Существовала еще и третья составляющая: выходит, что «студент» Козицкий после убийства Ангелины Завадской настолько резко и бесповоротно изменил мировоззрение и образ жизни, что переродился в отпетого разбойника и принялся убивать водителей грузовых автомобилей и бухгалтеров, перевозящих деньги? Ведь в деле об убийстве Ангелины Романовны Завадской и в деле о двойном убийстве водителя «ЗИСа» Степана Замятина и бухгалтера Екатерины Пастуховой и похищении денег фигурирует одно и то же орудие убийства – немецкий самозарядный пистолет «парабеллум». Но если у Козицкого на время совершения второго преступления обнаружится алиби – то кто тогда стрелял? И если в водителя Замятина и бухгалтера Пастухову стрелял не Козицкий, тогда, может, и в Завадскую не он стрелял?
Впрочем, в городском отделении милиции о деле ограбления бухгалтера авиационного завода и двойном убийстве не знали, да и не могли знать (поскольку оно случилось много позже), поэтому Илью Козицкого незамедлительно арестовали и поместили в изолятор временного содержания. Откуда на время следствия он был переведен в одну из общих камер следственного изолятора, и ему было предъявлено обвинение в убийстве гражданки Ангелины Романовны Завадской.
На допросе Козицкий (по мнению следователя) изворачивался, как мог. Майор Щелкунов, читая протокол допроса, подобного мнения отчего-то не разделял…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ваша фамилия, имя и отчество?
КОЗИЦКИЙ. Козицкий Илья Михайлович.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Дата рождения?
КОЗИЦКИЙ. Восемнадцатое февраля тысяча девятьсот двадцать четвертого года.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Где работаете?
КОЗИЦКИЙ. Я писатель.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (немного подумав). Вы состоите в каких-либо творческих союзах или организациях?
КОЗИЦКИЙ. Пока нет.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. И какие книги вы написали?
КОЗИЦКИЙ. Книг пока не написал… Но напишу. Но вот рассказы опубликованы.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (как само собой разумеющееся). Получается, вы безработный?
КОЗИЦКИЙ. Я вам уже сказал, что я писатель… У меня имеются публикации даже в центральных журналах…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. В каких?
КОЗИЦКИЙ. В журнале «Смена», например…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. А что вы пишете?
КОЗИЦКИЙ. Повести, рассказы…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Хорошо… Вы знакомы с Ангелиной Романовной Завадской?
КОЗИЦКИЙ. Да, знаком.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Когда и при каких обстоятельствах вы с ней познакомились?
КОЗИЦКИЙ (не сразу). Познакомились месяца три назад на концерте.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. А точнее?
КОЗИЦКИЙ (с легким раздражением). В конце января этого года, точно не помню.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не надо раздражаться, Илья Михайлович. Поберегите пока нервы. У вас будет еще немало поводов для раздражения. (Помолчав.) В каких вы были отношениях с Ангелиной Завадской?
КОЗИЦКИЙ. Какая вам разница…
СЛЕДОВАТЕЛЬ (очень строго). Отвечайте, когда вас спрашивают, и не усугубляйте и без того ваше незавидное положение.
КОЗИЦКИЙ. Незавидное оттого, что вы мне, невиновному, дело шьете?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы уже и по-блатному заговорили? Быстро учитесь.
КОЗИЦКИЙ. Учителя хорошие… Вы знали, куда меня сажать.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (стараясь оставаться спокойным). Повторяю свой вопрос: в каких отношениях вы были с Ангелиной Завадской?
КОЗИЦКИЙ (с неким вызовом). С Ангелиной Завадской мы состояли в любовных отношениях.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы бывали дома у Завадской?
КОЗИЦКИЙ. Да, бывал. И не однажды!
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Дом Завадской являлся местом ваших встреч?
КОЗИЦКИЙ (опять немного раздраженно). Да!
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Как часто вы посещали Завадскую в ее доме?
КОЗИЦКИЙ. Несколько раз в неделю.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (внимательно глядя на допрашиваемого). Вы знали, что ее посещают и другие мужчины?
КОЗИЦКИЙ. Сначала нет. Потом как-то столкнулся… с одним.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (с искренним удивлением). И что? Это вас… никак не задело?
КОЗИЦКИЙ. Немного…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Гм. (Помолчав какое-то время.) Вечером двадцать первого апреля сего года или в ночь с двадцать первого на двадцать второе апреля вы были у Завадской?
КОЗИЦКИЙ. Нет.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы уверены?
КОЗИЦКИЙ. Абсолютно.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (понизив голос). А где вы были?
КОЗИЦКИЙ. Вечером двадцать первого апреля и, соответственно, ночью на двадцать второе апреля я находился дома.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (очень бодро). И кто это может подтвердить?
КОЗИЦКИЙ. Моя мама.
СЛЕДОВАТЕЛЬ А еще кто-нибудь может подтвердить ваше нахождение дома вечером двадцать первого и ночью на двадцать второе апреля, кроме вашей мамы? Поверьте, это очень важно для установления истины.
