«Ваш сын приклеил хомяка к парте. Как я должен был его назвать? Оригинал?»

«Вы – учитель! Вы должны объяснить, а не делиться своим субъективным мнением!» – мамаша не желала останавливаться, посылая в чат армии злых рожиц.

«Я и объяснил, что подобное может прийти в голову только идиоту. Вы разве со мной не согласны?»

Громова печатает сообщение…

«А моему за что два влепили?!» – влезла в разговор другая женщина (если можно так сказать про общение в мессенджере). Ее сын носил гордое имя Святослав и, по мнению родителей, априори не мог иметь плохих оценок.

«За реферат», – коротко ответил учитель и хотел закрыть чат, но не успел, так как ответ был молниеносным.

«Да вы его хоть читали?!»

«А вы сами читали? Традиции и обычаи американских индИйцев!»

«Ну подумаешь, опечатка в названии! Что теперь, по одной букве судить всю работу?! Вы даже не даете шанса! Должно быть, вам неприятен мой сын!»

«Ваш сын написал, что коренные американцы спускали трупы своих соплеменников в Ганг».

«Вы не можете знать, как назывались реки у индейцев. Может, у них тоже был Ганг».

«В его реферате слоны мирно пасутся на лугах Дикого Запада, пока их хозяева посещают храм Вишну. Они носят перья на голове и питаются крупным рогатым скотом».

«Исправьте оценку!»

«Перестаньте задавать столько домашнего задания!»

«Если моя дочь не поступит в институт, я…»

Сообщения летели, как пули из смертоносного орудия, быстро разряжая батарею старенького смартфона. Леонид Степанович отключил интернет и положил телефон в ящик стола. Голова была такой тяжелой, что отказывалась проверять домашнюю работу. Так больше продолжаться не могло. Никого уже не интересовала учеба. Зачем он пришел в эту профессию много лет назад? Чтобы нянчиться с ленивыми детьми и их родителями? Хватит! Сегодня же вечером он выложит свое резюме на сайте по поиску работы. Никаких больше тетрадей! Пусть горят синим пламенем, ни одной из них он сегодня вечером не проверит.

Леонид сложил тетради в стопку, плеснул в стакан с теплой водой десять капель корвалола и уже хотел принять дозу успокоительного перед командировкой в сторону дома, как вдруг заметил на пороге кабинета мальчика. Невысокий лупоглазый паренек с копной взъерошенных волос смотрел на него с любопытством и трогал себя за нос.

– Ты чего здесь делаешь? – спросил Леонид Степанович. – Уроки давно закончились.

Громко выдохнув, географ выпил залпом седативное.

– Я потерялся, – отозвался паренек и шагнул в класс.

– Потерялся? Тебе сколько лет?

– Семь.

– Семь? А выглядишь старше. Из какого ты класса?

– Я еще не хожу в школу, пойду в сентябре в первый класс. Мы с мамой к брату пришли на родительское собрание, я решил побегать в коридоре и случайно убежал…

Учитель снял очки и, протерев линзы, убрал в свой портфель. Он решил по-быстрому помочь мальчику найти маму, а затем прогуляться под вечерним дождем, чтобы немного остудить раскалившуюся за день голову.

Мальчуган водил по кабинету своим внимательным взглядом; казалось, он мог залезть им в каждый угол.

– А кто все эти люди? – спросил наконец потеряшка, пока учитель возился с молнией на портфеле.

– Какие еще люди?

– Ну вон те, наверху, – паренек прицелился указательным пальцем в сторону классной доски.

– Это ученые-первооткрыватели, – без интереса ответил Леонид и, сломав бегунок на портфеле, литературно выругался.

– А как зовут первого? – не унимался любознательный малец.

Учитель повернул голову в сторону портретов, словно забыл тех, кто смотрел ему в спину последние годы, пока он смотрел в глаза детей.

– О, это Фернан Магеллан, – улыбнулся Леонид Степанович.

– А что он сделал?

Палец мальчугана вернулся к носу и, нащупав дырку, залез в нее, оповещая о полном внимании своего хозяина.

– Он совершил первое кругосветное путешествие, – произнес учитель с еле различимым трепетом в голосе.

