— Это нужно прекратить, пока вы не покалечили друг друга, — сказала она, смущенно покраснев.

Люсьен и старый боксер обменялись веселыми взглядами, а молодые люди прочистили горло и проглотили усмешки. Он подошел к ней, вытирая рукой пот со лба. Элис не удержалась и проследила взглядом, как пот стекает по его блестящей груди, и покраснела еще больше.

— Никого мы не покалечим, дорогая. Это всего лишь спорт, — сказал Люсьен, стараясь отдышаться.

— Это жестоко.

— Но мужчина должен заниматься этим, чтобы суметь хотя бы защитить честь своей дамы, — сказал он, сверкнув глазами. — Я тронут сверх меры, что вы опасаетесь за мою безопасность.

— Я скорее беспокоюсь о них, — возразила она, кивнув в сторону юношей, которые, не скрываясь, слушали их разговор. Когда она на них оглянулась, они усмехнулись.

— Вздор. Вы должны беспокоиться обо мне, — с возмущением заявил Люсьен. — Число противников превосходит в пять раз, и все они по меньшей мере на пять лет моложе меня. Полагаю, что все преимущества — на их стороне.

— Ну что ж, я не хочу видеть и того, как они бьют вас!

Он проказливо улыбнулся.

— Вот видите? Вас это заботит. Я думаю, вы против собственной воли начинаете относиться ко мне с симпатией. А теперь, девушка, сядьте и попробуйте проникнуться спортивным духом. — Он потряс сжатыми кулаками и, повернувшись, направился к своим приятелям. — Она сказала, ребята, что вы не должны бить меня в лицо. Особенно она просит, чтобы вы постарались не разбить мне губы.

Молодые повесы засмеялись и сделали вид, что возмущены тем, что скрывается за этой просьбой, а Элис нахмурилась, стараясь скрыть улыбку. Как этот человек ее раздражает, подумала она и тихонько вздохнула.

Люсьен не знал, какой ангел посетил Элис в середине ночи и уговорил ее смягчиться. Казалось, свершилось чудо, потому что Элис на самом деле была сегодня с ним очень мила. Такая перемена что-то да значила. Если она смогла найти в себе силы сделать к нему шаг, в таком случае он очень хочет встретиться с ней на полпути. По природе своей Люсьен не был склонен к компромиссам, но, может быть, неразумно с его стороны ожидать, что девушка примет его как Дракона со всей его дурной славой. Он решил, что будет неплохо, если она услышит хороший отзыв о нем.

Быстро, но тщательно вымывшись и переодевшись в свежее платье, Люсьен провел ее через лес на ту же тропинку, где они проходили вчера. После дождя дорогу развезло. Они направлялись в маленькую деревушку, расположенную в долине, чтобы посетить некоего Сеймура Уитби, старика, бывшего учителем Люсьена в детстве.

Если сегодня Люсьен шел медленнее, это объяснялось тем, что каждый мускул в его теле уже ощущал избыточные усилия, которые он вложил в тренировку. Сообщение о том, что Барду где-то неподалеку, заставило Люсьена выжимать из себя все, учитывая, конечно, что при этом Элис наблюдала за ним. Он чувствовал ее взгляд, устремленный на него, с того мгновения, когда она на цыпочках вошла в студию. Люсьен был уверен, что она запрется у себя в комнате и будет весь день дуться, но когда она появилась, ему удалось скрыть свое ликование. Его уловка помогла.

Алчное восхищение в ее взгляде наполнило его похотливой радостью. Просто позор, до чего он жаждет ее внимания, подумал Люсьен, но лекарства от этого, кажется, нет. Он вознамерился держаться с ней сегодня несколько отчужденно, но все его решения рухнули от одного взгляда ее глаз, синих, как стекла в витраже шартрского собора.

Они шли через лес в согласном молчании, кожаную сумку с книгами он примостил повыше на своем ноющем левом плече. В ней лежали последние тома, которые он выписал для мистера Уитби у своего любимого лондонского книготорговца. Элис, в свою очередь, несла корзину, в которой находились с полдюжины сдобных булочек и бисквитный пирог, а также кувшин с минеральной водой из горячего источника под Ревелл-Кортом. Мистер Уитби твердо верил в пользу вод. Их целебные качества, говаривал он, замечательно действуют на его подагру.

Как и вчера, они ненадолго задержались у известкового карниза и полюбовались видом. Небо затянули тучи, предвещая дождь. Пока они смотрели на долину, стоя бок о бок, Люсьен ощущал ее нервозность, словно это место напомнило ей, как страстно она его целовала.

