– Да…, – молодой человек наклонился поближе к официанту и прошептал, – не подскажешь, а ты случайно не замечал за этим замечательным занятием кого-нибудь, – он едва заметным движением руки обвёл зал, – из нынешних посетителей?

– Вон тот господин, – под стать ему ответил официант (при этом, даже не шевеля губами) и одними глазами указал на того, кого он имеет в виду, – слева от меня. Видите? В чёрном костюме… читает газету.

Молодой человек, слегка выглянув из-за официанта, кивнул.

– Он играет каждый день, – с невозмутимым видом продолжил официант, так что со стороны выглядело, что он терпеливо посвящает клиента в содержание меню, – Иногда в одиночестве, иногда с кем-то, но без исключений – каждый день… Ещё что-то, господин? – на этот раз нарочито громко спросил он.

– Чашечку кофе, – кивнул молодой человек, – за тот столик, пожалуйста.

– Сию минуту…, – официант, слегка кивнув, растворился в воздухе.

– Ты позволишь? – Молодой человек указал на вожделенный столик и с надеждой посмотрел на свою спутницу.

– Иди уже! – рассмеялась Эмма, – Я же знаю, как ты любишь шахматы!

– Точно? – переспросил он с «обеспокоенным» видом, при этом, уже привстав со стула, – Ты не обидишься?

Эмма театрально закатила глаза, а когда вернула их в привычное положение, то молодого человека уже рядом не было. «Мужчины всё равно, что дети» – усмехнулась она и, достав из-под стола этюдник, положила его к себе на колени. Немного покопавшись в нём, она извлекла из его недр довольно большую металлическую пластину (судя по красноватому оттенку – медную) и положила её на стол.

–  Ого! – воскликнул Нисрок, восторженно всплёскивая руками, – Ты только посмотри! Похоже у нашего мероприятия будет даже свой собственный судебный эстампист 14 ! Великолепно! Просто великолепно! – с довольным видом он потёр ладони одна о другую.

– Доброе утро, уважаемый! – молодой человек подошёл к человеку в чёрном костюме, – Прошу меня простить, но не могу ли я обратиться к вам с небольшой просьбой?

Человек опустил газету и пристально посмотрел на подошедшего молодого человека.

– Обратиться, конечно, можете, – кивнул он и в его глазах забегали ироничные искорки, – но вот исполню ли я вашу просьбу – зависит от её содержания. Деньгами, к примеру, я с вами делиться не намерен…

– Нет-нет, – засмеялся молодой человек, – вы меня не так поняли. Я всего лишь хотел бы попросить вас составить мне компанию. – Он указал на столик у окна, – Сыграете со мной в шахматы? А то я, смерть как не люблю, сидеть перед доской один.

– Напрасно, – человек в чёрном костюме отложил газету в сторону, – очень способствует приведению ума в порядок....

– … и значительно усиливает чувство одиночества, – с грустной улыбкой добавил молодой человек, – ну так и что скажете?

– Отчего же не сыграть, – хитро улыбнулся человек в чёрном костюме, – Тем более, что вы меня лишь слегка опередили, – он встал со стула, – я уже дочитывал газету и как раз собирался разобрать одну занимательную шахматную задачку. Позвольте представиться, – он протянул молодому человеку руку, – Джон Фрей.

– Очень приятно. – Молодой человек ответил на рукопожатие. – Адольф. Прошу, герр Фрей, – он указал на «шахматный» столик.

– К барьеру! – улыбнулся Фрей, – И пусть победит сильнейший!

– Какими предпочитаете играть? – вежливо осведомился Адольф.

– Жребий нас рассудит, – Фрей отодвинул портьеру и взял с подоконника сложенную шахматную доску. Раскрыв её, он достал из неё две пешки – черную и белую, – Выбирайте! – он завел руки за спину.

– Здесь! – Адольф указал на правую руку.

– Ваши чёрные! – констатировал Фрей, – протягивая Адольфу чёрную пешку.

–  Герр Обер! – Нисрок помахал рукой официанту, – Милейший, я бы хотел попросить у вас парочку карандашей. Это возможно?

