Беспокойство касается его темных глаз.

— Еще одна причина, чтобы позволить мне присоединиться к тебе, не так ли?

Я качаю головой.

— Не сегодня. Пожалуйста. Все будет в порядке.

Хотя он явно не хочет меня отпускать одну, он не спорит, просто предупреждает, чтобы я держалась подальше от Грассмаркета. Но именно туда я и направляюсь, но я бормочу что-то вроде согласия. Затем он следует за мной до переулка и смотрит, как я ухожу.

Когда оборачиваюсь, чтобы проверить идет ли он следом, его уже нет, но вижу, как подол его длинного черного плаща развевается на ветру, хлопая, как крыло птицы. Я огибаю угол в конце улицы и сворачиваю на дорогу, которая возвращает меня на Роберт-стрит.

Я оглядываюсь через плечо, топот сапог заставляет меня остановиться. Я отступаю в тень домов тень. Кто-то идет в другом направлении, по этой стороне Роберт-стрит.

Сейчас едва ли девять. Точно не ведьмин час. Однако такое ощущение, что уже темно, сумерки наступают раньше, в эпоху до перехода на летнее время. Это напоминает мне предместья, когда солнце садилось и улицы пустели, а люди разбредались по своим дворам. Жуткая тишина опустилась на вереницу городских домов. Днем здесь гораздо тише, чем на Принсес-стрит или Куин-стрит, но здесь есть кареты, несколько тележек для доставки, случайные пары или тройки жителей, вышедших на прогулку, возможно, горничная или жених, проносящиеся мимо. Мерцающий газовый свет рябит за темными окнами. Иными словами — тишина и спокойствие. За исключением того человека, который сейчас остановился у дома 12 на Роберт-стрит. Дом Грея.

Я приостанавливаюсь, чтобы оценить его. В викторианскую эпоху люди были ниже ростом. Кажется, я где-то слышала об этом, но сначала подумала, что это неправда. Ранее я оценила рост Грея около шести футов и трех дюймов, он возвышается надо мной и на добрых четыре дюйма выше МакКриди и его констебля. А сегодня я была в гостиной, когда миссис Уоллес обмеряла Алису для нового платья. Я бы предположила, что Алиса ростом около пяти футов двух дюймов. Но оказалось, что в ней четыре фута одиннадцать дюймов. Я, может быть, на два дюйма выше. Это делает Грея ростом около шести футов.

Мужчина, остановившийся возле лестницы дома, рост около пяти футов восьми дюймов. Хорошо сложен. Одет в длинное темное пальто, не такое, как у Саймона. На нем шляпа, перчатки и ботинки. Он выглядит так, как будто идет к своему дому, одежда соответствует этому богатому району. Простой житель, вышедший на прогулку?

Мужчина отворачивается, похлопывает себя по карманам, как будто что-то ищет. Или же он заметил меня и пытается скрыть свое лицо.

У меня паранойя. Я нервная сегодня. Сначала Саймон, а теперь какой-то невинный человек заставляет меня подпрыгивать, как будто я уже в Грассмаркете.

Я выглядываю и снова смотрю на мужчину. Он смотрит в другую сторону, но даже так, со спины, он выглядит знакомым. Когда я пыталась рассмотреть его лицо, то оно было скрыто в темноте. Сейчас же, смотря на него со спины, кажется, что его фигура, одежда и даже поза, просто кричат мне о узнавании этого человека, словно удостоверение личности. И в какой-то момент, ответ приходит ко мне сам собой.

Детектив МакКриди.

Я хмурюсь и сильнее прищуриваюсь. Мужчина имеет аналогичное телосложение. Одет примерно также. Тот же цвет волос, и я вижу намек на бакенбарды.

Это он. Я уверена в этом. Так почему же я стою здесь, говоря себе, что я, должно быть, ошибаюсь? Нет причин, по которым это не мог бы быть МакКриди. Он работает с Греем. Еще не поздно для визита, особенно когда в похоронном бюро горит свет.

Словно услышав мои мысли, МакКриди подходит к двери. Он пришел, чтобы поговорить с Греем. Ничего странного в этом нет. Ничего тревожного… за исключением того, что Грей вот-вот откроет дверь, выглянет и заметит меня. Я спешу в другую сторону, мои мягкие сапоги стучат по дороге. Вскоре я скрываюсь за углом, делаю передышку, чтобы сориентироваться и приготовиться к километровой прогулке до Грассмаркета.

