Мне не требуется много времени, чтобы понять истинный корень гнева Грея. Да, его раздражает, что Аддингтон ушел, не поговорив с МакКриди. Но что действительно взбесило его, так это предварительный отчет. В нем Аддингтон указал перерезанное горло как причину смерти. Но это не так. Как мы догадывались ранее, и Грей подтверждает это сейчас, Роуз Райт умерла от удушения.

Убийца задушил ее, перенес тело и оставил перед теми воротами, а уж затем перерезал ей горло и ударил ножом в живот. Это могло быть ради удобства — бескровное убийство с добавлением увечий на постановочной сцене. Однако я не могу рассказать им о постановке. Не могу сказать, что убийца перенес туда тело, потому что оно имеет сходство с местом, где через двадцать лет будет убита женщина. Грей предполагает, что убийца задушил ее в более уединенном месте, а затем выставил напоказ в более оживленном, и я должна согласиться с этим.

— Могу я предположить, сэр? — спрашиваю я, пока он измеряет раны на животе.

— Безусловно. Это процесс обучения, Катриона. Задавай вопросы и делай рискованные предположения.

— Я думаю, что он задушил ее, потому что ему нравится убивать таким образом. Подкрадываться к жертве со спины и душить ее веревкой. Это означает, что они его не видят, но это также означает, что и он не видит их. Не смотрит им в лицо, когда они умирают.

Грей замирает и смотрит на меня.

— Интересно. Ты веришь, что его трогает их смерть?

— Ммм, я так не думаю. Я бы предположила, что это применимо только в тех случаях, когда вы сожалеете о необходимости кого-то убить. Он же предпочитает убить. Дело не в чувствах, а в отсутствии чувств. Он делает это не потому, что ему нравится процесс убийства. Он наслаждается охотой на своих жертв, победой, успехом и любой связанной с этим дурной славой, но его не волнует сам акт убийства. Он делает это быстро и качественно.

Я делаю паузу, но Грей говорит:

— Продолжай.

— Арчи Эванс умер бескровной смертью, буквально и фигурально, как вы сказали. Всем было наплевать. Чтобы заставить их волноваться, он дал им то, что, по его мнению, они хотят, — я машу в сторону Роуз, — это.

Его голова наклоняется.

— Значит, ты считаешь, что он жаждет внимания?

— Продуманная постановка Арчи Эванса указывает на это, не так ли?

— Да, указывает. Такова была моя собственная теория, поэтому на днях мне понадобились эти газеты, — он смотрит на Роуз. — Ему не удалось достичь желаемой степени известности, и поэтому он решился на это.

— Эскалация.

Он сжимает губы.

— Да, эскалация. Отличное слово. Кажется, у тебя есть способности к этому, Катриона.

— Если вы намекаете, что я слишком близко понимаю мысли убийцы, то я спала, когда убили Роуз. Кроме того, я недостаточно сильна, чтобы задушить кого-то размером с Арчи Эванса.

— Ах, но ты отбилась от убийцы. Я считаю, что ты недооцениваешь свои силы. Нет, я не подозреваю тебя в этих убийствах. Убийца должен был быть достаточно крупным, чтобы доставить тело на место происшествия, так как тележка привлекла бы внимание. Следовательно, это не могла быть ты. Если только ты не получила сверхчеловеческую силу в качестве побочного эффекта потери памяти, — он смотрит на меня. — Не получила?

Я улыбаюсь.

— К сожалению, нет, хотя, похоже, я вполне способна таскать ведра с мыльной водой, — я смотрю на него. — Как далеко вы могли бы нести женщину ее размера?

Его ошарашенный вид заставляет меня смеяться.

— Я не намекала, что это вы, сэр. Я имею в виду, что вы крупнее человека, который напал на меня в переулке. Вы кажетесь вполне физически здоровым. Кажется, детектив МакКриди упомянул что-то о склонности к дракам.

— Ложь, ложь, гнусная ложь. Однако, я понял вашу мысль. Как далеко я мог бы унести эту женщину? Это отличный вопрос, — он смотрит на нее сверху вниз. — Тот, на который лучше всего ответить с помощью экспериментов. К сожалению, она не в том состоянии, чтобы висеть у меня на плече.

— Да и у меня нет желания бегать за вами, собирая ее внутренности.

Это вызывает у него истеричный смех.

