«Также, Дева и ее последователи сделали осаду против города (Сен-Пьер-ле-Мутье) в течение некоторого времени, и указали начать штурм; и так было сделано, и те, кто там был, старались взять эту крепость; но, из-за большого числа людей в городе, большой силы этой крепости и также большого сопротивления, оказанного ими, французы были вынуждены отступить, по причинам вышеупомянутым; и тогда, я был ранен выстрелом в пятку, так, что без опоры не мог стоять или идти: я заметил, что Деву оставляли сопровождаемой очень немногими из ее собственных людей и других; и я, опасаясь, что неприятность последует там, оседлал коня, и пошел немедленно ей на помощь, спрашивая ее, что она делает там одна и почему не отступает подобно другим. Жанна же, после того, как сняла шлем с головы, ответила, что она не одна, но что она имеет с собой всё еще пятьдесят тысяч из ее людей, и что она не уедет, пока не возьмет город;

И я утверждаю, что, независимо от того, что она имела ввиду — вокруг нее было не больше чем четыре или пять солдат, и это я знаю точно, и многие другие также, кто в подобной манере видели ее; по каковой причины я сказал ей снова, что она должна оставить сие место, и удалиться, как то сделали другие. И затем она сказала мне брать вязанки и доски, принесенные, чтобы делать мост через рвы города, дабы мы смогли приблизиться к нему вплотную. И как только она сказала мне эти слова, то закричала громким голосом: «Все к вязанкам и доскам, чтобы делать мост! " который был немедленно после сделан и готов; в каковом бое сделано было много чудес, поелику немедленно город был взят штурмом, без значительного сопротивления; "

Однако осада Ла-Шарите, начатая 24 ноября, успехом не увенчалась. Крепость защищал храбрый капитан Перине Грессар, с большим гарнизоном, продовольствия было вдоволь.

Французы, потеряв немало людей от болезней, испытывая недостаток провизии и боеприпасов и так и не дождавшись подкрепления, вынуждены были снять осаду спустя месяц, 25 декабря. Шартье пишет, что отступление более походило на бегство, и французы потеряли там большую часть своей артиллерии.

Разумеется, поражение повергло Жанну в еще более мрачное настроение, как не пытался двор развлечь ее. 29 декабря ей и её семье даровали дворянство. Жанна получила титул дю Лис.

Следующие несколько месяцев прошли в том же ритме — Жанну возили вместе с двором, с места на место.

Наконец в конце марта Жанна не выдержала; наняв за свой счет около 200 солдат, она, вместе с братьями и небольшим числом своих верных сторонников покинула двор. 29 марта отряд двинулся к Мелену, городу, который недавно изгнал англо-бургундский гарнизон, и которому требовалась помощь.

Именно у стен этого города «голоса» якобы предупредили Жанну о скором пленении (до праздника Сен-Жан в середине июня).

Приблизительно в конце апреля Жанна узнала, что близ Ланьи-сюр-Марн действует бургундский отряд (300 солдат, большинство конных лучников, согласно Монстреле), под командованием некоего Франке Аррасского, грабит и разоряет окрестности. Жанна, Жан Фуко и капитан Мелена де Гирезме с 300–400 солдат атаковали их недалеко от города; однако бургундцы успели спешится и укрепится на холме, и первые атаки не удались. Тогда Жанна послала гонцов в Ланьи, откуда на выручку подошел Хью Кеннеди: «Они пришли в большом числе с куливринами, арбалетами, и другими воинственными инструментами, так, что в конце концов бургундцы, после нанесения большого вреда коннице врага, были побеждены, и лучшая часть их помещена в меч.» (Монстреле)

Жанна, после некоторых колебаний, выдала главаря жителям Ланьи, которые его судили как бандита и обезглавили, о чем хронист немало сетует: «чья смерть чрезвычайно оплакивалась его партией, поскольку был он человеком наиболее отважного поведения.»

