Демьян расплывается в улыбке.

– Как ты меня назвала?

Мне вдруг становится неловко, отвожу глаза, но меня поглаживают по щеке, без слов прося опять поднять взгляд. Смотрю на мужчину и негромко повторяю:

– Любимый…

– Скажи ещё раз? – просит он.

– Ну что за детский сад, – чувствую, как начинаю краснеть, но говорю: – Любимый, мне пора ехать за Костей.

– Хорошо, любимая, – Демьян произносит это слово медленно, будто смакуя, и так тягуче, что позвоночник внезапно прошивает разрядом удовольствия.

– Сейчас я тебя сама затащу в машину, – грожу ему и выпутываюсь из объятий.

– Ого! – мужчина соблазнительно улыбается.

– Ага! – передразниваю его и всё-таки сажусь на заднее сиденье.

– Пристегнись! – командует Демьян, и я, закатив глаза, щёлкаю ремнём безопасности. – Вот и умница!

Быстро целует меня, обходит машину и начинает давать Юре указания насчёт безопасной езды. Водитель, по-моему, слегка в шоке, но в ещё больший ступор впадает, когда шеф сообщает, что я беременна, и если, не дай бог, со мной что-то случится… Угроза остаётся незавершённой, но, кажется, Юра даже чересчур проникается, потому что на дороге нас обгоняют все кому не лень, ещё и сигналят.

Костя сегодня весь день в каком-то странном настроении. Я то и дело ловлю на себе взгляд мальчика, как будто он ждёт чего-то. Вечером, когда возвращается Демьян, это становится особенно заметно – теперь он постоянно смотрит на отца. Наконец, после ужина, когда я наливаю всем чай, мужчина ловит мой взгляд, а потом, откашлявшись, начинает:

– Костя, мы с Олей хотели бы сказать тебе кое-что…

Ребёнок переводит серьёзные глаза с отца на меня и обратно, а потом вдруг шкодливо улыбается.

– Папа, ты всё-таки сделал, что я тебе говорил?

– А… кха… – Демьян закашивается так, что я, заволновавшись, стучу его по спине.

– Ну-ка, и что ты говорил папе? – спрашиваю у Кости подозрительно.

– Что если он собирается на тебе жениться, то ему надо поторопиться, чтобы на тебе не женился кто-то другой, – бесхитростно сообщает мне мальчик, а я перевожу взгляд на его папочку.

– Вот оно что? – поджимаю губы, чтобы не расхохотаться, и страдальчески изгибаю брови. – Ах, как же ты мог, а я-то...

– Да я же тебя люблю! – Демьян подскакивает из-за стола, затем плюхается обратно на стул. – И ты… ты…

– Тихо, тихо, – успокаивающе кладу мужчине ладонь на плечо. – Я знаю. Прости.

На меня смотрят таким взглядом, что я сглатываю. Кажется, за мои шуточки мне ещё придётся сегодня расплачиваться.

– То есть, ты станешь мне мамой Олей? – довольно спрашивает Костя.

– Я буду просто счастлива, милый, – обнимаю ребёнка, который в ответ тоже обхватывает меня за шею. – Есть ещё кое-что, – отстраняюсь и смотрю на него внимательно. – Ты будешь рад, если у тебя появятся младшие братики или сестрички?

– Да-а, – тянет Костя, оглядывается на отца, – а откуда?

– У нас с твоим папой скоро будет ещё два малыша, – улыбаюсь.

– Сразу два?! Ух ты! А когда? – глаза мальчика загораются.

– Примерно через месяц после твоего дня рождения, – говорит Демьян негромко и, поймав мой взгляд, пожимает плечами. – Что? Я посчитал!

Опять смотрю на Костю, который хмурится, задумавшись о чём-то. Он отводит глаза, ковыряет пальцем диван, и мне охватывают нехорошие предчувствия.

– Костя, – опускаюсь перед ним, и мальчик смотрит на меня исподлобья, – ты навсегда будешь нашим самым старшим и любимым ребёнком! Не думай, что моя любовь к тебе или любовь твоего папы как-то изменятся. Жизнь немного поменяется, конечно, но она меняется постоянно, правда ведь? Вот скажи, когда я стала твоей няней, жизнь изменилась?

Он кивает, и я продолжаю:

– Перемены были хорошие?

Ещё один кивок, ребёнок уже начинает улыбаться.

– Вот видишь, – говорю уверенно, – когда у тебя появятся братья или сёстры, это тоже будут хорошие перемены, я тебе обещаю!

– Ладно, – Костя спрыгивает с дивана, – а мы будем играть все вместе?

