- Почему?

- Несмотря на то, что к интригам и власти я никогда не рвался, а все свое время посвящал науке, положение, средства и власть сами приплыли в мои руки. Мало кто помнит, как звали супругу последнего истинного короля. А звали ее Септимия Ги. Мне ли не знать имя собственной дочери!

И Эривард расхохотался так, что у меня внутри все похолодело.

По его словам выходило, что это именно он тот самый отец жены короля, который отключил артефакт и впустил темных на Леандор. Но более ужасало меня не это. Предатели встречаются во все времена, во всех мирах и в жизни каждого. Насколько я помнила, королева, родив наследника, последовала вслед за мужем и тоже добровольно отказалась от крыльев и умерла.

Передо мной стоял не просто предатель всего живого в мире, но и убийца собственной дочери! Родной крови… Плоти от плоти…

Меня затрясло, но я упрямо тряхнула головой, с силой потерла виски и заставила себя смотреть в глаза пятисотлетнему, выжившему из ума старцу.

- Ради чего? – мой вопрос прозвучал неожиданно твердо, как обвинение.

Впрочем, он и был осуждением и порицанием поступков этого арса, а одновременно – скорбью по всем, кто пострадал от деяний Эриварда.

Ги как-то приосанился, успокоился и, кажется, взял себя в руки. Или же мой неожиданный вопрос касался темы, которой маг гордился и хотел ею поделиться хоть с кем-то. Я не в счет. Я в его глазах была уже отработанным материалом.

Он подошел ко мне и снова наполнил стакан, но сейчас эта ароматная янтарная жидкость казалась мне ядом. Я кивнула, но стакан отставила в сторону. Может и хорошо, что на Леандоре не растут цитрусовые. С этой минуты их неповторимый аромат станет ассоциироваться у меня с горечью, предательством и… смертью. И это при самом удачном раскладе – если мне удастся выжить.

- Я знаю, что ты сейчас про меня думаешь – убийца твоего отца, убийца собственной дочери, убийца многих других. Ты ведь уже все поняла, Слана, не так ли?

Эривард посмотрел на меня снисходительно, даже с грустью, как ветеринар на кота, которого ему вот-вот предстоит усыпить. Вынужденно, но неотвратимо.

Нет, ответить я не могла. Ком в горле встал и мешал выдавить хоть один звук. Пришлось просто кивнуть.

- Любую смерть можно оправдать. И ты! Именно ты должна понять! Ты, девочка, не можешь не понять меня! Потому что ты – ученый, изобретатель, создатель, почти… бог!

А маразм-то крепчает. Передо мной сумасшедший фанатик или банальный убийца? Я никак не могла решить. Ком удалось сглотнуть, и я прохрипела, повторив вопрос:

- Ради чего?

Лицо лорда на секунду стало непроницаемым, а потом он снова оживился, словно отыскал удачное оправдание своим отвратительным поступкам.

- Ради науки! Ради процветания арсов! Ради будущего Леандора!

Красиво. Вот только я не верила его громким словам.

- Врете, - выдохнула я. Стало обидно, что придется умереть, так и не узнав правды.

- Не совсем, - возразил маг и улыбнулся.

Диагноз ясен – сумасшедший ученый, убийца и опасный маньяк в одной оболочке.

- Неужели? – вяло откликнулась я, теряя интерес к этой затянувшейся беседе, что очень не понравилось лорду.

- Ну не для Леандора, но изначально для науки, а потом для жизни! – выпалил Эривард, а я отчетливо поняла, что он проговорился, как и то, о чем именно проговорился маг.

- Вашей жизни.

Нет, я не спрашивала, а утверждала, но и лорд больше не вилял из стороны в сторону.

- Допустим, моей! И что из того? Все равно это был чисто научный эксперимент с неожиданным эффектом!

Мерзавец…

Я зажмурилась, судорожно размышляя о том, как бы заставить рассказать его обо всем: об отце, обо всех жертвах, о темных, об экспериментах на людях и арсах. И… Я придумала! Но действовать нужно было стремительно и быстро.

Конечно, были сомнения, что мой вариант сработает на сто процентов, но, исходя из того, что я знала о магии власти, что-то да должно было получиться. Не зря где-то внутри, в душе, я считала ее не только магией созидания и процветания, но и правды.