КОЗИЦКИЙ (вскинув голову и с большим удивлением). Вам нужна истина?
СЛЕДОВАТЕЛЬ (уверенно). Вы находитесь в милиции, и мы не шутим. И для нас важна истина. В данном случае от этого сейчас зависит ваша судьба. Так кто-нибудь еще может подтвердить ваше нахождение дома в указанное время?
КОЗИЦКИЙ (неуверенно). Нет, наверное.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Что значит «наверное»?
КОЗИЦКИЙ (тверже). Нет.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (достав из кармашка папки мужские наручные часы с порванным ремешком). Скажите, это ваши часы?
КОЗИЦКИЙ. Мои. Видите, на задней крышке гравировка. Мне их подарила мама на двадцатилетие.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (в который раз глянув на указанную гравировку и нарочно усилив по времени паузу). А как эти часы, именно ваши часы, как вы только что утверждали, оказались на полу в спальне Ангелины Завадской в ночь ее убийства?
КОЗИЦКИЙ (в замешательстве). Я… не знаю.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (со скрытой язвительностью в голосе). Не знаете? Или не желаете сказать?
КОЗИЦКИЙ (опустив второй вопрос следователя). Не знаю. Я обнаружил пропажу часов еще где-то с неделю назад. Их не должно было быть у Завадской.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. А вы не спрашивали у Ангелины Романовны, не оставили ли вы у нее свои часы?
КОЗИЦКИЙ. Спрашивал.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. И что она вам ответила?
КОЗИЦКИЙ. Она сказала, что моих часов не видела.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Как же в таком случае они оказались на полу в доме Завадской в день ее убийства?
КОЗИЦКИЙ. Я вам уже сказал, не знаю!
СЛЕДОВАТЕЛЬ (глядя прямо в глаза допрашиваемого и с полной уверенностью в голосе). Как же вы, сын известного в нашей стране революционера, который устанавливал советскую власть в нашей республике, а затем работал в органах государственной безопасности, сподобились стать убийцей и вором?
КОЗИЦКИЙ. Я не убивал. И никогда и ни у кого не брал того, что мне не принадлежит.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (внутренне усмехаясь и не веря ни единому слову Козицкого). Где вы прячете деньги и драгоценности убитой вами Завадской? При обыске в вашей квартире мы ничего не нашли.
КОЗИЦКИЙ. Я не убивал Ангелину, поэтому вы ничего и не нашли. У меня алиби. Вечер двадцать первого апреля и ночь с двадцать первого на двадцать второе я был дома. Это может подтвердить моя мама.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Это не алиби. Ваша мать заинтересованное лицо, поэтому может подтвердить все что угодно, только чтобы отвести от вас подозрения и выгородить вас. К тому же вы не подозреваемый. Вы – обвиняемый!
Сказал – как припечатал. Да так, что и головы уже не поднять. Илья Козицкий побледнел и сжал кулаки. Выходит, правду говорили ему в СИЗО блатные, что следакам лишь бы найти кому «пришить дело». А виноват человек или нет – их не особенно и беспокоит. Главное – галочку поставить и дело закрыть.
Илья до рези в глазах смежил веки. Не верилось, что такая вопиющая несправедливость может произойти в советской стране, где соблюдается равенство всех граждан, где правят справедливость и закон. И в которой его отец, убежденный большевик, веривший в светлое коммунистическое будущее, совершал революцию, а затем ревностно охранял устои социалистического государства от разного рода буржуазных недобитков и контрреволюционеров.
Майор Щелкунов на время оторвался от чтения с каким-то непонятным ощущением неудовлетворенности. Главной уликой, позволяющей обвинить Илью Козицкого в совершении убийства и ограбления Ангелины Завадской, были наручные часы, найденные в спальне жертвы. Гравировка на задней крышке прямо и конкретно указывала на владельца часов. Не чересчур ли это просто для такого серьезного дела? Эти часы прямо как перст указующий! И возможен ли был арест Ильи Козицкого с предъявлением обвинения в убийстве, если бы в деле такой улики, как часы с именной гравировкой, не существовало? Да конечно же нет! Без этих часов причина для его ареста – нулевая! Почему бы в таком случае какому-либо иному посетителю Ангелины Романовны, скажем из случайных ее клиентов, не найти эти часы, утерянные Козицким, и не подбросить столь изобличающую «убийцу» улику ей в спальню после всего содеянного с ней и ее имуществом? Тем самым настоящий убийца умышленно наводит следствие на ложный след и отводит от себя подозрения. Нетрудно представить, как он, подсчитывая деньги и оценивая драгоценности, похищенные у Завадской, довольно потирает руки, упиваясь своей безнаказанностью. Ведь говорил же Козицкий на допросе, что утратил часы еще неделю назад до убийства Завадской. Но, увы, его заявление не было принято следствием во внимание. Вернее, было расценено как обычная отговорка обвиняемого, пытающегося любыми действиями обелить себя…