Позиция Жертвы портит жизнь не только самому носителю симптома, но и всем, кто с таким человеком соприкасается. Инфантильная личность много жалуется, требует, обижается, молчит, зависит от других или «душит», контролирует, поучает. Она может выглядеть беспомощной, милой и печальной, смотреть на других снизу вверх, говорить, как ребенок, привязываться к людям, которые проявили хоть немного внимания.

«Милейшей» Жертва будет выглядеть недолго, при первом отказе она видит в другом Тирана: «Тебе что, сложно?», «Тебе что, жалко?» Увы, люди с детским мышлением не умеют благодарить, им всегда мало, ведь их раненая часть слишком долго оставалась голодной. Они видят в других Родителей – источник бесконечного ресурса и не готовы признать в них таких же взрослых со своими ограничениями.

Жертва может, наоборот, по жизни играть роль «мамочки». Такой человек не умеет принимать заботу: «Не надо, все нормально, я сама, я потерплю». И она правда потерпит в надежде потом получить за это любовь и признание. Так было в детстве. Она не замечает, что выросла, а ее мужу, детям, друзьям, в отличие от папы и мамы, не нужны такие жертвы.

Поскольку умение выносить лишения и страдания – ее главный повод для гордости, Жертва ждет, что и другие будут жить так же. Если же те не соответствуют ожиданиям, то получат в ответ презрение, хоть оно и не будет выражено открыто.

Жертва часто обижается – это ее любимый способ проявить агрессию: молчание, холодность, страдальческий вид, капризы. Это характерно именно для детской позиции. Обида подразумевает, что вы возлагали на другого какие-то надежды, он их не оправдал, и теперь вы готовы манипулировать, чтобы получить желаемое.

Обиды не высказываются, они копятся, вскармливаются и тщательно хранятся. Но окружающие все равно о них узнают, только не в конструктивном диалоге, а по косвенным признакам: тяжелому молчанию или мученическому выражению лица. Жертва страдает, а вы должны «догадаться», в чем дело. Если не удалось, пусть вам будет стыдно.

Инфантильная личность хочет, чтобы вы тоже страдали, поэтому не скажет вам, что не так, и у вас не будет возможности исправить ситуацию. Да что там исправить – даже понять, что стряслось. Она хочет, чтобы вы ходили «побитой собакой», грустной, беспокойной и виноватой, тогда Жертве кажется, что справедливость восторжествовала. Когда ситуация разворачивается не так, как ей хотелось бы, когда ее ожидания не оправдались, она мстит: дует губы, хлопает дверью, блокирует в мессенджере, не отвечает на звонки. Мол, ты мне сделал плохо, и я тебе сделаю.

Обида – это фактически то место, где вы еще не подросли, те ситуации, на которые реагирует ваш Внутренний ребенок. Детским способом, конечно. А ожидания у Жертвы – о-го-го. Почему? Потому что в других людях она подсознательно ищет маму с папой, а в детском мировосприятии родители – это боги, всемогущие, мудрые, которым нельзя ошибаться. Да и способность выдерживать или, как говорят психологи, контейнировать свои негативные чувства у Жертвы очень слабая.

Автор жизни не обижается, он чувствует злость, если были нарушены договоренности. Именно договоренности, а не то, что человек себе нафантазировал или думал, что другой «должен» был поступить именно так. Злость направлена на изменение ситуации, решение вопроса. У обиды цель другая – наказать людей за невнимательность и неумение читать мысли.

Обида, если подходить к ней осознанно, станет прекрасным маркером тех мест, где травма еще «не долечена», где вы еще очень уязвимы, не окрепли, не отточили навык справляться. Прямая агрессия – это не «конек» Жертвы, она ведь выше этого. На пути к роли Автора важно превращать обиду в злость – взрослое чувство. Важно взять на себя ответственность, то есть научиться просить или говорить, что вас задело, а не просто «дуться».

