Когда зашел в свою комнату, то вдруг снова потемнело, такая наступила кромешная темень, что мне уже непонятно было, куда идти. Я ощупью нашарил выключатель, хотел включить люстру, но свет не загорался. Мне показалось, что я пошел в свою комнату, но на самом деле полетел – в кромешной темноте. Летел я довольно медленно, так как чувствовал это, но потом почувствовал, что лечу не один. Кромешная тьма рассеялась и уступила место серой мгле, из которой показывались и тут же исчезали фантастического облика всякие звери с клыками, когтями, хвостами и рогами.

Я чувствовал, что скоро буду участником большой драки между мной и этими существами, а я, на свою беду, оказался совсем без оружия, – даже охотничьего ножа у меня не оказалось. У меня был такой нож, который я не пускал в дело – он был похож на маленький меч, острый как бритва и я его хранил в своей квартире. Помолившись про себя, я представил свой нож и попросил, чтобы он оказался у меня в руке. Нож оказался у меня в руке – я его сразу почувствовал по дружескому пожатию березовой ручки.

В следующий момент началась настоящая бойня. На меня напали все звери, стараясь добрать до меня первым, и это меня спасло. Я резал своим ножом всех окружающих зверей, которые мешали друг другу. На кону стояла не только моя жизнь, а что-то неизмеримо больше и я старался, как мог. Лилась зеленая, красная кровь, падали отсеченные лапы, головы и хвосты и настал момент, когда я не обнаружил вокруг живых врагов.

Серая дымка, по которой я летел все это время, светлела с каждой минутой и наконец, превратилась в нестерпимое сияние. Я закрыл глаза от нестерпимого света, а когда открыл, то обнаружил, что я лежу на своей кровати, с окровавленным огромным ножом, а рядом стоят мои дети и врач со шприцом наготове. Все закончилось, можно было расслабиться и закрыть глаза.

Путешествовать я любил. Интересно было взглянуть на новые места, в которых я не был, посмотреть, как живут в них люди и пообщаться с ними на разные темы. Работа у меня была как раз для путешествий, – я был по профессии геолог, следовательно, путешествовал бесплатно, даже за это получал зарплату. Но бесплатного ничего в этом мире не бывает: мне приходилось в этих путешествиях много работать и порой отказываться от благ цивилизации, – теплого туалета, горячей воды и многого еще, которое в городах считается обыкновенным, само собой разумеющимся.

Правда, начальство посылало меня обычно в самые безлюдные и дикие места, но по пути туда мне удавалось осмотреть города, в которых я не был, пообщаться с незнакомыми людьми, которые там жили, а кроме этого полюбоваться природой.

Так как моя работа всегда была на природе, то она-то, в конце концов, мне стала надоедать, и я помню дикий смех, который раздался после того, как я однажды проснулся в машине и увидел настоящий трамвай. Моему ликованию не было предела, а вид женщин в платьях меня вообще убил. Мы ехали после месячной работы в лесу, где женщин вообще не было, а о трамваях я просто забыл, и так удивился, увидев его воочию.

Но бывали исключения из правил, – иногда наш отряд останавливался в деревнях, или что было невероятным событием, в городах. Такое счастье выпадало нам редко, и мы пользовались им на сто процентов: после работы ходили на танцы, кино, на свидания, и спали, как белые люди на простынях, а не в спальных мешках. Особо одаренные наши работники пользовались этим счастьем на двести процентов, – заводили себе жен и жили как простые работяги, которые после работы спешили домой, к домашнему очагу, а приезжали на работу умытые, выбритые, совсем не похожие на работников геологических экспедиций.

Но работа все равно была в тайге, степи, или в горах, и после того, как я попрощался с геологией, я дал торжественную клятву не разводить костер, и путешествовать только по городам нашей страны и за рубежом. Костер я, правда, не мог разжечь, – не мог себя заставить, да и не было в этом необходимости, потому что когда перешел на работу в другое министерство, там никогда не было командировок, – ни на природу, ни в другие города.

После того, как почти год просидел перед монитором в офисе, я стал толстеть и лениться. Вовремя заметив эти признаки болезни, я решил, наконец, отправиться в путешествие. Мне было можно бесплатно ездить на электропоездах, и я воспользовался этим преимуществом.

