Поднимаю голову, встречаюсь с его цепким испытующим взглядом, в противовес заботливому тону, и снова впериваюсь в пол. Зачем он травит душу? Неужели правда оставляет шанс, что сможет отпустить? Или просто не хочет наблюдать мои слезы? В любом случае спорить меня совсем не тянет. А еще, кажется, до меня наконец-то кристально чисто доходит, что с Игорем Михайловичем шутки плохи.

Он обнимает меня за плечи и влечет в сторону двери.

— Ты зря так огорчаешься, — мурлычет над ухом. — А что, если ты сама уходить не захочешь?

Он вроде вопрос задал, надо ответить, а у меня в голове ни одной мысли. Какая-то каша из разрозненных образов и всплывающих воспоминаний. Мозг уже хоронит меня и подводит итоги.

Игорь Михайлович доводит меня до двери в «мою» комнату.

— Телефон заряжен? — спрашивает дежурно-деловым тоном.

— Вроде, — отвечаю вяло, пытаясь вспомнить, сколько на нем должно быть процентов заряда.

— Тогда поставь будильник на девять утра. У меня встреча в одиннадцать, ты едешь со мной, — чеканит он. — Из одежды возьми что приглянется. Завтра ты должна выглядеть отлично. Лучше, чем сегодня.

На этом он спокойно оставляет меня и уходит. Смотрю ему вслед. Или он настолько джентльмен, что не стал приставать из благородства, или я ему просто не нравлюсь. Второе, конечно, печально, но предсказуемо. Так даже проще. Хотя до этого он на меня смотрел не как на предмет интерьера, а значит… просто мои слезы испортили ему аппетит?

Широкая спина Игоря Михайловича вскоре скрывается за дверью в кабинет. Все, не на кого больше смотреть. Силы вдруг улетучиваются настолько стремительно, что голова кружится. Захожу в темную спальню и не раздеваясь падаю на кровать. Будильник есть на семь утра. Плевать, что проснусь раньше. По-хорошему бы тушь смыть, но сил, наверное, хватит только на то, чтобы укрыться. Похоже, все-таки не хватит…

***

Просыпаюсь от яркого света, который пробивается сквозь веки розоватым маревом. Открываю глаза и вижу в комнате Игоря Михайловича. Он сегодня другой, в сером свитшоте с поднятыми до локтя рукавами и темно-синих брюках.

Стоит посредине спальни и скептически смотрит на меня.

— Судя по всему, концепция будильника тебе не знакома, — выговаривает суровым тоном. — Будильник звуковым сигналом может разбудить человека вовремя, если он заведен, конечно. А ты, очевидно, крайне неисполнительная помощница.

Душу заливает стыд. Поднимаюсь в кровати на локти и ощущаю, как начинают пылать щеки. Выгляжу, наверное, крайне неприглядно. Хочется извиниться, что проспала, к тому же у меня есть уважительная причина — я очень устала и просто вырубилась, — но Игорь Михайлович не станет слышать пустые извинения.

— Я тебе работу помощницей предложил не за красивые глаза, а за твои компетенции, — продолжает он стальным голосом. — Ты создала впечатление ответственного человека, а в анкете написала, что пунктуальная. Пока я вижу своевольную раздолбайку.

Отчитывает как ребенка, блин! Стискиваю кулаки, но заставляю себя молчать.

— Давай так, — добавляет он и делает паузу. Похоже, сейчас я услышу ультиматум. — Или ты берешься за ум, берешь себя в руки, приводишь себя в порядок, называй, как хочешь, или… будешь убирать в этом доме. Уж чтобы работать уборщицей, думаю, у тебя компетенций хватит.

Меня ярость берет. До чего он язвительный!

— А вдруг не хватит? — выкрикиваю возмущенно и сажусь в постели. — Что тогда?

— Тогда, — Игорь Михайлович хищно улыбается. — Мне останется только одно…

19

Напрягаюсь и навостряю уши. Вряд ли Игорь Михайлович захочет меня убивать. Если бы хотел, уже бы сделал это. Для этого было миллион возможностей. К тому же никто не знает, где я нахожусь, да и мама может пока меня не искать, ведь мы поссорились.

— Запереть тебя здесь, обеспечить всем необходимым и посмотреть, — договаривает фразу Игорь Михайлович с торжествующей интонацией, — через сколько времени ты взвоешь от скуки и безделья.

