– Высадка на поверхность внутренней планеты лишь первая часть плана! – Не давая присутствующим опомниться, быстро продолжил Борман. – Это не бегство, мой фюрер, а грандиозная победа над всеми врагами рейха! Оттуда мы возвратимся с таким оружием и с такой армией, что всем потомкам «плебейских рас» придется повиноваться непобедимому нордическому духу!

– Даже если все это правда, на это потребуется слишком много времени… – Сказал фюрер задумчиво. – Помощь придет слишком поздно… А кто давал разрешение на создание вашей ракеты?

– Гиммлер, мой фюрер! «Аненербе» ведь в его подчинении.

– Изменник, – усмехнулся Гитлер. – Наконец открывший свое истинное лицо…

– В любом случае, мы теперь можем использовать этот проект в целях спасения нашей идеи! Мы даже сможем, используя фантастические возможности наших новых всемогущих союзников, восстановить всех лидеров рейха, воссоздать империю заново… Возродить ее в безопасном месте! Я бы предложил вам лично возглавить экспедицию, но знаю о вашем решении, не покидать Берлин и возглавить предстоящее эпическое сражение!

– Как я понимаю, у вас есть двое людей побывавших в мире, о котором вы говорите? Я хочу лично побеседовать с ними! Где они? – недоверчиво сказал Гитлер, снова принявшись разглядывать чертежи, принесенные Бахом.

– Один из них проходит обследование в специальной клинике… Второй, под надежной охраной в моей штаб-квартире, – быстро ответил Мюллер.

– Но какие специалисты потребуются нам, чтоб вернуть контакт с высокоразвитой подземной цивилизацией? – спросил тут министр пропаганды.

– Этим, как раз и озабочен сейчас Айзенберг! – сказал шеф гестапо, переглянувшись с Борманом.

«Кажется, арест откладывается», – с неподдельным облегчением, подумал Феликс Ленц.

Ⅳ. «Под грозной броней, ты не ведаешь ран!..»

«…Азазэль обучил людей, как делать мечи, и ножи, и щиты, и нагрудные латы, ознакомил их с металлами земными и искусством их обработки… Семьяза научил колдовству, и как прививать деревья, Армарос – разрешению от магических чар, Баракийал – астрологии, Кокабэль – созвездиям, Эзекеэль – распознаванию облаков, Аракиэль – знамениям земли, Шамсиэль – знамениям солнца, и Сариэль – движению луны…» – Мысленно процитировал древнюю легенду математик.

Лемешев стоял, уперев руки в боки и гордо подняв голову. Стоял, посреди агрегатно-сборочного цеха и наблюдал, как рождается самый могущественный звездный корабль в истории, которому еще не было равных!

Общая сборка «Ковчега», которая предусматривала, как соединение всех отсеков и агрегатов грандиозного космического крейсера воедино, так и прокладку внутренних кабелей и труб, монтаж всевозможных систем и приборов, велась полным ходом. Последним этапом данного процесса, должны были стать испытания аппарата.

Прошло несколько месяцев с момента включения Лемешева в элитное инженерное подразделение, которое по замыслу начальства должно было обеспечить высочайшее качество изготовления уникального аппарата, сконструированного по известной с 50-ых годов ХХ века «самолетной схеме».

Крылатый сорокаметровый космоплан должен был обладать простотой конструкции, минимальным весом, предельной прочностью, выдерживать колоссальные перепады температур, иметь высокую маневренность и наименьшую из возможных зависимость от наземных систем.

Без всякого сомнения, создавалось это грозное детище самых передовых технологий, как реальный космический крейсер, способный с огромного расстояния идентифицировать цель в межпланетном пространстве, вычислить дальность, определить траекторию, форму, размеры и все необходимое для стопроцентного поражения противника с первого выстрела.

