Почему использование этого заклинания вызывает такие быстрые изменения в характере? Каким образом магическая и жизненная сила убитых от части переходит мне? Куда девается остальная? Почему заклинание действует как самостоятельная сущность? Причем которая по всей видимости боится патронусов… Как я ей вообще управляю? Чем больше я узнавал про это древнее заклинание, тем больше становилось вопросов.
И самый первый над которым я ломал голову — какого дьявола произошло на той поляне? Эти темные отростки явно двигались не по моей воле, сцепившись между собой в драке за еду. Но магия в заклинании не может иметь собственной воли. Это лишь энергия, которая выполняет заложенный в нее посыл. С помощью магии можно призвать элементалей, лоа, демонов, светлого защитника, тотемное животное, воскресить труп, вернув в нее отпечаток души, или создать его подобие искусственно, как в големе. Также сами виды энергии различаются по своему действию на окружающую среду — магия жизни стремится создать или изменить живые организмы. Например, напитай ей вялый росток — и получишь стройное дерево. Влей ее в живой организм — и он в лучшем случае получит приток сил, в худшем — начнет неконтролируемо мутировать. Стихийная магия — управляет отдельными проявлениями стихии, магия смерти — позволяет изменять неживое, или умерщвлять живое. Магия тьмы, как и магия света в этом плане более универсальна.
Чуть меньше чем нейтральная магическая энергия, которой пользуется подавляющее большинство магов, конечно. Но само заклинание не может иметь собственной воли, эмоций, чувств. Исключением может являться только адское пламя… хотя и даже оно — лишь призванная неведомо откуда частичка вечно голодного огня, которое за свою схожесть названо адским, и контролирует его сам маг, посредством прочных пут заклятия.
«А что тогда призываю я?» — снова и снова прокручивал я в голове прошедшую битву, события в Антарктиде, разговор у Малфоя, а также те ощущения, которые я испытал после того как светлый защитник как будто вышиб из моего тела дементора, вместе с наполовину усвоенной магией. — «И что если…»
— Expecto Patonum, — вспомнив все свои самые счастливые моменты, еще из прошлой жизни, попытался я призвать духа защитника. Но вместо призванного зверя, из палочки… не вышло ничего.
— Expecto Patonum! — нахмурившись, попытался я подобрать нужное ощущение. На самом деле для этого заклинания, как и для любых светлых чар больше нужен был определенный настрой, и испытываемые эмоции, чем сами воспоминания. Такая же ситуация, впрочем, была и с темной магией. Без четкого намерения убить — аваду не создать. Именно эмоциональный настрой разделял множество рядовых в общем-то заклинаний на «темные и светлые» стороны. При этом, к самой магии тьмы или света множество из них относились постольку поскольку. Впрочем, патронус как раз к магии света все же отношение имел …
Expecto Patonum!!! — уже в третий раз попытался призвать я духа-защитника, но вместо него вместе с волной жжения в руке, из конца палочки на секунду сверкнул тусклый огонек и тут же погас.
«Мордред», — ругнулся я, вновь привалившись к стенке. Необходимо еще было провести несколько ритуалов, но уже сейчас становилось ясно что использование магии тьмы в таком количестве, какое использовал я, привело к тому, что ранее нейтральный по своей сути магический источник, начал стремительно окрашиваться в черный цвет.
Глава 19
Вера в возмездие, карму, справедливость, адский котел — это лишь ублажение собственной наивной надежды на то, что кто-то сделает за тебя всю работу. Либо бессмысленное ожидание вознаграждения за совершенные «хорошие» поступки. Просто иногда случается, как дерьмо, так и что-то хорошее, а городить под это целую систему из неверных причиноследственных цепочек — удел глупцов!
— Дед, я все понимаю, но что мне по итогу делать со всей этой херней? (с. Вечерние разговоры)
*(месяц спустя)
Месяц пролетел, как будто его и не было. Мне все больше начинало казаться, что я попал в какой-то бесконечный круг из разговоров, встреч, указаний, решения спорных ситуаций, распределения денежных потоков, еще раз бесед, попыток склонить на свою сторону больше людей, тренировок, зелий, и снова разговоров, союзов и лжи.