У меня происходит разрыв шаблона по всем фронтам. То есть, посадить женщину под замок, не прикасаться к ней и при этом кормить и обеспечивать?! Только чтобы глянуть, когда она заскучает? Да он оригинал! И ведь прав, я заскучаю. Я с ума сойду сидя в четырех стенах, даже если речь будет о четырех сторонах забора. Сварюсь заживо в собственном соку.

— А знаешь, Эльвира, — вдруг холодно и жестко произносит Игорь Михайлович. — Мы не будем весь этот огород городить и в помощницу играть. Составь список вещей, которые тебе необходимы, передашь кому-нибудь из парней.

— Не хочу… — пытаюсь вяло вклиниться.

— В ближайшее время все доставят… — договаривает Игорь Михайлович, будто не слышит меня!

— Я не хочу сидеть взаперти! — перебиваю, повышая голос, затем добавляю тихо и покладисто: — Я стану хорошей помощницей, вы не пожалеете.

— Вот сразу бы так, — укоризненно тянет Игорь Михайлович. — Тебе говорили, что ты редкая заноза?

Нет, Марк не использовал это ласковое журящее слово, он вообще ласковые слова редко использовал, а вот ругательные часто.

— Вы первый, Игорь Михайлович, — отвечаю четко на поставленный вопрос, не буду жаловаться на бывшего мужа.

— Поскольку ты проспала, на сборы у тебя только полчаса. Поторопись, — строго напутствует Игорь Михайлович и подходит к двери. — Позавтракаем в ресторане.

Только он выходит за дверь, я пулей несусь в ванную и судорожно умываю лицо. Смываю кляксы туши вокруг глаз вместе с утренней отечностью. Волосы, к счастью, не успели сильно испачкаться. В любом случае, тут даже фена нет.

Врываюсь в гардеробную и начинаю перебирать плечики. Нахожу бывшее в употреблении платье без бирки, но в пакете от химчистки. Трикотажное. Бежевого цвета, до колен, с воротником-стойкой. Самое то для деловой встречи!

В комоде обнаруживаю капроновые чулки в упаковке. Их тут пар десять, наверное, и все нераспакованные. Что же за женщина тут жила и почему съехала, не забрав одежду? А может, и не съезжала, просто временно отсутствует?

От этой мысли хочется сорвать с себя все, что я успела надеть. И самое обидное, что какой бы наряд я тут ни выбрала, все равно будет ощущение, что я ношу одежду настоящей избранницы Игоря Михайловича.

Некогда предаваться чувствам!

Быстро крашу ресницы, вешаю на плечо сумочку со всем своим скарбом, если не считать того, который остался у Жени, готова.

Спускаюсь на первый этаж, в гостиной на диване меня ожидает Игорь Михайлович, что-то лениво читает в телефоне. Завидев меня, кивает и указывает на дверь.

Машина ожидает нас на холостом ходу, уже знакомый мне Сережа ждет рядом и, когда мы подходим, открывает заднюю дверь. Нарочито вышколенный, аккуратный, опрятный, строгий. Почему-то у меня есть ощущение, что если Игорю Михайловичу будет угрожать опасность, этот водитель будет защищать его до последнего и отдаст жизнь, если потребуется. Здесь только преданные Игорю Михайловичу люди. Как волчья стая, в которой он вожак.

Он неизменно заботливо подает мне руку, помогает забраться на сиденье и обходит машину. Не понимаю, почему он так себя ведет. Когда Марк на меня злился, ни о какой галантности речи не было. Если мы ссорились по дороге домой, он не помогал выйти из машины, не пропускал вперед в дом, дверь не придерживал… Игорь Михайлович явно мной недоволен, но неизбывная галантность осталась.

Машина трогается, и я спохватываюсь, что так и не поставила телефон на беззвучный. Вытаскиваю гаджет из сумочки — он сел. С досадой кидаю его обратно.

— Сел? — участливо спрашивает Игорь Михайлович.

— Да, у меня стоял будильник, — заодно вставляю оправдание, — зарядка у подруги осталась. Я смогу к ней съездить за вещами?

— Да, съездишь, отправлю тебя с Сережей, — задумчиво отвечает Игорь Михайлович, уже листая телефон.

Мне же надо состыковаться с Женей, чтобы она была дома, но я не решаюсь больше наседать с вопросами. Когда отправит, тогда начну искать варианты.