Чтобы отвлечь Эриварда, я спросила его о том, что наверняка не вызовет у него отторжения или негатива. Фактически, я обратилась к нему как ученый к ученому:

- Расскажите о своем эксперименте. Можно только суть, ибо детали мне уже никогда не пригодятся, так ведь?

Лицо лорда посветлело. Ему явно импонировало подобное любопытство к его работе со стороны той, которую он, несмотря ни на что, считал коллегой.

- К сожалению, это так, - ответил он и заверил: - Если бы был хоть один шанс сохранить тебе жизнь, Слана, поверь, я бы им воспользовался!

Возможно, эти слова были правдой, но правдой Эриварда – уродливой, искореженной и безобразной.

- Итак, суть эксперимента, - напомнила я и… Мне очень повезло – маг отвернулся и, предавшись приятным воспоминаниям, ослабил бдительность.

Вот он мой шанс! Вот он! Не только докопаться до истины, но и сохранить жизнь себе и своим сестрам!

- Эксперимент… - задумчиво произнес маг. – Пожалуй, все началось с попытки вторжения темных в наш мир. Страж врат не пропустил их, но по какой-то непостижимой случайности на площадке я увидел полудохлого темного…

Он говорил, а я в это время тянулась к ларцу с венцом истинного короля. И пусть у меня подобной магии не было, но я надеялась, что хоть толика ее передастся через артефакт, позволяя задавать вопросы на своих условиях.

- Тогда я еще не знал, что щупальце – это всего лишь часть темного, способная существовать отдельно от тела, но подчиняющаяся коллективному разуму. Но ты ведь и без меня уже успела выявить эту их способность, верно, Слана?

И Эривард обернулся. Хвала богам – не слишком быстро, я едва успела убрать руку от ларца и невинно положить ее на колено, делая вид, что поглощена рассказом Ги.

- Верно, лорд, - кивнула я. – Однако, возникает вопрос, как вы смогли его увидеть? Ведь по сути ни один темнокрылый арс не может видеть темных: ни щупальца, ни целиком.

- Я уже скорблю о том, что придется тебя убить, девочка. С тобой так же приятно разговаривать и спорить, как с Вигмарием. Эх, давно забытое чувство. Сейчас подобные интуиты не рождаются…

- Может, они не рождаются потому, что это результат вашего эксперимента не дает им родиться? – задала я вполне резонный, хоть и неприятный для Эриварда вопрос.

- Это всего лишь издержки, девочка. Любое великое открытие требует жертв! – отчеканил Ги. – Что касается темного…

Тут он рассмеялся то ли своим мыслям, то ли моей недогадливости. Определенно, свой ум дядя пережил. А уж о том, что речь пойдет о бессмертии, я уже даже не сомневалась – всегда могла сложить два и два.

Положение в обществе и богатство у него были, наукой – занимайся не хочу, так чего мог желать подобный элемент? Мести? Возможно, но крышу такая мысль ему бы не сорвала, а вот бессмертие плюс абсолютная власть – вполне. Тут уже вопрос морали. Если ему половину сородичей уничтожить, примерно как в туалет сходить, если он не пожалел даже родную дочь и внука, которого ему не дали убить, но который все же остался сиротой, то нет у него этой самой морали. Отморожена или не отросла, как нежелательный рудимент. Впрочем, как и совесть.

Я вздохнула и спросила:

- Так что же касается темного?

- Собственно, темного это вообще не касается. Моя способность их видеть заложена генетически, де-то-чка! Я топчу землю этого мира уже более шестисот лет и застал то время, когда в небесах Леандора сияли и переливались всеми оттенками магии белоснежные крылья первородных. Я их наследие! Я их потомок! Во мне течет их кровь, бурлит их магия!

Он входил в раж, упиваясь моментом.

- Мои крылья когда-то тоже сияли, но после открытия врат они потемнели и утратили физическую форму, оставшись лишь жалким отражением основной магии Ги…

Перепады его настроения меня пугали, хотя, говорят, для шизофреников это нормальное явление. Разговор о цвете крыльев ему не нравился, он его раздражал, заставляя сожалеть о свершившемся. И нет, я сейчас вовсе не о совести, которой у Эриварда не было и в помине, а его личных потерях. В силу эгоизма, все утерянное личное его расстраивало и заставляло сожалеть.