Раз за разом бабушка и мама не переставали говорить, что он нас бросил, что я ему не нужна. И та встреча с ним на перекрестке у магазина игрушек была и огромным счастьем, и большим разочарованием. Тогда в моём понимании не было слова «предатель». И я не считала, что отец меня предал, уйдя жить в другую семью и забыв обо мне окончательно.

В идеале детство – это царство, где нет боли от потерь, где нет унижения, где нет предательства и никто не умирает. Где много радости и веселья. Детство – это беззаботное время для растущего ребенка, вне ответственности и решения проблем. Это яркая пора игр… Детство – это забота и ласка от родителей.

Глава 3.

ПЕРЕЕЗД

В одной из областей новообразовавшейся России после распада советского союза в объятиях степных ветров и окружении лесов, полей и озер спряталось одно село с населением сто двадцать человек. Туда я и переехала из поселка, находящегося в той же области. Мама получила дом и должность в управлении деревенского колхоза. Мне пришлось покинуть родной поселок, где я родилась, школу, в которую привыкла ходить, бабушкин огород, в котором любила играть и собирать ягоды. Мне было нетрудно привыкнуть к новому месту жительства, гораздо сильнее меня пугала новая школа и незнакомые люди: учителя и новые одноклассники.

Село, окружённое пятью озерами, казалось мне невероятно красивым местом. К тому же мы поселились в самом его центре, где находилась контора местного самоуправления. Почти в двух шагах от нашего дома была школа и магазин. А еще клуб для проката фильмов, концертов местной самодеятельности и вечерних дискотек. Но самое парадоксальное для меня было то, что этот клуб располагался в местной полуразрушенной церкви, которую я увидела в первый раз в своей жизни.

Наш довольно добротный трехкомнатный дом, с очень большим огородом, располагался перед озером, до которого было всего три метра, от калитки в конце огорода. Летом было здорово там купаться, а обсохнуть и позагорать можно было у себя во дворе, располагаясь на покрывале, которое мы расстилали вблизи клумб с цветами георгин, астр, ириса и лилий. Мы с сестрой любили смотреть на бесконечное голубое небо. И часто придумывали по очертаниям белых воздушных облачков разные схожести с животными или предметами. А когда замечали в небе самолет, летевшего куда-то в даль, кричали громко детскую считалочку: «Самолёт, самолёт, ты возьми меня в полёт. А в полёте пусто, выросла капуста…».

А в дни разбушевавшейся непогоды или в период дождей с озера, играя большими волнами мутной воды, дул сильный холодный и влажный ветер. В такую погоду долго на улице не погуляешь, я забегала в дом и на застекленной террасе смотрела на кусочек озерного пейзажа, виднеющегося из-за постройки, почти закрывающей вид на огород, а за ним и озера.

Обволакивающие расплывающиеся темные тучи, повисали над озером, застилая все небо. Темно-серые полутона переливались с грязно-голубыми оттенками замутненной воды озера. Я любила стоять у маленького окошка, смотря вдаль на завораживающий вид буйной стихии воды и ветра, слушая глухой перестук то какой-нибудь штукой по крыше дома, то оторвавшейся проволочкой о железный столб, соединяющий веревки для просушки белья. И постоянно думала, как было бы здорово запечатлеть этот вид на картине, но я не умела рисовать, а фотоаппарата у нас не было. И только окончательно замерзнув в своем уединенном наблюдательном местечке, я бежала в дом греться.

В ожидании начала учебного года, не найдя новых друзей, все дни летних каникул я провела одна в новой обстановке: село, дом, огород, озеро. Сестра, погостив немного с нами, вскоре уехала к бабушке. Единственным развлечением для меня в тот период были озеро, книги и фильмы, которые я смотрела в местном кинотеатре, именуемый местными жителями как «Клуб». Конечно, я могла смотреть фильмы дома по телевизору. Но наш ламповый «телик» очень часто не работал то из-за внутренних неполадок каких-то, то из-за антенны, которая не ловила ни один канал.

