— Нет, — говорит МакКреди. — Вы почувствовали шорох в воздухе, который говорит вам, что что-то происходит, что-то интересное. Я принес свежее интеллектуальное приключение для вашего мозга, так что если мы можем войти внутрь…»

Грей поворачивается ко мне. — Сегодня вечером ты мне больше не нужна, Катриона.

Я делаю четверной реверанс. — Спасибо, сэр. Я оставила тряпку для вытирания пыли внутри. Я принесу ее и выйду через другую дверь.

Помахав рукой Грею, я удаляюсь. Я исчезаю в похоронном бюро, иду к заднему входу для персонала, открываю дверь и снова закрываю ее достаточно громко, чтобы они услышали. Сомневаюсь, что они заметили — они уже снаружи, заносят тело. Пока они этим занимаются, я нахожу себе укромное местечко в тени.

Полуночный труп в похоронном бюро. Доставлен детективом полиции и его молодым констеблем. Это не похоже на надлежащую процедуру, и я очень хорошо представляю, что они задумали.

Похищение тела.

Много лет назад Нэн водила меня на специальную выставку в музее. Я помню удивительно яркую диораму, изображающую двух непорядочных людей, грабящих могилу: один копал, а другой держал фонарь. На надгробии сидел ворон и ждала голодная собака, как будто оба надеялись на кусочки, которые могут упасть с гниющего трупа.

Эдинбург был известен своими медицинскими школами, а этим школам нужны были трупы, которые было трудно достать в те времена, когда вы не могли — да и не хотели — пожертвовать свои тела науке. Целая профессия выросла вокруг предоставления таких образцов. Если я правильно помню, был печально известный случай с двумя местными парнями, которые поняли, сколько денег они могут заработать на продаже трупов, и решили пропустить всю часть «ждать, пока люди умрут».

Если грабеж могил — это один из способов получения тел, то это другой: использовать трупы тех, кого не хватятся. Полицейский друг Грея находит в переулке мертвого пьяницу и приносит его в свое похоронное бюро, как бы доставляя тело для нищенской могилы. Грей платит несколько шиллингов и передает труп своим друзьям из медицинского колледжа.

Я не ставлю под сомнение этичность того, что он делает. Но в современном мире я бы никогда не одобрила это. Мы и так относимся к неимущим как к одноразовым. Но если для развития медицинской науки требуются трупы, я буду снисходителена к ним до тех пор, пока мы не придем к тому дню, когда люди смогут пожертвовать свои тела науке.

Я прячусь не для того, чтобы осудить Грея, подтвердив свои подозрения. Я прячусь, потому что он не единственный, кто любит головоломки. Кажется, я разгадала эту. Теперь я перелистываю заднюю страницу книги, чтобы перепроверить свой ответ.

Грей помогает поднимать тело. Просто засучивает рукава и делает работу, что не удивляет меня в его случае, но удивило бы в случае любого другого человека его положения.

Они вносят тело человека через дверь во двор, затем через дверь для персонала и, наконец, через эту запертую дверь. Я бы подумала, что нужно иметь прямую дверь из похоронного бюро во двор, но, полагаю, это было невозможно, когда они переоборудовали семейный дом для размещения умерших.

После того, как констебль Финдли помогает, МакКреди хлопает его по спине и говорит, чтобы тот отдыхал до конца ночи, шутя, что у него есть время выпить пинту пива до закрытия публичных домов. Он также может дать ему шиллинг — или сколько там стоит пиво. Я знаю только, что молодой человек благодарит МакКреди и уходит без колебаний.

МакКреди ждет, пока Финдли уйдет. Затем он говорит, — Думаю, труп вывел его из себя, бедняга. Надеюсь, что нет. Он подает надежды, но это работа не для слабонервных.

Грей только ворчит в ответ, а затем раздается щелчок, как будто он запирает дверь.

Тяжелые шаги МакКреди пересекают пол. Я жду щелчка, когда он закроет дверь в комнату подготовки, но его не происходит, и когда я высовываю голову наружу, я вижу полуоткрытую дверь, свет изнутри льется наружу.

Спасибо, детектив.

Я жду, пока МакКреди заговорит, чтобы убедиться, что он в той комнате. Когда он что-то пробормочет, я крадусь и занимаю позицию за дверью, где я могу заглянуть в щель. Это не идеальный обзор. Я вижу ноги трупа, которые странно вытянуты вверх, как будто труп застыл в сидячем положении. Двое мужчин загораживают верхнюю половину трупа.

