– Прекрасно! – колдун потёр руки. – Но ты всё равно будь настороже и продолжай его искать. Может камень проявит себя. Не очень-то хочется, чтоб мои планы были под угрозой. Я и так слишком долго ждал.

– Как прикажешь, колдун! Но ты должен дать мне больше, чем жалкие капли твоей крови. Ты же знаешь, что нам демонам тяжело в мире живых без пищи.

– Хорошо,– колдун усмехнулся. – А теперь ступай, более не держу тебя. Бери свою плату. Ты знаешь где.

– О, да, я знаю! – багровый свет в чаше алтаря на мгновение радостно вспыхнул, чтобы тут же угаснуть.

Колдун с улыбкой прислушался к тому, что происходило в подвале его башни. Он знал, какое наслаждение испытывала сейчас Маржель, насыщаясь, свежей плотью и кровью, которой была лишена в своём мире. Когда ему надоело слушать, чародей задумался и стал мерить шагами зал башни. Плащ скользнул с плеч на каменный пол, но чародей не обратил на него внимания, продолжая ходить из угла в угол, глубоко погрузившись в размышления. Наконец, когда прошло уже достаточно времени, колдун остановился.

– Тугарин! – резкий окрик чародея эхом прокатился по залу. – Эй, Тугарин!

Эхо его голоса не успело затихнуть, как за его спиной возникла тень. Колдун вздрогнул от неожиданности, хотя и ожидал его появления. Всякий раз этот раб, словно в насмешку, появляется именно за спиной и колдуну ни как не удаётся поймать это мгновение, чтобы успеть повернуться лицом. Он мог бы уничтожить его за такую дерзость щелчком пальцев, но нуждался в столь ценном рабе. Пока нуждался…

Воин, который возник словно из пустоты (а это был именно воин), молча ждал, скрестив руки на груди. Облачённый с ног до головы в чёрную броню он смотрел на своего господина пустыми глазницами вечно опущенного на лицо стального забрала. Шлем, выкованный в виде уродливой лысой головы с безносым лицом, жутко скалился искусно вмонтированными медвежьими клыками, и колдуну порой казалось, что это и есть истинное лицо воина.

Но всё же, колдун знал, что это не так, ведь он сам поработил этого, некогда, поистине, великого, воина, сделав своим верным рабом. Чародей звал его Тугарином. На языке берендеев, к роду которых принадлежали и сам колдун и его раб, это означало – могучий. Больших трудов ему стоило покорить этого человека, но зато теперь у него был надёжный и преданный слуга, способный выполнить любую волю своего господина. Беспрекословно, без жалости и сомнений.

Хотя, иногда, глядя в пустые глазницы, колдуну казалось, что в глубине шлема он угадывает взгляд Тугарина, полный ненависти к своему поработителю. Но заклятие, наложенное на воина сильнее воли последнего и ненависть вспыхнув на мгновение, тут же угасает. Такая внутренняя, яростная, но бессильная борьба, порабощённого раба настолько забавляла чародея, что он даже прощал редкое проявление воином остатков былой гордости: скрещённые на груди руки, извечное появление за спиной колдуна, молчаливую и покорную ненависть.

Вот и сейчас, когда колдун смотрел в лицо воину, ему показалось, что в глазницах шлема мелькнул знакомый взгляд. Мелькнул и угас. Колдун усмехнулся.

– Слушай меня, раб,– колдун в упор посмотрел на Тугарина. – У тебя много работы.

Тугарин слушал, как расхаживающий вокруг него колдун описывал ему свои планы. Воин не поворачивался услужливо вслед за чародеем, как это делают обычные рабы. Он слушал молча, глядя прямо перед собой, не меняя позы, со скрещёнными на груди руками, но колдун знал, что раб неотрывно следит за ним своим взглядом. Даже когда чародей заходил ему за спину, он чувствовал, что Тугарин видит его. Он не знал, как воину это удаётся, да его и не особенно это интересовало. Главное, что Тугарин точно выполнит всё, что он прикажет ему.

– Тебе всё ясно?– спросил чародей закончив.

Тугарин молча поклонился. Колдун опять усмехнулся.

– Когда всё закончится, и мои планы осуществятся, я тебя освобожу. Обещаю. А теперь убирайся, раб.

