Снегирева, осторожно, чтобы не испортить прическу, снимая меховую шапку. – Мы ведь и обидеться можем!

– Мы и вам нальем, – заверил вошедших Стас, беря свою рюмку. – Думаю, недостатка в спиртном у нас точно не будет.

– Исключительно, чтобы согреться, прошу. – Валентина указала на поднос с рюмками на журнальном столике. – Снимайте верхнюю одежду, и вам достанется.

– Да воздастся по делам вашим! – торжественно продекламировал Максим, ставя на поднос пустую рюмку и спеша к своей жене Леночке, чтобы помочь ей снять верхнюю одежду. – Как добрались?

– Хорошо, без приключений, – ответила стройная, как тростинка, его супруга, отдавая мужу пальто, шарф и шапку. – А насчет коньяка… лично я не настаиваю, замерзнуть не успела, могу свою рюмашку отдать кому-нибудь. Так сказать, особо страждущему.

Антон, войдя последним, быстро скинул дубленку и валенки, помог снять верхнюю одежду супруге Миле и по-хозяйски направился к камину.

– Кончай лирику, братва, соловья баснями не кормят. Насчет коньяка была моя идея, давайте, парни, поактивнее… это… за своими дамами. У нас еще в пути Жанка с Лёвой, немного их подождем и… садимся. В принципе все готово для начала торжества.