— Такое неуважение к науке. Ты почти так же плоха, как и твой предшественник, юный Джеймс, он смотрит на нее. — Как ты думаешь, сколько она весит?

— Сто тридцать, — отвечаю я. Когда его брови взлетают вверх, я исправляюсь: — Э-э, девять стоунов.

— Меня удивляет не единица измерения, а скорость твоей оценки. У тебя хорошо это получается.

— Раньше я работала на карнавале, угадывая вес.

Его глаза искрятся интересом.

— Действительно работала?

— Это была шутка, сэр. А такая профессия существует?

— Конечно. Она чрезвычайно популярна, прежде всего как способ узнать вес того, у кого нет весов.

Я не уверена, шутит он или нет, поэтому издаю неопределенный звук.

— Сколько ты весишь? — спросил он.

Я поднимаю брови в притворном ужасе.

— Джентльмен никогда не спрашивает даму о таких вещах.

Его растерянный вид говорит мне, что это не тот неприличный вопрос, каким он станет через сто пятьдесят лет.

— Мне нужны весы, чтобы быть уверенной, — говорю я. — Наверное, столько же.

Я ловлю его взгляд и поднимаю руки:

— О, нет, если вы предлагаете…

— Я должен каким-то образом провести эксперимент. А ты мой помощник.

— Нет.

— Ради науки.

В его глазах появляется блеск озорства отчего мое сердце делает кульбит. О, нет. Нет, Мэллори. Это безумие. А еще это приведет к разочарованию, потому что когда он смотрит на тебя, то видит своего помощника и подростка, не более.

— Хорошо, — говорю я со вздохом. — После того, как вы закончите проверять работу доктора Аддингтона, вы можете проверить, насколько далеко вы могли бы унести труп моего веса. Желательно, чтобы я сама при этом не была трупом.

— Ради науки.

Я улыбаюсь, качая головой, и мы возвращаемся к работе.

Нет никаких сомнений в том, что Роуз была задушена. Грей подтверждает это, найдя признаки, которые позволяют ему сделать заключение. Сначала убийца задушил ее, а уже затем нанес ножевые ранения, идентичные ранам на теле Полли Николс. И это значит, что я не единственная здесь изучала преступления Потрошителя.

Затем я предполагаю, что убийца не сразу перешел к убийствам в стиле Потрошителя, потому что считает Джека халтурщиком. Мясником, разделывающим жертв для максимальной резни и шока. О, я знаю теории о том, что Потрошитель был врачом, но с Греем я могу видеть живого хирурга девятнадцатого века за работой, и я могу расспросить его под предлогом текущего преступления. Хотя это немного сложнее, потому, что у этой жертвы, в отличие от более поздних жертв Потрошителя, не были удалены внутренние органы. Впрочем, Грей не из тех парней, которые подозревают мотивы любого, кто ищет знания.

Он говорит, что хирург безусловно знает расположение органов. Врач — должен знать, но его опыт зависит от того сколько практики он имел и в каком месте обучался. И что возможно, тот же мясник, может иметь больше представление об анатомии, по крайней мере, в состоянии сопоставить размещение органов свиньи и человека.

Таким образом, Потрошителю вовсе не обязательно было быть хирургом, чтобы извлекать органы из человеческих тел. И в смерти Роуз нет хирургического мастерства. Два пореза на ее горле, один в два раза длиннее другого. Один длинный жестокий удар в живот и несколько более мелких ударов плюс два в пах. Это настолько простая разделка, что настоящий мясник обиделся бы на такое сравнение, полагаю.

Я думаю, что этот убийца изначально хотел добиться большего, чем Джек Потрошитель. Он хотел быть известным. Быть прославленным. И ему это не удалось, потому что, откровенно говоря, всем было наплевать. По крайней мере, не до такой степени, чтобы он попал на страницы истории. Это может произойти, если он продолжит в том же духе. И наша работа заключается в том, чтобы убедиться, что этого не произойдет.

Когда он ударит снова? Я должна знать, верно? Да, я изучала преступления, и все же, это не было зубрежкой хронологии громких судебных дел. Меня интересовали факты, а не даты. Я точно знаю, что вся серия убийств Потрошителя длилась всего месяц, а это значит, что он может взять свою следующую жертву в любой момент. Этот убийца будет следовать схеме, а он ее знает. Я уверена в этом.