Пробыв в Ланьи некоторое время, Жанна якобы оживила там младенца. Сама она говорила об этом на суде: «Ребенку было три дня. Он лежал перед образом Нашей Госпожи(Девы Марии). Они сказали мне, что молодые девушки собрались перед этим образом, и попросили присоединится к ним, и также просить Бога и Нашу Госпожу дать жизнь этому младенцу. Я пошла и молилась с ними. Наконец, жизнь возвратилась к ребенку, который зевал три раза, и его окрестили; вскоре после того он умер, и был похоронен в освященной земле. Прошло три дня, они сказали, с тех пор как жизнь покинула ребенка; и он был черен, как мой камзол; когда он зевнул, цвет начал возвращаться к нему. Я была там с другими молодыми девушками, прося и становясь на колени перед Нашей Госпожой.»

В начале мая Жанна узнала, что крупная англо-бургундская армия идет на Компьен, и оповестив о том короля двинулась на выручку со своим небольшим отрядом. Жанна прибыла в город вероятно 6 мая. Здесь же находились и некоторые французские капитаны — Ксентрайль, Вальперга, Шабанэ, комендант города Гильом де Флави.

Примерно 8–9 мая армия герцога достигла реки Эн и осадила крепость Шуази — северный форпост Компьена.

Крепость под командованием Луи де Флавии защищалась упорно, но поскольку герцог обладал хорошей артиллерией, долго продержаться не могла.

Осознавая это, Жанна и капитаны решили захватить мост через Уазу в Понт — Левеке, близ Нуайона, выше Компьена, и отрезать таким образом армию герцога от путей доставки продовольствия. В районе 10 мая французский отряд атаковал мост, охраняемей англичанами, однако пробиться не смог — на помощь подошел гарнизон Нуайона.

Тогда французы вернулись в Компьен и попытались пересечь реку Эн у Суасона (11–12? мая), но тут Жанну ждал еще один удар — комендант крепости Гишар Гурнель не пустил в город французский отряд (вскоре он продал город герцогу). 15 мая Жанна вернулась в Компьен. Ожидая помощи, отряд Девы и Ксентрайля спустился в Крепи-ен-Валуа(17? мая). Здесь, в окрестных лесах, согласно Монстреле был разбит отряд бургундцев, идущий на помощь герцогу. Однако это была последняя удача Жанны — 19 мая Шуази был сдан на условиях почетной капитуляции и уничтожен, 22 мая герцог прибыл к Компьену.

Жанна вернулась в город вероятно 21 мая. О ее настроении хорошо свидетельствует следующий эпизод, упоминаемый очевидцами: В один из последних дней в Компьене, она по обычаю пришла на раннюю мессу в церковь Сен-Жак, и по окончанию службы, видя вокруг себя множество простолюдинов и их детей, глазеющих на нее, сказала:

«Дорогие друзья и дети, я должна сказать вам, что я была продана и предана, и скоро погибну. Я прошу вас молиться за меня; скоро я больше не буду иметь никакой возможности служить королю и королевству».

23 мая, вечером, во время вылазки Жанна попала в плен.

Вот как это произошло: Компьен расположен на правом берегу Уазы, в начале моста находилось укрепление. На другой стороне расположились противники. По дороге прямо, в Мариньи, и выше Компьена, в Кларуа, бургундцы, ниже Компьена, в Венетт, англичане.

Понимая, что с течением времени положение города будет только ухудшатся, капитаны и Жанна решили взять инициативу в свои руки — внезапно атаковать Мариньи, потом Кларуа. Чтобы англичане не ударили с тыла в «бульваре» разместили стрелков. На случай отступления были подготовлены лодки.

В пятом часу французы начали вылазку. Вначале все шло хорошо — гарнизон в Мариньи был смят; однако бургундцы быстро опомнились и сами перешли в контратаку. Закипел бой; но через некоторое время, из-за опасения, что англичане ударят с тыла, отряд начал отступать, несмотря на крики и призывы Девы. Наконец отступление стало превращаться в бегство, подоспели и англичане. Жанна храбро прикрывала отступление, стремясь дать возможность солдатам отступить без потерь, — следует признать, что в этом случае она действовала как опытный капитан. Несмотря на панику, большинство французов успело отступить или воспользоваться лодками, однако сама Дева, окруженная врагом, к воротам не успела, и какой-то вассал де Люксембурга стащил ее с коня. По словам хрониста, ее схватили с «большей радостью, чем если бы взяли пятьсот солдат».