– А что такое кругосветное путешествие?

– Это когда пересекаешь весь мир!

Учитель оставил портфель, подошел к пылившемуся на тумбочке глобусу и поманил рукой паренька. Впервые за последний год в его кабинете кто-то проявил реальный интерес к знаниям, и учитель посчитал необходимым эти знания непременно дать.

– Смотри. Допустим, ты сел на корабль здесь, – ткнул он пальцем в участок суши, и мальчик прочел название страны по слогам, – и плывешь по кругу, открывая по пути разные страны, вот так, – крутил учитель глобус, – а потом возвращаешься в эту же точку. Благодаря Магеллану люди окончательно убедились в том, что Земля круглая.

– Ух ты, это очень интересно! – воодушевленно крутил глобус мальчуган, стирая с него пыль пальцем и прокладывая таким образом дороги через весь свет.

– Интересно… Знаешь, я ведь тоже с Магеллана начал свое путешествие в мир науки. Примерно в твоем возрасте… – Леонид смотрел на заинтересовавшегося его рассказами ребенка и чувствовал какую-то странную дрожь в коленях. Мальчик казался ему до боли знакомым. – Ладно, нам пора найти твою маму, а потом мне пора идти домой – искать новую работу.

– А зачем вам новая работа? Вы разве не работаете учителем?

Мужчина тяжело вздохнул и снова посмотрел на портреты, которые столько лет вдохновляли его.

– Работаю, но больше не хочу.

– Почему? У вас такая интересная работа! Вы так здорово рассказываете, я теперь тоже хочу стать учителем!

– Поверь, это не так здорово, как кажется.

Мужчина потрепал по голове паренька и накинул на плечи плащ.

– А мне кажется, что очень здорово! У вас так классно получается рассказывать! Нельзя вам бросать эту работу! – настаивал воодушевленный паренек.

Учитель смотрел на мальчика влажными от слез глазами, чувствуя удивление и восторг. Он словно получил порцию вдохновения от этого внезапного гостя.

– Знаешь, может, ты и прав.

Они вместе вышли из кабинета и отправились на поиски мамы мальчика.

Оказалось, что собрание было в соседнем крыле, где учились начальные классы. Леонид Степанович не заходил в эту часть школы уже много лет. Он сам когда-то учился в одном из классов рядом с тем, где сейчас проходило родительское собрание. Воспоминания накрыли его ностальгической волной: «Надо же, даже стены не перекрасили с тех пор».

– Лёня! Вот ты где! – раздался в коридоре эхом тревожный женский голос, а следом послышался цокот каблуков.

Леонид Степанович с удивлением обернулся, чтобы поздороваться с тем, кто его позвал, но вовремя остановился, поняв, что обращались не к нему.

«Как странно, – подумал он. – Неужели мальчикам до сих пор дают имя Лёня?»

Ребенок побежал навстречу женщине, которая показалась учителю очень знакомой, но издалека и без очков он не мог разобрать, кто это.

– Ты где был? Я тебя по всей школе ищу!

– Мам, я сегодня столько всего узнал! – восторженно щебетал мальчишка, пока мать натягивала на него куртку. – Я буду учителем!

– Учителем? А ты уверен? Это ведь непросто…

– Ну и что, зато очень интересно! А ты знаешь, кто такой Макелан?

– Может, Магеллан?

Они медленно растворялись в нечеткой дали школьного коридора, а Леонид Степанович смотрел им вслед, словно загипнотизированный, слушая затухающие голоса. Выйдя из ступора, он взглянул на часы и понял, что ему срочно нужно бежать домой – до ночи оставалось всего несколько часов, а в его кабинете лежала кипа непроверенных тетрадей с домашними работами.

Жил на свете Коля-правдоруб. Правдоруб – это не фамилия, фамилия у него была Гришин.

Коля был человеком искренним, даже слишком. Он всегда старался говорить людям правду, причем в глаза. А потому у Коли всегда была кривая челка, несмотря на то, что стригся он в дорогом барбершопе; в автосервисах ему плохо балансировали колеса и пачкали маслом двигатель; в кафе у Коли на столе всегда стояли порции меньше, чем у остальных гостей, а дети его подозрительно походили на соседа.