Он искоса бросил на нее исполненный надежды взгляд, но если она и почувствовала это, виду не подала. Люсьен улыбнулся про себя, рассматривая ее с тихим восторгом. Какие изящные, длинные ресницы! Губы у нее были цвета розовой розы, покрытой росой. Охваченный желанием снова схватить ее в объятия, он быстро взял себя в руки, как следует обуздав свои порывы, потому что твердо решил не делать никаких ложных шагов. Сегодня он намерен показать ей, каким славным мальчиком может быть, если захочет.

Элис повернулась и снова зашагала по тропинке. Он покорно поплелся следом.

— Люсьен! — начала она задумчиво. Звук его имени, слетевший с ее уст, обдал его приятным трепетом. Казалось, подул свежий ветерок.

— Да?

— Могу я спросить вас кое о чем?

— Да, — осторожно согласился Люсьен, взяв ее за затянутую в перчатку руку, поскольку она переступала через упавшее дерево, преграждавшее тропинку.

Элис спрыгнула с дерева, и корзинка в ее руках закачалась.

— Я любопытна. Почему ваш отец оставил Ревелл-Корт вам и ничего — вашему брату лорду Деймиену?

— Вообще-то Деймиен станет графом на основании родословного древа нашего отца.

— Вот как? — воскликнула она.

— Да. Как я уже говорил, у Карнартена не было законного наследника. Он был настолько предан моей знаменитой матушке Джорджиане, что так и, не женился — и пустил ко всем чертям свою четырехсотлетнюю родословную. Мать была любовью всей его жизни. Он не хотел жениться на другой. Как бы то ни было, его многочисленные друзья в палате лордов понимали его положение. Они говорили: «Сначала здесь решает Бог, потом — мы», — и после его смерти они объединились и подали петицию королю, чтобы он учредил новый титул и обеспечил — даже если имя Карнартенов исчезнет — сохранность древнего рода. Поскольку Деймиен старше меня на двадцать минут, титул достанется ему. Конечно, на это решение повлияли слава Деймиена как награжденного орденами героя войны и репутация смелого и честного человека, не говоря уже о том, что он лично уверял премьер-министра — дескать, тот может рассчитывать, что он и его потомки будут голосовать за тори в течение трех поколений.

— Понятно. Наверное, лорд Карнартен безумно любил вашу матушку, если из-за любви отказался от наследника, — сказала Элис с благоговейным восторгом.

— Это так. Он встретил ее, когда она была молодой девушкой, еще до того, как она обвенчалась с герцогом Хоксклиффом. Но он ее проглядел. Отец рассказал мне эту историю в прошлом году, когда умирал.

— Ах как мне жаль!

— Благодарю вас, это было к лучшему. Он был очень болен.

— Хорошо, что вы были с ним. А Деймиен тоже был рядом с его ложем?

— Нет, Деймиен не мог уехать из Испании. И потом, Деймиен предпочитает игнорировать наше настоящее происхождение и просто делает вид, что он действительно сын Хоксклиффа.

Элис сочувственно взглянула на Люсьена.

— Я же предпочитаю правду. Хотите услышать их историю?

— Да, очень.

— Джорджиана провела год в Сорбонне, чтобы закончить свое образование, прежде чем появиться впервые в свете. Эдуард — так звали Карнартена — был денди двадцати одного года и совершал большое путешествие по Европе. Он впервые увидел мою мать с ее соученицами в солнечный день, на занятиях по искусству в Версальском саду.

— Как романтично, — с улыбкой прошептала Элис.

— Да, но, к несчастью, он почти не обратил на нее внимания — был слишком занят французскими куртизанками. Когда отец увидел ее в следующий раз, она была свежеиспеченной молодой светской замужней дамой. Он понял, что совершил роковую ошибку, позволив ей уйти. Они были созданы друг для друга, но, конечно, было уже слишком поздно. — Люсьен не сказал вслух, какое наставление дал ему Карнартен в самый важный момент этого разговора. «Когда ты найдешь ее, мой мальчик, схвати ее в свои объятия и ни за что не отпускай. Другой шанс тебе, может быть, никогда не подвернется». — Он умолял ее развестись с Хоксклиффом, — продолжал Люсьен, — но она не захотела, потому что герцог ни за что не позволил бы ей взять с собой детей. Тогда у нее уже были Роберт и Джек. Как бы то ни было, мы с Деймиеном появились на свет. У Хоксклиффа были разные любовницы, у Джорджианы был Карнартен. Это все продолжалось тихо и мирно, пока нам с Деймиеном не исполнилось по четыре года.