Ну а что? Людмила Павличенко была студенткой 4-го курса истфака Киевского университета, Владимир Пчелинцев ушел на фронт после 3-го курса геологоразведочного факультета Ленинградского горного института. Воюющая страна посылает в Америку воюющих студентов – нормально! А выбор снайперов объяснялся просто – Сталин учитывал, что американцы нация стрелковая, там винтовку держать в руках учились порой раньше, чем читать.

Людмила была очень ревнива к славе, и потому ее встреча с Пчелинцевым в ЦК ВЛКСМ прошла под хмурые мысли, которые она не преминула высказать и в своих воспоминаниях:

«…мы обменялись не очень-то дружелюбными взглядами. Владимир в феврале 1942 года за сто фрицев, уничтоженных на Ленинградском фронте, первым из снайперов в СССР получил звание Героя Советского Союза. Я за сто румын, убитых осенью 1941 года под Одессой, – именную снайперскую “СВТ-40”.

Он за двенадцать месяцев службы удостоился трех воинских званий: младшего лейтенанта, лейтенанта и старшего лейтенанта, при том что счет его сейчас составлял 154 фашиста. Я, служа с июня прошлого года и имея 309 убитых гитлеровцев на счету, смогла выпросить у добрейшего Ивана Ефимовича Петрова только звание “младший лейтенант”».

Заметьте, «добрейший Иван Ефимович» своих снайперов ценил высоко, а разница в продвижении по службе налицо. И это в стране победившей женской эмансипации!

А потом началась типично советская сказка о золотой рыбке. Людмила Михайловна вспоминала:

«Вечером нас отвезли в Наркомат иностранных дел. Мы очутились в его подвальном помещении, похожем на огромный универмаг, только безлюдный. В витринах и на застекленных прилавках там лежали предметы мужского и женского туалета, в свободной продаже в Москве давно не встречающиеся.

Меня сопровождал молодой сотрудник, и мне было несколько неудобно при нем подбирать нужные вещи.

Он же, ничуть не стесняясь, давал весьма разумные советы, и скоро оба больших чемодана, выданные мне тут же, наполнились доверху. Платья, блузки, юбки, английские жакеты, нижнее белье, чулки, носки, носовые платки, шляпки, перчатки и шарфики разных цветов и фасонов, даже обувь – все это дали бесплатно, аккуратно упаковали и попросили расписаться в длинной ведомости».

История повторилась и в экспериментальной пошивочной мастерской Наркомата обороны на Фрунзенской набережной, в народе называемой «генеральским ателье», где героям подобрали отменное обмундирование – несколько комплектов.

Снайперски точная фраза дорогого стоит.

История поездки советских снайперов в Штаты достаточно хорошо известна, особенно после фильма «Битва за Севастополь», который, хотя и полон привычных в наше время благоглупостей в описании жизни на войне, стоит посмотреть ради последних слов «Леди смерть» в кадре.

Это знаменитая фраза, произнесенная Людмилой в Чикаго, на берегу озера Мичиган, в старинном парке «Грант-Парк», она стала достоянием истории. Вот она:

«Джентльмены! Мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских солдат и офицеров. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?»

И говорить нечего – слова из тех, что остаются в истории навсегда. Но нам не хотелось бы останавливаться на них слишком долго.

В фильме, отчего-то весьма и весьма комплементарном в отношении Штатов, повествование идет со стороны Элеоноры Рузвельт, супруги американского президента, опекавшего советскую делегацию. Сценарист показывает ее чуть ли не матерью бедной советской девочки, не знающей, что такое хорошее платье.

Но сама Людмила Михайловна рассказывала в мемуарах историю другого окраса. Не откажем себе в удовольствии привести ее здесь.

«Вдруг Элеонора Рузвельт обратилась с вопросом ко мне:

– Если вы хорошо видели лица ваших противников в оптический прицел, однако тем не менее делали свой убийственный выстрел, то американским женщинам будет трудно вас понять, дорогая Людмила…

Переводчик пытался как-то смягчить эту фразу. Она звучала вежливо, но имела некий неприятный подтекст. Первая леди смотрела на меня пристально, не отрывая глаз. Значит, придется четко и внятно ответить жене президента.