–  Всенепременно, господин! – с готовностью кивнул тот и в его руке буквально материализовались два коротких химических карандаша.

–  Ого! – неподдельно восхитился Нисрок, – Вы чародей?

–  Ну что вы…, – смутился официант и слегка покраснел, – я просто люблю свою работу…

–  Похвально, юноша, – Нисрок вынул из кармана смятую купюру и протянул её официанту, – Профессионализм требует вознаграждения. Особенно в вашем возрасте. Пусть эти чаевые останутся в тайне от всех остальных. Это исключительно ваша заслуга. Договорились?

–  Благодарю вас, господин, – официант зарделся ещё сильней, – Чем ещё могу быть полезен?

–  Больше ничем. Спасибо, любезный! Герр Пихлер обо всём проинформирован.

Официант понимающе кивнул и с достоинством удалился.

–  Держи! – Нисрок протянул один карандаш Вестнику.

–  Это ещё зачем? – скривился тот.

–  Это, друг мой, – Нисрок достал из подставки бумажную салфетку и, положил перед собой на столе, – для нотации 15 . Ходы чтобы записывать, – уточнил он, заметив, как вопросительно выгнулась бровь Вестника. – Впрочем, можешь полагаться на свою память. Дело твоё.

Вестник, нахмурившись, неторопливо повторил манипуляции с салфеткой.

– Ну что же, – едва слышно прошептал Нисрок, – Похоже, все на своих местах. Начнём?

Вестник молча кивнул.

Фрей, слегка поразмыслив, двигает пешку на два поля вперёд. Ход не относится к разряду экстраординарных и Адольф без раздумий отвечает зеркально – чёрная и белая пешки теперь стоят, что называется «лоб в лоб».

Пирри, затушил в пепельнице сигарный окурок, неторопливо вынул из кармана жилетки часы на длинной серебряной цепочке и, взглянув мельком на циферблат, убрал их обратно. Заказчик, мягко говоря, запаздывал. Раньше всё было бы с точностью до наоборот: ждал бы он, но то было раньше, теперь же…, теперь времена тяжелые, и за каждого клиента приходилось буквально сражаться. Контракт доставалась тому, кто был более сговорчивым и предлагал более выгодные условия.

Так что, затянувшееся ожидание вне всяких сомнений могло считаться меньшим из зол, а потому, никто из четырёх членов конструкторского совета «Харланд энд Вулф» не роптал (ну, или попросту не показывал вида).

«Ну, опаздывает, так опаздывает – что ж поделать, с кем не бывает? Особенно если учесть, что заказчиком была сама «WSL»17! Главное – заполучить контракт. Во что бы то ни стало… Любой ценой… Какие там ещё есть выражения?»

Потому что, если его не случится, то в скором времени придётся пополнить ряды банкротов (коих только с начала года насчитывалось уже больше двадцати), а этого, конечно, совсем не хотелось.

Дверь без стука распахнулась и в комнату вошёл немолодой, лет сорока пяти, среднего роста мужчина, в коричневом твидовом костюме, обладатель смеющихся чёрных глаз и шикарных усов, со слегка подвитыми кверху кончиками, отчего на лице, будто прилепленная, всегда блуждала улыбка.

«Ну, наконец-то – выдохнул про себя Пирри, – а то я уж… переживать начал!»

– Доброе утро, господа! – мужчина энергичной походкой обошёл стол и с размаху плюхнулся в кресло, – Фууух! Ну и жарища! – он промокнул лицо белоснежным накрахмаленным платком, Прошу прощения за опоздание, но так сложились обстоятельства!

– Ничего страшного, мистер Исмей, – с натянутой улыбкой ответил Пирри, – в конце концов, вы здесь, остальное – неважно.

Белый конь вырывается из своего стойла и выпрыгивает вперед. Он гарцует перед строем, словно показывая врагу, что ни капли его не боится. Чёрный скакун, не желая ни в чём уступать своему противнику, в свою очередь делает скачок, в один миг тоже оказываясь перед строем.