Всего месяц потребовался мне, чтобы начать даже немного понимать Волдеморта, с его рабскими метками, внутренним и внешним кругом, а также профилактическими «круцио» по неудачливым исполнителям. Когда тебе нужно сделать все и сразу, а в подчинении уже не только старый домовик, или парочка людей — а целая организация, плавно переходящая от мелкого криминала к высокой политике, любая ошибка может привести к самой настоящей катастрофе. И когда какой-то человек, который даже может быть лордом древнего рода, начинает творить какую-то дичь — очень не хватает живительного круцио. Хотя бы на пару секунд, чтобы стереть самодовольную улыбку с лица того, кто за твой счет решил решить собственные проблемы, пользуясь союзническими отношениями.
Да, я сейчас говорю именно о Мордредовом лорде Эйвери, который пользуясь тем, что официально вместе со своими сторонниками поддержал Крауча, начал давить Фоссета, вытесняя его из бизнеса всеми способами. Начиная от переманивания его клиентуры, заканчивая рейдерскими захватами производств, срывов поставок ну и прочими неприятностями, которые били на самом деле не только по кошельку старика. Но и по всей партии Гринграсса тоже.
Да, конечно на словах, и в публичном поле, лорд Фоссет был больше персоной нон грата. Но вот неофициально, деньги на кампанию Амелии все также исправно платил, пусть и в несколько меньшем объеме. Так что удар по его бизнесу был очень неприятен для Гринграсса. Как и больше репутационный ущерб, который он получил из-за неспособности защитить собственные объекты. И не отвеченной наша акция не осталась, при этом глава нейтралов безошибочно выбрал своей целью именно меня.
Конечно подстава была организована со всеми мерами безопасности, и в целом отряд под руководством Галанте оставил только трупы американской мафии, и все ниточки указывали к Эйвери. Но, я думаю, Гринграсс все-таки понял в чем дело. Ну или Эйвери предоставил какие-то доказательства своей непричастности. В любом случае, конфликт между ними мне нужен был только в начале, чтобы не позволить переключить свое внимание на меня. Сейчас же, после того как Крауча успешно выдвинули на пост кандидата в министры — это особой роли не играло.
Я уж не знаю, что послужило причиной. Может быть показательная расправа над мафиозным кланом. Может быть — непредсказуемость. Может быть — специально засвеченное участие Кассиопеи, которую старые лорды, и люди, интересующиеся историей, хорошо знали. Может быть — все вместе, но Гринграсс так и не объявил полноценную войну. Хотя у него были для этого все ресурсы, раз уж Дамблдор ему покровительствует.
Вместо этого, начались долгие недели действительно настоящей политики. Все, как и должно быть — предвыборные обещания, общение с электоратом, законопроекты, благотворительность, громкие заголовки снаружи — и бесконечные встречи, лесть, шантаж, подкуп, заказные статьи, и снова разговоры и ложь немного подслащенная правдой.
Конечно, помимо всего прочего, еще и противостояние Эйвери с Фоссетом, в которое были втянуты, и мы с Малфоем, и Гринграсс с союзниками. Оно не проходило столь масштабно, как могло бы, и даже не доходило до новостных сводок. Но на точечные уколы и взаимоотношения в полукриминальной среде уходило большое количество ресурсов. В том числе и людских. И деваться было не куда. Раз уж я изменил условия нашей сделки, ну и хоть и номинально, но стал главой новообразованного союза, мне пришлось помогать старому лорду зарабатывать деньги, прикрывая того насколько это возможно. Меня конечно несколько успокаивало, что эти деньги не достанутся Гринграссу, но сама ситуация раздражала.
Настолько, что добавленные в расписание тренировок сеансы оклюменции, медитации, а также практику в трудно дающейся мне светлой магии, пришлось увеличить вдвое. После разговоров с Поллуксом, я практически полностью отказался от использующих негативные эмоции заклинаний, и усиленно пытался привести свой источник в состояние равновесия, даже частично отказавшись от силы родового алтаря.