Для начала я решил обновить свои навыки профессионального путешественника и съездить за камнями. Давным-давно в одном из геологических маршрутов я нашел в тайге готовую к отправке кучу драгоценных камней и сейчас решил посмотреть, сохранилась ли она. Мое путешествие сопровождалось многочисленными приключениями, но к моему удовольствию, закончилось благополучно. Я доехал на пригородном поезде до станции, откуда мне надо было ехать на автобусе или пройти пешком несколько десятков километров. Автобусы здесь ходили нерегулярно и редко, поэтому я решил пойти пешком.

Приключения начались через сто метров от вокзала: я нашел целую кучу денег, – купюры разного достоинства валялись по всей дороге на протяжении нескольких десятков метров, и пока я их не собрал, не двигался дальше. С полным рюкзаком денег я отправился дальше и счел, что для начала путешествия это было очень неплохо. Через несколько километров на обочине дороги меня ждали новые кожаные кроссовки моего размера. Я их тотчас засунул в рюкзак, так как моего размера 46,5 было нелегко отыскать в магазинах, а тут они просто ждали, когда я буду проходить мимо и голосовали, чтобы я их подбросил. Это были хорошие попутчики для меня, и я был очень доволен.

Теплая летняя погода, однако, вскоре сменилась осенней: подул холодный ветер, и температура воздуха сразу упала – на градусов десять. Я прошел маленькую деревню с остатками старых шахт и решил подкрепиться перед тем, чтобы решить, по какой из трех дорог мне пойти. На перекрестке как раз стоял валун, на котором было написано, что я мог потерять и что найти, если пойду по одной из трех дорог.

Я разжег костер, и пока варился простой суп из вермишели с тушенкой, осмотрел окрестности. Было холодно, и я начал мерзнуть. Обходя свои владения, в которые входили валун и костер с будущим обедом, я наткнулся на китайский пуховик моего размера и немедленно надел его на себя. Мне стало так комфортно и тепло, что я воздал благодарственную молитву моему ангелу, который на каждом шагу заботился обо мне. Когда суп сварился, я его съел и был снова в состоянии продолжать свой путь. Одна надпись на валуне предупреждала о неприятностях с моим конем,– наверное, речь шла о машине, вторая предупреждала о том, что я могу все потерять, а третья была как раз для меня, – я мог найти то, зачем шел, и в придачу познакомиться с будущей женой.

Засунув пуховик в рюкзак, я пошел по той дороге, которая гарантировала мне успех моего путешествия. Скоро эта дорога привела меня к мосту, который, правда был разрушен бурей, но я перешел реку по другому мосту, который был неподалеку. Буря его не могла сломать – он был построен из металла в годы советской власти, и вел на турбазу, где, как я понял, меня ждала жена. Но жена сейчас мне была не нужна: – я помнил, сколько бед я натерпелся от своих предыдущих жен, и поэтому турбазу обошел стороной.

Путь мой лежал через невысокие горы, которые образовывали скалистые обрывы у реки и через несколько километров я благополучно миновал их, вышел к броду, который я хорошо помнил, когда здесь работал. Уже темнело и я начал прямо у брода готовиться к ночлегу: – натащил сухих дров и сделал себе около будущего костра лежанку. Уже в темноте я сварил себе ужин, поел и улегся на нары, положив рюкзак и топор под голову и накрывшись китайским пуховиком. До места, где я тогда обнаружил камни, мне осталось идти не больше километра, и я, в общем, добрался до своей цели.

Ночь прошла спокойно, – я проспал всю ночь, а река мне пела колыбельную, журча и булькая на перекатах. Утром я позавтракал и нашел в кустах мотоцикл, который, я понял, предназначался для меня, чтобы я не шел обратно пешком. Но я отказался от этого подарка, так как с мотоциклом было много хлопот в этой тайге, – на лесных дорогах был бурелом, и таскать через стволы деревьев железного коня мне было тяжело. Лучше я пойду дальше пешком, а мотоциклом воспользуется другой путешественник.