– Missis Roosvelt, we are glad to visit your beautiful prosperity country. Many years you do not know the wars. Nobody destroys your towns, villages, plants. Nobody kills your inhabitants, your sisters, brothers, fathers… – медленно заговорила я, и это почему-то вызвало изумление у присутствующих.

Я объяснила им, живущим в государстве, далеком от битв с фашизмом, что мы приехали оттуда, где бомбы разрушают города и села, где льется кровь, где погибают ни в чем не повинные люди, и моя родная страна переживает тяжелые испытания.

– Меткая пуля – всего лишь ответ злобному врагу. Мой муж погиб в Севастополе, у меня на глазах, и человек, которого я вижу в окуляр оптического прицела, – это тот, кто убил его…

Элеонора смутилась.

Она поспешно отвела взгляд и сказала, что не хотела меня обидеть, однако этот разговор кажется ей весьма актуальным, и мы продолжим его в более подходящей обстановке, а сейчас ей, к сожалению, пора уходить. Первая леди поднялась из-за стола и, торопливо попрощавшись с нами, покинула малую столовую.

– Ты чего ей сейчас наговорила? – Николай Красавченко сдвинул брови и на правах руководителя воззрился на меня очень сурово.

– Ничего особенного. – Я отмахнулась от него. – Пусть не лезут напролом, наглые америкосы…»

Впрочем, справедливости ради надо заметить, что позже, в поездке по стране, и в особенности после недели, проведенной русскими снайперами в поместье Рузвельтов, жена президента исправилась, стала лучше понимать своих гостей. Между ними и вправду возникли теплые чувства. Вот что значит вовремя расставить акценты.

Бывших снайперов не бывает.

По возвращении из США Людмила Павличенко была оставлена в школе подготовки снайперов. Через год с лишним получила звание Героя Советского Союза.

В 1944 году вернулась в Киев и завершила образование, получив диплом учителя истории. Но на всю оставшуюся жизнь в ней засела любовь к армии, военной службе, снайперскому делу. Поэтому и после войны Людмила Михайловна продолжила службу на флоте, занимаясь подготовкой кадров.

Свою матчасть она знала безукоризненно. Читая ее мемуары, поражаешься тому, как глубоко она толкует особенности разных видов оружия, не только снайперского, как понимает суть очень сложной работы снайперов в армии.

Недаром в 1961 году, когда она уже по инвалидности была уволена в запас, в Севастополе предложили проводить стрелковые состязания на приз Людмилы Павличенко. Проводят их и сейчас в городе-герое, одну из улиц которого, в самом центре, назвали ее именем после того, как она умерла в 1974 году. Ей было всего 58 лет.

– Такая простая и поучительная советская история, – сказала Донна, – но у меня для вас есть и история в совсем ином духе – полная загадок, недомолвок, домыслов, предположений и слухов. Раз пошла такая пьянка, поведаю и ее. Предупреждаю, ни одного подтверждения этим предположениям нет.

Нет, фея русской балетной школы не танцевала, к сожалению, в краю степей и терриконов. Даже если бы захотела, сделать это было бы затруднительно. Донбасс задел ее по касательной. Вернее, она его.

В 1870 году, когда британский предприниматель Джон Юз начал по заданию своих хозяев, акционеров «Новороссийского общества» (НРО), в дикой донецкой степи строить металлургический и рельсопрокатный завод и поселок, ныне известный всему миру под именем Донецк, совсем рядом, в сорока верстах северней, русский инженер Петр Горлов по заданию своего хозяина, «железнодорожного короля» Самуила Полякова, строил металлургический завод и железную дорогу. Кстати, Поляков пытался за пару лет до этого конкурировать с НРО за право строить дорогу от Харькова на юг, к богатым залежам угля на стыке Екатеринославской губернии и Области Войска Донского.