Тугарин снова поклонился и, развернувшись, ушёл в темноту так же неслышно, как и появился. Колдун смотрел ему в след, и улыбка блуждала на его лице.

– Освобожу. Ведь смерть – избавление.

Глава 1

Толстый хомяк шнырял в траве, собирая и запихивая в рот семена. Обе щеки уже надулись до неимоверных размеров, но зверёк продолжал совать зёрнышки – чем больше наберёт за раз, тем меньше будет ползать в траве, а принесёт домой сразу гораздо больше обычного.

Много будет зерна в кладовой, значит, зимой можно не экономить. А то в прошлую осень поленился лишний раз сходить, чуть с голоду зимой не пропал. Набрав столько, что уже не помещалось во рту, хомяк потрусил к норке.

Солнце уже село, скоро стемнеет и на охоту сова отправится, надо успеть, хотя бы раз ещё сходить туда и обратно. Солнцеворот давно прошёл, на дворе осень и сумерки теперь стали короче, но одну ходку сделать можно.

Хомяк освободился от зерна и снова вылез наружу. Вдалеке послышался едва уловимый рокот, будто камни в горах обвалились. Гроза что ль идёт? На небе ни облака, но хомяк мал, ему не всё видно из-за травы. Может там, за виднокраем, уже собираются тучи. На всякий случай надо поспешать.

Он огляделся ещё раз, втянул носом воздух и принялся за работу. Когда он уже наполнил обе щеки, земля неожиданно качнулась, и хомяк растянулся, едва не выплюнув, с таким старанием, собранное зерно. Что за чудеса? Устал поди-ка за день, вот лапки и не держат.

Земля вновь качнулась, на этот раз, подбросив его гораздо сильнее. Ударившись об неё опять, он всё-таки не сумел удержать зерно во рту. Вновь подняться хомяк уже не успел. Земля под ним заходила ходуном. И тут же зверёк понял, что это вовсе не гроза рокочет.

Спасаться. Спасаться немедленно.

Зверёк заметался, не зная – то ли бежать, то ли попытаться собрать по пути хоть часть обронённого зерна.

Огромный чёрный конь выскочил на взгорок. Хомяк упал, вжимаясь в землю. Копыта, размером много больше самого хомяка, поднимая ветер, пронеслись у него над головой.

Уф! Это, пожалуй, пострашнее совы будет, едва уцелел. Надо спешно собрать, что можно и в норку прятаться. А то вона… земля как дрожит не переставая. Не иначе табун следом несётся.

Взлетев на взгорок, Тугарин осадил коня. Перед ним расстилалась широкая долина, удобная для устройства лагеря. Здесь и будет он собирать армию, достойную величия своего господина. Здесь же будет ждать дальнейшего приказа. Время у него есть, тем более что часть войска уже движется у него за спиной.

Солнце село и землю мгновенно, словно боги опустили полог, накрыла ночь, потому всадники, скачущие вслед за Тугарином, выглядели жуткой чёрной тучей опустившейся на землю и накрывшей степь от края и до края. Они текли мимо Тугарина, переваливались за гребень холма, разливались по долине широкой рекой. Их было много. Но должно быть ещё больше.

Воины-киммеры, составляли основную силу армии Мрака. Жившие некогда в Киммерийском каганате, они, после покорения их колдуном, верой и правдой служили новому хозяину. Не было на земле более злобных и безжалостных воинов. Ещё во времена, когда ими правил каган, они уже сыскали славу кровожадных убийц. Совершая внезапные набеги на окрестные земли, грабили и вырезали всё, до чего успевали дотянуться.

Но в те времена, соседние народы объединёнными усилиями могли всё же сдерживать алчность киммерийского кагана, держа на границах сильные дружины. Однако всё изменилось, когда Мрак сверг тогдашнего вождя киммеров и подчинил своей воле жестоких воинов.

Первым делом колдун привёл эту безжалостную армию в земли своего народа. Огнём и мечом он сломил сопротивление берендеев и воссел на престол своего отца. За очень короткий промежуток были покорены все соседние государства. Теперь пришёл черёд свободных народов живущих по эту сторону степи.

Тугарин ещё раз окинул своё воинство, уже разлившееся по долине. Тут и там кипела работа по обустройству лагеря. Ставили шатры, зажигали костры, стреноживали коней. Раздавались гортанные крики, лязг железа.