Когда объявили, что обед подан, Джесинда разрешила Рэкфорду отвести ее к столу. В роскошно обставленной столовой горели свечи в канделябрах. Их огонь отражался в позолоте, столовом серебре и дорогом расписанном фарфоре. Рэкфорд отвел Джесинду к ее месту и выдвинул для нее стул. Когда она садилась, он как бы невзначай дотронулся кончиками пальцев до ее обнаженной спины. И несмотря на то что он был в перчатках, от этого легкого прикосновения по телу Джесинды пробежала дрожь.

— Вы восхитительны, — промолвил он так, чтобы слышала только она.

Джесинда бросила на него надменный взгляд, давая понять, что он еще не прощен и она не желает флиртовать с ним. Вздохнув, Рэкфорд пошел искать свое место. Сев за стол, он заметил, что его чудаковатая тетя окружила его молодыми леди, матери которых никогда не нарушили бы правил светского этикета.

Джесинда сидела напротив. Взглянув на стол перед собой и увидев обилие разложенных на белой скатерти серебряных столовых приборов, похожих на хирургические инструменты, Рэкфорд оцепенел. Его охватило чувство отвращения.

Эйсер сидел неподалеку и с интересом наблюдал за своим соседом, подозревая, что назначение половины из этих странной формы ложек и крошечных вилочек ему неизвестно. Опустив глаза, Рэкфорд положил салфетку на колени.

Когда было подано первое блюдо, Рэкфорд, наблюдая за поведением своих соседей, заметил, что джентльмены начали разрезать мясо на блюдах. Взглянув на лежавшую перед ним филейную часть ягненка, он тут же вооружился большим разделочным ножом с зазубринами и многозначительно посмотрел на Эйсера.

Лоринг был сильно разочарован, заметив, как ловко Рэкфорд орудует ножом, разрезая горячее, дымящееся мясо на тонкие ровные кусочки. Справившись со своей задачей, он еще раз внимательно взглянул на Эйсера, чтобы убедиться в том, что тот правильно понял его намек. У молодого человека явно поубавилось высокомерия.

Демонстративно воткнув нож в седло ягненка, Рэкфорд стал предлагать кусочки мяса сидевшим рядом с ним юным леди. Он заметил, что Джесинда сердито смотрит на него, и слегка пожал плечами. Она покачала головой и отвела глаза.

Однако, когда пришло время приступать к еде, Рэкфорд почувствовал себя неуверенно, не зная, каким предметом из разложенного перед ним набора столового серебра воспользоваться. Его рука замерла в нерешительности на полпути к ложкам и вилочкам. Не зная, что делать, он бросил отчаянный взгляд на Джесинду. Она внимательно смотрела на него.

Ее соседка по столу заговорила с ней, и Джесинда повернулась к даме, однако ее рука медленно — так, чтобы видел Рэкфорд, — взяла со стола вторую слева вилку. Рэкфорд с облегчением вздохнул и сделал свой выбор, следуя ее примеру.

Обед длился три часа, и все это время Джесинда помогала Рэкфорду разбираться в назначении столовых приборов. Наконец дамы встали и удалились в гостиную, а джентльмены остались в столовой, чтобы выпить портвейна и хереса. Рэкфорд познакомился с братом Джесинды, лордом Алеком Найтом, и сразу же полюбил его. Молодые люди были ровесниками и быстро нашли общий язык.

Через некоторое время джентльмены тоже вышли в гостиную, где их уже ждали карточные столы. Впрочем, юных леди мало интересовала игра в вист. Им хотелось продемонстрировать свои музыкальные таланты — сыграть что-нибудь гостям на фортепьяно или спеть. Рэкфорд отошел в глубину комнаты и, потягивая терпкое вино, наблюдал за всем происходящим. Он с нетерпением ждал, когда наступит очередь Джесинды выступить перед гостями. Однако вместо того, чтобы сесть за фортепьяно, она встала и начала пробираться сквозь толпу по направлению к Рэкфорду.

По его телу пробежала дрожь, когда он взглянул в ее глаза. Джесинда прислонилась к стене рядом с ним и тоже пригубила свой бокал вина. Рэкфорд делал вид, что внимательно слушает музыку, но все его внимание было сосредоточено на леди Найт. Он чувствовал, что она охвачена волнением. То, что он не смел дотронуться до нее, было настоящей пыткой.