В дневное время этот район Грассмаркета — тот самый, который заставляет людей ускорять шаг и беречь свои кошельки, ощущая легкое чувство вины за столь предосудительное отношение к бедному району. Ночью эти предположения оправдываются, как и любые попытки спрятать ценные вещи и смотреть только себе под ноги. Возможно, есть районы и получше, но это место просто кричит об опасности.

Я не так обеспокоена, как могла бы. Я уже работала в аналогичных районах в своем времени и точно знаю, что лай может быть намного страшнее чем укус. Здесь нужно соблюдать основные правила предосторожности. Не выставлять на показ ценности. Не привлекать внимания. Действовать так, будто для вас это норма находится здесь. Катриона принадлежит этим местам, поэтому я поднимаю подбородок и уверенно шагаю вперед. Хотя по дороге я слышу всякого рода предложения, но они кажутся больше насмешливыми, чем реальными.

Я направляюсь прямо к бару, на который указал Грей. Подхожу к двери и стучу. Внутри люди смеются и разговаривают, но никто не отвечает. Я пробую ручку. Заперто. Частный клуб, значит. Пожалуйста, не говорите мне, что есть секретный стук.

Я снова стучусь, громче. За грязным окном двигается тень. Затем деревянная дверь со скрипом приоткрывается на дюйм, прежде чем ее останавливает ботинок, и мужской голос говорит:

— Нет.

— Я…

— Я знаю кто ты, и мой ответ — нет. Тебе здесь не рады. Проваливай.

— Мне нужно поговорить с Давиной.

— А мне нужно поговорить с королевой Викторией. Но ни того, ни другого не произойдет сегодня вечером.

— Она сказала, что я могу поговорить с ней, если заплачу. Я готова заплатить.

Раздается нечто похожее на хрюканье, а затем:

— Я передам сообщение.

— Могу я войти…

— Ты будешь ждать по крайней мере, в десяти шагах от моей двери. Теперь иди.

Глава 19

Как только я понимаю, что Давина не спешит на встречу со мной, я иду к тому месту где подверглась нападению. Место преступления. Ищу какие-либо улики, понимая, что их давно уже нет, если они и были. Поэтому сосредотачиваюсь на попытке вспомнить, что слышала или видела в ночь нападения. Присутствие на месте преступления могло подтолкнуть мою память к какой-нибудь подсказке, но этого не случилось.

Когда Катриона закричала, ее визг показался мне скорее игривым. Я решила, что она знала нападающего, но это также могло быть своеобразной защитой. Незнакомец выходит из тени, а она пытается притвориться, что скорее удивлена, чем напугана.

Затем был приглушенный шепот разговора. Сердитый? Отчаянный? Спокойный? Черт возьми, я даже не уверена, что они вообще разговаривали.

Я только видела, как ее душили, но человек, душивший девушку, оставался в тени. Это все. Все, что у меня есть, и это ровно столько, сколько у меня было информации до этого.

Я возвращаюсь на свое место возле бара. Вскоре, слышу, как часы пробивают десять тридцать, а я все еще жду, чтобы поговорить с Давиной. И только тогда понимаю, что человек, открывший мне дверь не сказал, что Давина в баре. Я также осознала, что даже если у меня будет название ломбарда, то он скорее всего закроется, когда я доберусь до него.

Забудь о Давине. Я уверена, что ломбард находится в этом районе. Я могу вернуться завтра и проверить каждый. Да, Айла дала мне срок и да, мне нужно будет сбежать с работы, но я не знаю, что мне еще делать.

Мне нужно понять, что делать если все пойдет к чертям. У меня есть деньги Катрионы. Я верю, что Айла выплатит мне зарплату, когда я уйду. Также у меня есть внешность Катрионы, которую можно использовать.

Я выживу. Я так часто повторяю эту мантру, что начинаю напевать ту диско-мелодию. Это все, что я могу сделать. Вот и удержись от привлечения внимания. Сначала хожу по улице, только чтобы напомнить себе, что секс-работниц не просто так называют гулящими девками. Затем прохожу немного дальше и пытаюсь расположиться у входа в переулок, но каждый раз, когда отвожу взгляд от него, волосы на шее начинают шевелиться, как будто сзади подкрадывается потенциальный злоумышленник. Там никого нет, и все же я не могу избавиться от этого чувства, поэтому снова выхожу на свет.