— По моему экспертному мнению, — говорит Грей, — причина смерти — убийство.

МакКреди резко смеется. — Ты всегда был умным.

Убийство? Это меня удивляет. Тем не менее, МакКреди упомянул об интеллектуальной загадке. Это нечто большее, чем похищение тела?

— Вы уведомили Аддингтона? — спрашивает Грей.

МакКреди ворчит что-то невразумительное и определенно нелицеприятное об этом Аддингтоне. Затем он говорит, — Мне нужно будет привести его в течение часа, так что работайте быстро.

Грей только ворчит. Металлический стук. Я заглядываю внутрь и вижу, как он склоняется над телом, тыча в него пальцем.

— По моей предварительной оценке, эта часть, похоже, была нанесена посмертно.

— Вы уверены в этом?

Грей издал низкий рык. — Нет, Хью, я совсем не уверен. Вот почему я назвал это предварительной оценкой. Вы получите надлежащее решение от Аддингтона.

— Если бы я ожидала от него чего-то приличного, тебя бы здесь не было.

— Я, конечно, буду здесь. Это моя лаборатория.

«Лаборатория»? Это, должно быть, викторианское слово для обозначения комнаты гробовщика. Это все равно не имеет смысла. МакКреди привел жертву убийства к гробовщику, а потом привел сюда коронера для вскрытия?

— Я бы согласился, что все это выглядит посмертно, — говорит МакКреди. — Мне нужно ваше профессиональное мнение.

— Вам не хватает веры в свои собственные суждения, — говорит Грей. — Это плохое качество для сотрудника уголовной полиции.

— Мне не хватает веры в мои медицинские знания, потому что я не медик, Дункан.

— Не нужно быть доктором, чтобы понять, насколько проще все это сделать, если ваша театральная собственность уже мертва.

— Театральная собственность?

— «Реквизит», как они называют это в наши дни. Да, это неуважительно по отношению к молодому человеку, но здесь нет никого, кто мог бы осудить меня за мою неумелую формулировку.

— Я имел в виду, почему вы называете его реквизитом?

— Потому что все это явно постановка. Так не поступают с телом, если не хотят передать какое-то послание.

— Или если только человек не сумасшедший.

— Безумцы все еще оставляют послания, возможно, даже больше, чем те, кто обладает рассудком. У меня нет мнения о психическом состоянии этого убийцы. Меня интересует тело, которое не так уж и интересно.

МакКреди брызжет слюной. — Как вы можете называть это «неинтересным»? Это самое странное убийство, которое я когда-либо видел.

Приходится крутиться и вытягивать шею, чтобы увидеть больше.

— Постановка интересная. Меня беспокоит убийство, которое ужасно банально. Простое удушение. — Грей поднимает что-то с помощью того, что похоже на пинцет. — Вы ищете плетеный грубый шнур. Конопляный, я полагаю. Скорее всего, веревка.

МакКриди поднимает что-то:

— Как эта?

Из его руки свисает старая веревка. Точно такая же, как та, что использовалась для моего удушения.

Глава 7

Я уставилась на веревку. Я перестаю вникать в их разговор. Просто смотрю, пока одно слово не выводит меня из ступора.

Клюв? Они что-то сказали про клюв?

Я, конечно, ослышалась, но этого неуместного слова оказалось достаточно, чтобы я пришла в себя и при этом чуть не рассмеялась. Жертва была задушена куском старинной веревки. Это потому что мы в одна тысяча восемьсот шестьдесят девятом? Но она вполне вписывается в эпоху. Да, старая, но в остальном, этому времени она подходит больше, чем моему.

Грей говорит что-то о том, что хочет снять еще одну веревку с ног жертвы, чтобы определить, зажаты ли они в таком положении. Это заставляет меня снова наклониться вперед, все еще безуспешно. Я вижу колени, которые подтянуты вверх. Я прищуриваюсь, пока не могу различить веревку, обмотанную вокруг лодыжек жертвы. Значит, он не окоченел сидя. Это было бы сложно — ему нужно было умереть сидя и каким-то образом не упасть со стула. Трупное окоченение — это временное состояние, которое начинается примерно через шесть часов после смерти и проходит примерно через сорок восемь часов.