— Я спросил Реймонда, он сказал, что Симеон выглядит устрашающе, Елена, но на самом деле он хороший парень. От Симеона у меня нет мурашек по коже.

— Но ты думаешь, что это Джерри.

Я нежно прикоснулся к ее лицу.

— Не знаю. Ты действительно хорошо знаешь Пола, Елена. Что он сделал в первый раз, чтобы сблизиться с тобой, а?

Она кивнула. До нее наконец-то дошло. Изображал из себя ее гребаного лучшего друга, и Люциан в итоге поплатился за эту ошибку. Я не хотел бросать это ей в лицо. Его смерть не была на ее совести, но ей нужно было перестать доверять всем вокруг.

После ужина мы совершили экскурсию к куполу Парфенона.

— Хочешь потренироваться сегодня вечером?

— Еще бы, — сказал я, и Елена вздохнула.

Она остановилась, когда Бекки и Джордж ждали нас внутри купола.

— Блейк? — Ее голос звучал настороженно.

Я посмотрел на нее.

— Пришло время, Елена.

— Блейк, не надо, пожалуйста. — Страх в ее глазах был неподдельным.

— Тебе нужно научиться использовать свои способности, пока я в этой форме. — Я посмотрел на Джорджа. — Ты принес записку.

Джордж кивнул и достал листок бумаги, который Древний прислал с вороной несколько недель назад.

— Ладно, тебе нужно очистить свой разум, и я имею в виду избавиться от всего этого дерьма, Блейк, — сказал он на латыни.

— Что еще?

— Тебе нужно раскрыть свои способности только Елене.

— Они уже принадлежат ей.

— Ты должен полностью доверять ей.

— Да, — я проговорил слишком быстро.

— И тебе нужно отпустить себя, приятель, вплоть до полной капитуляции. Стань ничем. Я знаю, что это не в твоих силах, но это самый важный шаг для того, чтобы все сработало, и не чувствовать, что…

— Джордж.

— Просто говорю.

— Ты должна захотеть этого, Елена. Прочисти мозги, — сказала Бекки.

Она закрыла глаза и кивнула. Это должно было быть весело.

Я подождал, пока Бекки закончит говорить то, что было написано в ее записке.

Она доверяла мне, той части меня, которая отказалась от всего, даже от того, кем я был.

Но Елене нужно было научиться делать это.

Бекки прикрывала меня щитом, чтобы Елена не отвлекалась, и боль была в двадцать раз, блядь, сильнее, чем на том ринге.

Каждый раз она сбивала меня с ног, ставила на колени, но я не сдавался.

Дошло до того, что мы с Еленой начали ссориться друг с другом.

— Прекратите, — закричала Бекки. — Ссора — это последнее, что кому-либо из вас следует делать.

Мы оба замолчали.

— Извини, — пробормотал я.

— Прочисти мозги, Блейк. Что бы ты ни делал, ты их не очищаешь.

Я свирепо посмотрел на Бекки.

— Ты хочешь добиться успеха.

— Ты знаешь, что да.

— Тогда перестань думать о том, что происходит в твоем мозгу.

Мы попробовали еще раз.

Это была непрекращающаяся битва, и я потерял надежду, но не собирался сдаваться.

— Хватит, — закричала Елена. — Прошло три часа, Блейк.

— Елена, ты должна это сделать. Еще раз, — приказал я.

— Рим не за один день строился. Сегодня у меня ничего не получится, и у тебя тоже. Просто оставь это, пожалуйста, — умоляла она.

Я слегка напряг челюсти, но как я мог с этим спорить? Я ненавидел, когда Елена умоляла. Было так трудно сказать «нет», а она почти не умоляла.

Я сделал глубокий вдох, просто пытаясь успокоиться. Не в моих правилах было сдаваться.

— Пожалуйста, мы можем попробовать в другой день. Прошло три часа, Блейк.

— Ладно, — проворчал я и пошел к трибунам за курткой. Мы вернулись в ее комнату.

Прогулка была тихой, так как никто не знал, что сказать. Я чувствовал себя таким неудачником. Она должна была научиться этому до того, как этот сон всплывет на поверхность.

Мы вошли в их комнату, и я бросил куртку на диван. Я притянул Елену в объятия и поцеловал ее в макушку.