Дело в том, что в семье, не чувствительной к потребностям ребенка, он не учится понимать, что для него уместно, а что нет, что нормально, а что нет. Такой малыш очень рано осознает, что его нужды стоят на последнем месте в ряду чужих желаний. И тогда душевный и телесный дискомфорт начинает восприниматься им как норма. Он этого даже не замечает – не обращает внимания на боль, усталость, холод, чужую агрессию. Становясь взрослым, он, например, работает «до седьмого пота», чтобы быть «на хорошем счету» у руководства.

Это очень явно прослеживается в автобиографической книге Эшли Форд «Плохая хорошая дочь»[2]. Маленькая Эшли многое терпит, потому что мама запретила ей злиться и отстаивать границы. За любое несогласие она получала затрещину. В 13 лет Эшли точно так же вытерпела изнасилование, и это стало драмой, большим горем и огромной психологической травмой.

Что остается такому ребенку? Остается только терпеть плохую жизнь, а потом плохую работу, плохих партнеров, плохое качество жизни. Ему не с чем сравнить, поэтому он утешает себя тем, что страдание возвышает. Если ребенок хотя бы изредка получает поощрение за жертвенное терпение, то это окончательно закрепляет мазохистические паттерны. Отныне он будет искать тех, кого можно поставить на пьедестал и кому можно будет самоотверженно служить. Он не осознает, что бывает иначе. В этом случае жизнью управляет так называемый «адаптивный Внутренний ребенок». Адаптивный – потому что единственным способом выжить в травмирующем детстве было адаптироваться к тому, что есть.

Несмотря на то, что он ощущает себя ненужным, ему все так же хочется получить свою порцию любви и внимания, которых все нет и нет. Компенсацией этого становится гордость за то, как много страданий он может вынести, какой удобный, как легко отказывается от своей жизни и как самоотверженно умеет служить. А потом он ждет «ответного служения» в качестве оплаты его трудов и безмолвно винит окружающих. Особенно если они выбирают радоваться, отдыхать и заботиться о себе.

Злость Жертвы подавлена еще в детстве. Ей рассказали, что это – удел «плохих, наглых», и тогда она решила, что гнев является большой угрозой для отношений. Терпеть можно. Страдать можно. Насиловать себя, критиковать, стыдиться можно. Это нам в детстве разрешили. А злиться нельзя. Если Жертве что-то не нравится, она молчит, потому что до смерти боится конфликтов. Тем временем именно злость – маркер того, что вы в позиции Автора своей жизни: «Я так не хочу», «Со мной так нельзя», «Мне это не подходит», «Я знаю себе цену», «Я знаю, что хочу большего».

Многие годами живут в ужасных отношениях, не решаясь слова поперек сказать своим партнерам. Женщины зачастую выбирают абьюзивных мужчин, либо пробуждают в них жестокость тем, что не выражают свою агрессию прямо, не принимают помощь, не умеют говорить «нет». Хотя стоило бы один раз показать, что она это терпеть не готова, и идти при этом до конца, а не просто «кидаться словами». Тогда партнер быстренько бы понял, что здесь «такое не прокатит», эта женщина требует к себе уважения.

Я прекрасно понимаю, что этот абзац вызовет много сопротивления, но не могу не упомянуть того факта, что мазохист стремится воссоздать в отношениях модель Агрессор-Жертва, и это может происходить ну очень изощренно и неявно. Допустим, женщина требует, кричит, потом молчит и дуется, мужчина, уставший от манипуляций, взрывается, а после – чувствует себя виноватым. А Жертва в этот момент как раз ликует: «Ага, я же знала, что он – абьюзер». Затем злится уже он, замечая, что в этой истории не все так однозначно. Конкретно в такой зарисовке вовсе не очевидно, кто из них агрессор, а кто жертва. Усложняется ситуация тем, что окружение поддерживает эту картинку, сочувствуя ей и обвиняя его, – это еще больше укрепляет деструктивную динамику. Хорошая в чужих глазах только она, но он-то тоже хотел быть хорошим, – увы, место уже занято, остается быть плохим.