Хорошо, что до выхода близко. Я в буквальном смысле этого слова вылетаю из кабинета. И, закрыв за собой двери и отойдя на пару шагов, вздрагиваю от грохота внутри. Судя по звуку, там что-то швырнули в стену.

– Что произошло? – с места подскакивает секретарша, бросается к своему шефу.

А я решаю, что не хочу знать подробности, и сбегаю к себе в отдел. Выдохнуть и успокоить трясущиеся руки получается только в своём закутке.

– Как дела, Марусь?

– Фух, Дим, не пугай меня так, – я вздрагиваю, увидев заглянувшего ко мне через перегородку коллегу.

– Чего вдруг ты такая нервная? – Дима улыбается, и я старательно растягиваю губы в ответной улыбке, хотя настроения нет.

– Да так, успела с утра пообщаться с новым шефом, – пододвигаю к себе клавиатуру, показывая, что собираюсь работать.

– А-а, – Дима подозрительно прищуривается. – Это где это?

– Где-где, Дим, ну что за вопросы дурацкие, – нервное напряжение выливается в резкий ответ. – В женском туалете, блин, где ж ещё-то.

– Что-то не припомню, чтобы новый шеф заходил туда сегодня, – раздаётся голос за моей спиной, и я вскрикиваю, хватаясь за сердце.

– Вы все тут до инфаркта решили меня довести?! – резко разворачиваюсь и открываю рот. – Ой…

Прислонившись к перегородке и сложив руки на груди, на меня мрачно смотрит Алексей. Дима, явно от греха подальше, прячется у себя, а я не знаю, что сказать. Вроде меня только что выгнали из кабинета? Ну и зачем он пришёл?

– Пришёл сказать, чтобы вы написали запрос на новый монитор, – хмуро цедит мужчина, а я краснею, понимая, что последний вопрос задала вслух. – Раз у вашего контакт отходит. Занесёте моему секретарю сегодня.

– Хорошо, – выдыхаю растерянно, чувствуя, как горят щёки. Надо же, он вспомнил, что у меня глючит монитор. – Спасибо.

Алексей бросает на меня странный взгляд, и я вижу, как у него дёргается кадык.

– Не за что, – отвечает сквозь зубы.

– А что, через секретаря нельзя передать было? – ляпаю вдруг и тут же вжимаю голову в плечи, потому что появляется абсолютно чёткое ощущение, что меня хотят придушить. По-моему, он даже руками движения делает, как будто сворачивает мне шею. Смотрю на кисти и замечаю, что одна из ладоней обмотана непонятной тканью.

– Что у вас с рукой? – срывается с губ вопрос.

Глава 5

Алексей

Что я творю?

Первая мысль, которая приходит в голову, когда, тяжело дыша, смотрю на осколки графина из-под воды, которые разлетелись по всему кабинету после того, как я шваркнул его о стену.

– Алексей Иванович, что случилось?.. – дверь распахивается, влетает встревоженная секретарь.

– Всё в порядке, Лариса, – отвечаю хрипло. – Вызовите уборщицу. И идите занимайтесь своими рабочими делами.

Секретарь неуверенно кивает и выходит, а я, присев, подбираю пару самых крупных осколков, поднимаю упавшую на пол папку с личным делом. Она, как назло, раскрыта как раз на странице с семейным положением. Глаза цепляются за слово «ребёнок», и я, вдруг вздрогнув, шиплю от боли.

– Да бл… – смотрю на ладонь, окрасившуюся кровью – чересчур сильно сжал кулак, забыв про стекло.

Встряхиваю кистью, бросая всё к чёрту обратно на пол. Дерьмо, несколько порезов, не слишком глубоких, но всё-таки. Поморщившись, нахожу в кармане платок и заматываю руку поплотнее. Подойти, что ли, к Ларисе, у неё наверняка аптечка есть… Ай, хрен с ним, не отвалится.

Швыряю папку на стол. Ребёнок, мать его… Значит, был кто-то, с кем она встречалась. Вышла за него замуж, взяла его фамилию… Спала с ним, родила ему ребёнка.

Почему же так хреново от этих мыслей?

Вспоминаются испуганные голубые глаза, страх, с которым она на меня смотрела несколько минут назад перед тем, как убежать. «Перед тем, как ты её выгнал», – звучит противно в голове. Внутри шевелится какое-то неприятное чувство. А ведь ангел совсем не боялась меня в нашу первую встречу. Из-за чего же сейчас?..