— Мне нужно повидаться с мастером Лонгвеем. Увидимся позже, — сказал я, но не мог избавиться от ощущения полной неудачи.

Она нуждалась в этом больше, чем я. Это было ее.

Это была не ее вина, а моя, потому что я не знал, как стать никем.

Предполагалось, что я буду никем в этой темной яме, и я даже боролся с этим изо всех сил. Как, черт возьми, я собирался это сделать?

Я постучал в кабинет мастера Лонгвея, и он ждал меня с кофе.

— Не думал, что ты получил мое сообщение. Ты был так занят сегодня.

— Я могу работать в многозадачном режиме. — Я сел на стул напротив его стола.

— Тебе нужно успокоиться, Блейк. Дентам нелегко сделать то, что ты должен был сделать.

— У Джорджа и Бекки не было никаких проблем.

— Тогда, может быть, ради твоего же блага, тебе следует бросить ее на дно и посмотреть, что произойдет.

— Только через мой труп.

Мастер Лонгвей рассмеялся.

— В этом-то и проблема, Блейк. У меня такое чувство, что на этот раз это не Елена. Это ты не доверяешь.

— Я доверяю правильным людям.

Он кивнул.

— Мне жаль насчет Пола, Блейк.

— Чонг, — сказал я, чувствуя себя дерьмово.

— Нет, то, что ты сказал прошлой ночью, было правдой. Мне следовало настоять на своем с Полом. Я должен был сказать «нет», и, возможно, Люциан был бы все еще жив сегодня.

Я вздохнул.

— Но думаю, что все происходит по какой-то причине, поскольку вы двое могли бы в конечном итоге убить друг друга.

Я не смог удержаться от смешка. У Чонга было суховатое чувство юмора.

— Я не знаю, что бы я сделал. Зная Люциана, он бы отошел в сторону, поскольку верил во все традиции Пейи, но тогда мне пришлось бы наблюдать, как Елена дуется больше, чем сейчас, — вздохнул я. — Часть меня рада, что его здесь нет, но это звучит так ужасно, когда я произношу это вслух.

— Он был твоим лучшим другом, Блейк. Это идет из хорошего места. Знаю. И ты прав, он бы ушел, но опять же, ты бы, вероятно, тоже ушел, и тогда у бедной Елены не было бы ни парня, ни дракона. Так что все происходит по какой-то причине.

Я улыбнулся.

— Но я действительно безумно скучаю по Люциану.

— И за это я прошу прощения, Блейк. Я тоже по нему скучаю.

Мы начали говорить о кампании, и это продолжалось далеко за полночь.

Чонг был хорошим парнем, и ему можно было доверять. Он больше винил себя в смерти Люциана, чем вел себя так, и то, что я сказал ему все это прошлой ночью, было неправильно. Он бы сам охранял комнату Елены, если бы до этого дошло.

Я вошел в свою пустую комнату.

Джордж уже ушел. Я принял душ, прежде чем вылезти через окно и забраться в ее комнату.

Я закрыл за собой окно.

Я чувствовал себя идиотом из-за того, что вот так давил на нее сегодня вечером.

Из окна, окна Елены, донесся стук, и мои чувства были начеку.

Я увидел записку на лапке и открыл окно.

Ворон вспрыгнул на подоконник, и я протянул ему руку. Он запрыгнул мне на руку, и я поднял его на уровень глаз.

«Не кусайся», — я воспользовался убеждением и снял послание с его ноги, позволив ему идти своей дорогой.

Я снова закрыл окно и открыл сообщение.

«Ты слишком давишь, Блейк. Просто отпусти».

Это было сообщение от Паппи Елены.

Откуда, черт возьми, он узнал?

«Ps. Ты уже делал это раньше.»

Я застыл.

Что?

Я перечитал его PS.

Я делал это раньше? Когда?

Я сжал послание в кулаке и позволил своему огню превратить его в пепел.

Когда я успел это сделать? Был ли я в своей человеческой форме?

Я бы запомнил. Эта боль свалила бы меня с ног.

Глаза горели от усталости, и завтра я снова остановлюсь на этом.

Я подполз к Елене и просто осторожно просунул руку ей под голову.

Я закрыл глаза и уплыл прочь.

— 22~

На следующее утро мы с Джорджем выскользнули из комнаты девочек до того, как Сэмми проснулась и нашла Джорджа.