— Спасибо за то, что ты помогла мне, — тихо сказал он. Раскрыв веер, Джесинда стала небрежно обмахиваться.

— Я знаю, что ты считаешь меня бесполезным существом, но порой и мои знания могут пригодиться, — промолвила она, не глядя на него.

— Я никогда не называл тебя бесполезным существом, — возразил Рэкфорд. — Означает ли твоя готовность помочь мне то, что ты поверила мне?

В голосе Рэкфорда слышалась надежда.

— Нет.

— В таком случае почему ты помогла?

— Я решила пока не делать никаких выводов. Дождусь, когда Люсьен вернется домой, и узнаю у него правду. Вот и все.

— Это справедливо.

— А пока… — промолвила Джесинда и, вздохнув, обернулась. Делая вид, что наблюдает за юной леди, игравшей на фортепьяно, она краем глаза следила за Рэкфордом. — Не считайте это знаком особого внимания или поощрением, лорд Рэкфорд, но мне просто жаль вас. Я вижу, что вы никогда не сможете самостоятельно приспособиться к жизни в светском обществе. Поэтому я решила помочь вам. Честно говоря, я сама не знаю, зачем это делаю. Приезжайте ко мне завтра в час дня. И пожалуйста, не опаздывайте.

Ошеломленный ее словами, Рэкфорд не успел ничего сказать. Бросив на него ободряющий взгляд, Джесинда вновь смешалась с толпой гостей. Окрыленный надеждой, он смотрел ей вслед. «Она сказала, что ей жаль меня, — подумал он. — Да, конечно, такие слова трудно истолковать как поощрение». И все же в душе он испытывал радость. И чтобы спрятать улыбку, вновь пригубил бокал с хересом.

На следующий день без пяти час в ворота дома Найтов въехал роскошный экипаж, на дверце которого был изображен герб Олбрайтов. Выглянув из окна верхнего этажа, Джесинда заметила, что кучер и лакеи были в коричневых ливреях с пышными белыми кружевными жабо и в черных треуголках. Четыре вороные лошади, запряженные в экипаж, были тщательно подобраны, их черная упряжь была прошита темно-красными стежками. С горящими от волнения глазами девушка поспешила навстречу гостю.

Она сомневалась в том, что Рэкфорд был знаком с правилами светского общества, согласно которым он был приглашен в наиболее неофициальный час. Это время было отведено для посещения самых близких друзей. Более официальные визиты происходили во второй половине дня, ближе к вечеру. Джесинда решила, что ей понадобится довольно много времени для того, чтобы натаскать Рэкфорда и посвятить его во все тонкости светской жизни. День был солнечным и погожим, и она хотела прогуляться с лордом Рэкфордом по парку. Там они могли бы поговорить с глазу на глаз. Зная о том, что он приедет, она заранее отослала мисс Худ из дома, дав ей какое-то поручение. Лиззи должна была сопровождать их. Ее общество было для Джесинды намного приятнее, чем общество строгой, чопорной гувернантки.

Спустившись по лестнице, Джесинда услышала голос мистера Уолша, приветствовавшего Рэкфорда. Она быстро прошла в гостиную, где Бел и Лиззи занимались рукоделием. Сев на один из диванов, Джесинда расправила складки платья и приняла изящную позу. Лиззи бросила на нее весельш взгляд, а Бел, поглощенная своим занятием, не обратила на невестку никакого внимания. К счастью, Роберта не было дома, хотя его присутствие, конечно же, не остановило бы Билли Блейда.

Сердце Джесинды затрепетало, когда она услышала четкие шаги Рэкфорда. Гость в сопровождении мистера Уолша направлялся в гостиную. Через мгновение раздался вежливый стук в дверь, и в комнату вошел дворецкий.

Остановившись у порога, он поклонился Бел, хозяйке дома.

— Ваша милость, граф Рэкфорд.

Когда гость появился в проеме двери, у Джесинды перехватило дыхание. Ее охватила радость.

Она окинула Рэкфорда внимательным взглядом. Он был одет с небрежной элегантностью в двубортный камзол из темно-синего сукна, белоснежный жилет и брюки кремового цвета.

Рэкфорд вошел в комнату и поздоровался с леди. В одной руке он держал трость с серебряным набалдашником, в другой — огромный букет. С поклоном он преподнес цветы Джесинде.