– Обязательно, – киваю ему, – как только малыши немного подрастут. А до этого мы с папой будем играть с тобой. Но ты сможешь играть и один, когда захочешь, это нормально.

– Договорились! Пап, ты почитаешь мне? – он переводит взгляд на отца, и Демьян кивает.

– Конечно, пойдём.

Я поднимаюсь и выдыхаю. Вроде бы, всё прошло неплохо.

Пока Костя с папой читают книжку и о чём-то разговаривают, иду к себе в комнату – хочу разложить чистые вещи, а то скинула стопку белья в ящик и каждый раз роюсь, ища необходимое. Перебираю кружевные вещички, откладывая их в сторону, складываю спортивные комплекты, которые ношу весь последний месяц.

Вот интересно, а для Демьяна имеет какое-то значение, что на мне надето? Или ему важно только снять всё поскорее? Всё-таки у меня слишком мало опыта… Прикладываю к себе кружевную коротенькую комбинацию, которую покупала почти полгода назад, но так и не надевала ни разу. Задумчиво смотрю на себя в зеркало. Интересно, а когда начинает расти живот? С двойней наверняка раньше, чем с одним малышом. Значит, скоро на меня это бельё не налезет. Надеть, что ли?

Прислушиваюсь, пытаясь понять, Костя заснул уже или нет. Не хочется, чтобы ребёнок случайно увидел меня в неглиже. Из детской доносится только негромкий голос Демьяна. Решившись, скидываю свой домашний костюм и натягиваю через голову сексуальное безобразие, меняю спортивные шортики на тонкое кружево, распускаю волосы. Перекидываю копну вперёд, наклоняясь, расправляю пальцами и резко выпрямляюсь, встряхивая головой.

– Ты решила меня убить? – раздаётся хриплый голос от двери, и я, вздрогнув, оборачиваюсь.

– Почему убить? – прикусываю губу. – Тебе не нравится?

Мужчина поднимает брови и медленно проходит в комнату.

– Шутишь? – прижимается ко мне, и я расплываюсь в улыбке, потому что чувствую животом – всё ему очень даже нравится.

Демьян подхватывает меня на руки.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что теперь мы спим только вместе и только в нашей спальне? И вообще, давай-ка ты перенесёшь свои вещи в гардеробную.

– Прямо сейчас переносить? – обхватываю его руками за шею, прижимаюсь к губам.

Ловлю на себе такой выразительный взгляд, что становится абсолютно ясно – с переносом придётся подождать до завтра.

Ближайший час комбинация не переживает. После того, как меня отпускают, а дыхание возвращается в относительную норму, я, завернувшись в простыню, лениво рассматриваю кружевные обрывки. Ну и чёрт с ней. Ради такого – не жалко.

– Я тебе десяток новых куплю, – обещает мне Демьян, подтягивая к себе поближе и прижимаясь сбоку.

– Да не надо, – улыбаюсь ему.

– Ещё как надо! – меня целуют в шею. – Мне, знаешь ли, понравилось!

– Всё равно скоро всё будет мало, – возражаю слабо, и мужчина отстраняется, смотрит на меня внимательно.

– Можно? – тянет с меня простыню, обнажая живот, склоняется, нежно прикасается губами чуть ниже пупка. – Я до сих пор не могу окончательно поверить, – шепчет, щекоча мне кожу своим дыханием.

– Я сама не верю до конца, – поглаживаю его по волосам, пропуская пряди сквозь пальцы.

Он поднимается выше, смотрит так, что у меня перехватывает дыхание.

– Я тебя люблю, – в голосе слышится такая убеждённость, что у меня слёзы на глаза наворачиваются.

– Я тебя тоже, – легко касаюсь его губ и прижимаюсь к груди.

Утро начинается… ну, так себе. Я подскакиваю и, кое-как накинув халат, несусь в ванную. Чёрт, неужели это будет продолжаться ближайшие несколько месяцев? Встревоженный Демьян встречает меня на выходе.

– Слушай, я не специалист, но мне кажется, на таком раннем сроке не может быть такого токсикоза!

– Гинеколог предупредила меня, что с двойней реакция наступает раньше и может быть сильнее, чем при обычной беременности, – пожимаю плечами.

Следующие дни только подтверждают правоту врача. Хуже всего то, что меня начинает жутко укачивать в машине, и становится сложно провожать Костю в школу. Демьян, перекроив своё расписание, отвозит ребёнка сам. Он очень старается заботиться обо мне, но чем дальше – тем больше это начинает напрягать. Я же не больная, а с меня сдувают пылинки, как с фарфоровой вазы!