Зря я, наверное, так себя повёл. Не ожидал, что меня это настолько зацепит. Даже моё решение избавиться от Марии, если она просто занимает тёплое местечко, должно быть обоснованным и опирающимся на адекватные доводы. Так что нечего вести себя как неандерталец. И неплохо было бы извиниться за то, что напугал девчонку. Нет, извиняться я не буду, не дождётся! Но… что-то она там говорила про проблемы с техникой?

Сосредотачиваюсь и вспоминаю нашу первую встречу в офисе – да, она ведь вылезала из-под стола, ещё сказала что-то про глючный монитор. Ну, если эта девица действительно работает, монитор ей нужен.

В дверь стучат, впускаю уборщицу и решаю дойти до айти-отдела сам. Останавливаюсь в дверях, прерывая перепалку Марии с коллегой. Парень, заметив меня, быстро сваливает, а я, чувствуя себя отчего-то полным идиотом, говорю то, зачем пришёл. И правда, чего секретаря не отправил? Можно было вообще письмом обойтись!

Можно… вот только осознание простой вещи бьёт наотмашь – мне нужно было увидеть, что она меня не боится. И я получаю этому подтверждение. Мария, нахмурившись, встаёт, заметив мою перемотанную руку.

– Порезался об осколок, случайно, – пожимаю плечами в ответ на её вопрос.

– Обработали порез? – спрашивает сразу.

– Нет.

Ну и зачем я это сказал? Что, соврать нельзя было?

– Идёмте, – Мария выходит из отдела, и я, помедлив, иду за ней. – Здесь есть комната отдыха для сотрудников. Там небольшой кухонный уголок, в холодильнике есть аптечка.

– Это необязательно, я… – торможу, поймав на себе сердитый взгляд.

– Рану нужно продезинфицировать. Вы ведь не маленький, объяснять вам очевидные вещи?

В начале рабочего дня комната отдыха пустует. Мария достаёт аптечку, открывает, кивает удовлетворённо, затем ставит её на стол и поворачивается ко мне.

– Давайте руку сюда.

Словно в трансе, протягиваю ей кисть, она аккуратно разматывает платок. Порезы затянулись, но вид так себе. Девушка хмурится, открывает пластиковый пузырёк с перекисью.

– Будет щипать, – предупреждает негромко. – Потерпите.

Хочется фыркнуть, но я решаю поступить по-другому, и, когда Мария льёт мне на руку холодную жидкость, втягиваю воздух сквозь зубы. На самом деле не так уж и больно, но любопытно, как она отреагирует?

Лучше бы я не проверял.

– Ну-ну-ну, – слышу ласковый успокаивающий голос, – уже почти всё, – тут она наклоняется и тихонько дует мне на ладонь.

Кровь сначала бросается в голову, а потом устремляется прямиком вниз, к паху. В глазах темнеет. С трудом делаю вдох, стараясь избавиться от внезапных ощущений, но нихрена не получается…

– Алексей Иванович? – встревоженно произносит Маруся и придвигается ближе. – Вам нехорошо?

Меня окутывает знакомый запах апельсина. Ох, ангел мой, ты не представляешь, каково мне сейчас.

И хорошо, что не представляешь.

Почему-то я уверен, что пощёчина – самое малое, что мне прилетело бы, если бы Маруся узнала, какие картинки вертятся в моей голове. Бл..., я опять думаю о ней, как о Марусе. Мария! Давай, Алекс, запоминай, Мария-чёртова-дочь-Вячеслава. Вячеславовна, то есть.

Пока я, как имбецил, повторяю про себя её имя-отчество, девушка, похоже, окончательно уверяется, что у меня не всё в порядке с головой.

– Вы бы присели, Алексей Иванович, – говорит и тут же укоризненно добавляет: – Предупреждать надо, что вида крови боитесь!

– Я… что? – гляжу на неё возмущённо. – Не боюсь я никакой крови! – выпаливаю в ответ.

– Конечно-конечно, – она еле слышно фыркает. – Я просто неправильно поняла.

Берёт бинт, быстро и аккуратно перебинтовывает пострадавшую ладонь, крепко завязывая узелок на запястье.

– Кровить больше не должно, если резких движений делать не будете. Вечером снимете осторожно, там уже и само подживёт, – убирает аптечку и идёт мыть руки к раковине, которая здесь тоже есть.

Я оглядываюсь и только сейчас замечаю, что это действительно кухонный уголок – встроенная кухня, шкафы, чайник, даже кофемашина стоит. Опять опускаю взгляд на забинтованную руку. Умело сделано.