Как теперь знал Лемешев, помимо скорострельных автоматических пушек, противоспутниковых ракет и лучевого оружия, «Ковчег» обладал способностью зондировать поверхность любой планеты, даже сквозь самый плотной слой облаков, и поражать наземные цели, используя принципиально новое, «двуствольное» импульсное оружие, которое держалось в большом секрете, даже от большинства «посвященных». Помимо этого, космический крейсер мог нести на борту термоядерные ракеты…

Работая в новейшем отделе, сформированном с целью обеспечения качества при создании этой сверхсовременной, совершенной в высшем техническом смысле и небывалой, фантастической Машины Покорения Космоса, Лемешев не мог отделаться от двоякого чувства.

С одной стороны, его одолевала гордость за себя и за тех, кто был рядом от того, что он сам,» воочию» наблюдает, рождение новой легенды… Вспомнились слова последнего генсекретаря Страны Советов, утверждавшего, что отставание в области военных технологий беспощадно ударит по отстающим в гонке вооружений, разрушит планы в социальной сфере и не позволит повысить жизненный уровень населения… Одним словом, соперничество с ведущими странами нас непременно разорит и приведет к поражению… «Где же оно, это отставание?» – c иронией задавал себе вопрос математик.

С другой: было непонятно, как строительство «Ковчега» сочетается с идеями международного сотрудничества, разоружения и избавления грядущих поколений от бедствий войны?

Данное противоречие, не давало математику покоя…

Не понимал до конца он и цели создания этого крейсера… И своего участия в данном грандиозном проекте…

Стоя рядом с коллегами в огромном сборочном цехе, наблюдая за деловой суетой вокруг, Лемешев услышал голос начальника отдела Нотаныча, объявившегося вдруг в сопровождении своего зама и каких-то незнакомых Лемешеву личностей в производственных халатах накинутых поверх дорогих «цивильных» костюмов. Вся делегация была также оснащена белыми касками и имела внушительный, строгий вид.

«Три извечных вопроса русской истории… Что делать? Кто виноват? И… Что за комиссия?» – подумал математик с усмешкой.

– Вячеслав, я тут занят… У меня проверка из института сертификации, – тихо сказал Войцеховский, наклонившись к Лемешеву. – Пойдешь в половине одиннадцатого на совещание к новому ответственному за производство… Говорят, крайне взыскательный и суровый субъект… Назначен первым заместителем генерального по вопросам, касающимся именно «Ковчега». В общем будь начеку и постарайся, чтоб он тебя не уволил… Говорят, чуть что не по нем, может пропуск разорвать и выставить за ворота, без долгих предисловий.

– Будет сделано Владимир Натанович, – кивнул математик и посмотрел на часы.

Стрелки показывали 10.15…

– Эй, мастер! Не помню, как вас там… Пойдите сюда! – тем временем крикнул заместитель Нотаныча, обращаясь к невысокому, шустрому парню в джинсовом костюме. – Иди-ка сюда, у нас к вам вопрос…

Заместителем Войцеховского назначили сына коммерческого директора. Лемешев его на дух не переносил… Считал недалеким, напыщенным, самовлюбленным павианом, уверенным в собственной исключительной ценности для общества.

– Вот вы мастер самого передового цеха нашего предприятия… – Продолжал заместитель Войцеховского, наслаждаясь моментом и тем, как вся комиссия слушает его речи. – Мы тут все боремся за выполнение графиков… За культуру производства… За дисциплину, в конце концов… А вы, почему-то без каски и без халата… В кроссовочках, понимаешь… Вы на танцплощадке что ли? Вот я наблюдаю вмятину на этой транспортировочной тележке, откуда она? Кто наказан за порчу заводского имущества?

– Это мы сейчас быстро выясним, – не моргнув глазом, ответил мастер и принялся на глазах удивленной комиссии листать огромную общую тетрадь, видавшую виды и порядком затасканную… – Это у нас Егоров сделал, – продолжил мастер, открыв наконец, «нужную» страницу… – Молоток уронил, значит, в январе прошлого года…

Нотаныч с Лемешевым едва удерживались от смеха.

– У вас, что серьезно, здесь все записано? – удивился один солидный толстяк из комиссии, пытаясь, вместе с пораженным замом, разглядеть хоть что-нибудь в мелком, витиеватом, практически «врачебном» почерке мастера, при расшифровке которого даже опытные исследователи египетских иероглифов, скорее всего, рыдали бы от бессилия…