Когда в село привозили очередной индийский фильм, женщина ответственная за прокат фильмов каждый раз вывешивала на синий забор у магазина в центре села плакаты, раскрашенные вручную. Так люди, проходившие мимо, читали под вывеской крупными буквами «КИНО» название фильма, время, цену и страну производства, часто это была Индия.

Я тоже частенько бегала к этому забору и проверяла, какой фильм привезли. Если мне нравилось название, я отпрашивалась у мамы, просила нужную сумму денег на билет, и, если она была, летела стрелой в клуб, где показывали кино. Тогда мне очень понравились фильмы с красивым, на мой взгляд, индийским актёром Митхуном Чакроборти. После просмотренного мною «Танцора Диско» мелодии из этого фильма не сходили с языка, так и напевала ежечасно: «Джимми, Джимми, ача, ача».

Наверное, я училась искренней и в некоторой степени наивной любви по индийским фильмам. В красочной атмосфере красивых зданий, зелёных ландшафтов индийской природы, разноцветных сари героинь и гигантских слонов, рассказанная в фильме история нравственной любви, побеждающая все горести, пороки и аморальное поведение, казалась сказочной. Иногда торжество справедливости и добродетели в тех фильмах ярко утверждало мнение народа о том, что добро побеждает зло.

Часто фильмы начинались вечером и заканчивались, когда на улице уже темнело. Но это меня не пугало. Ведь эти фильмы, где главный герой сражался, вступая в драку со злодеями, за правду и справедливость, за спасение любимой, меня очень воодушевляли на смелость. Так что пусть даже и была темнота, и была вероятность, что на моем пути вдруг возникнет какой-нибудь местный злодей, я была готова дать ему сдачи и драться с ним. С такими мыслями и настроем я успешно добиралась до дома, который был совсем недалеко, и никаких нехороших людей на моем пути не встречалось, к счастью. Это было очень наивное и беззаботное время.

Мы часто навещали знакомую моей мамы, которая угощала нас пирогами или предлагала посмотреть какой-нибудь интересный фильм на видеокассете, привезённой ею из города. У многих семей уже появлялись в домах видеомагнитофоны, которые прозвали «видиками», и приставки. Иногда мы смотрели фильмы или диснеевские мультики, которые часто сопровождались забавным закадровым одноголосым пиратским переводом. Считалось престижно иметь «чудо-новинку» техники, особенно зарубежную. Сын знакомой моей мамы был младше меня на пять лет и часто играл в «Сегу» и «Денди». Мне были не знакомы такие развлечения и совсем не увлекали видеоигры.

В ту пору, хотя я и замечала разницу в состоянии что мы можем позволить себе приобрести, а что нет, мне совершенно было не важно, есть ли у нас крутой магнитофон или «видик», приставки или крутые кроссовки. Главное было то, что мама рядом, мы живем вместе, едим, гуляем, иногда разговариваем на очень интересные темы о жизни, как правильно поступать, а как нет, какие отношения могут быть у женщины и мужчины, почему люди бывают агрессивными или добрыми. Если у неё было хорошее настроение, мы могли с ней обсуждать разные темы. И иногда я осмеливалась расспросить о её и моего отца прошлом, как они познакомились с папой, и почему у них не сложилось, кто им помешал быть счастливыми вместе. И чаще мне удавалось побыть с ней вдвоем не только во время наших бесед, но и тогда, когда она проявляла ко мне заботу и внимание, обрабатывая мои раны с прикладыванием подорожника, перебинтовывая ногу, когда я имела неосторожность пораниться стеклом, купаясь в озере. Я чувствовала к ней безграничную привязанность. И можно сказать, что наши отношения с ней складывались на доверии. Поэтому я могла гулять по окрестностям и исследовать новый для меня мир сельской местности, не опасаясь никаких наказаний. В самую первую свою прогулку по селу мое внимание привлекло здание с большим куполом и погнутым крестом.