– Да что там задания, разве могут удивить? Разработать какое-нибудь тематическое здание, пфф… – Зайцева мелодично рассмеялась. – У меня тут кое-что поинтересней. Притом исключительно в личном пользовании, потому что Семён Петрович на ближайшие полчаса сбежал в таджичку, которая в квартале от института. Как полагаю, лопать шаурму. – Вика на пару секунд замолкла, а потом вдруг протянула: – Кста-а-ати, а не сможешь там тормознуть, когда будешь подъезжать? Зверски хочу шавуху.

Дериглазов вздохнул, принимаясь за джинсы. Господь всемогущий, что же Зайцевой не сидится-то? Вечно у неё вот эти невероятные идеи появляются: то кофе в три часа ночи, притом обязательно в компании своего бывшего парня и почему-то его, Димки; то вот шаверма в семь часов утра.

– Вик, а как же фигура? – предположил он.

– Да к чёрту фигуру! – мученически простонала она. – Я жрать хочу, как волчица, в пять утра подскочила сегодня, и с тех пор ни крошки во рту. Шавуху надо, и пусть задница растёт. – Снова многозначительная пауза и… – О, точно, Димулечка, купи мне, а? А я тебе сейчас потрясную идею расскажу.

– Сначала идею, – выдал Димка.

– Сначала обещание, – упёрлась Зайцева. – Шаурма, острая, с курой и обязательно с болгарским перчиком.

– Идея. И я подумаю.

Зайцева в трубке застонала, явно сдаваясь. Потом что-то с её стороны зашуршало, что-то упало, и наконец Вика выдала:

– В общем, у меня в руках волшебная коробочка Поплавского. Ну, та, что с двумя делениями, где он растасовывает наши имена и…

Дима кивнул, в очередной раз забывая, что Вика не видит. У Семёна Петровича действительно была особая привычка делить их по парам. Карточки с именами студентов тщательно перетасовывались, подобно игральным, а потом равномерно раскладывались пополам в два маленьких отсека крупной деревянной шкатулки. По словам самого Поплавского, это делалось вечером перед объявлением пар, а потом препод просто брал одно имя из одного отсека, второе – из второго, и провозглашал очередную пару «заключённой».

То есть, если у Вики в руках коробочка, она может не только посмотреть пары, но и…

– В общем, я могу поменять пары! – словно прочитав его мысли, заявила Зайцева. – Часть из них уже даже просмотрела и, знаешь, что?

– Что? – протянул Димка, искренне раздумывая над этим шансом.

– Та новенькая, Вера, которая, она в паре с Ренатом, ты представь только! Бедная девочка, он же ей и так проходу не даёт.

Дериглазов скрипнул зубами, признавая этот факт. Логинов действительно последние дни постоянно вился вокруг Вероцкой, привлекая её внимание. Все попытки, конечно, были тщетны, но пирожок она у него в субботу взяла, а это уже что-то… К тому же от тошнотворной туалетной воды, от которой, как оказалось, у Веры и разыгралась аллергия, Ренат избавился и теперь благоухал лёгким ароматом свежего яблока. Все девчонки в восторге пищали, что приятным.

И что с этим делать?

– Ну да, не повезло ей, – согласился Дима.

– Знаешь, я тут думаю, может, поменяться? – предположила Зайцева. – У меня Литвинов в паре, ничего примечательного, а девчонка эта новая и умная и… девочка. В вашем мужском обществе туго с бабами, а тут вот. Как думаешь, мы подружимся?

– Почему нет? – пожал плечами Димка, внутренне ликуя.

Чёрт-чёрт-чёрт! Пусть лучше Зайцева будет в паре с Верой, чем Ренат. Этот остолоп Логинов ведь реально к ней клеится, вдруг всё же сможет то, чего не было дано ему, Димке? Приклеится к Вероцкой и отодрать будет невозможно.

– Так и знала, что ты поддержишь, – просияла Вика. – Ты же на эту дамочку день и ночь смотришь, а если я подружусь с ней, то сам сможешь познакомиться.

Зайцева зашуршала бумажками, принимаясь просчитывать правильные варианты, а Димка, коротко попрощавшись, натянул брюки, ботинки и поехал за обещанной шаурмой. С курочкой и болгарским перцем. Острая.

Что в итоге? Второе потрясение. Шаурма была куплена не только Вике, но и себе. Дериглазов просто не смог устоять, и практически доедал мясо и овощи в лаваше, подходя к институту, когда заметил с одной стороны красивую, а с другой – отвратительно противную картину: у входа в вуз Ренат поймал Вероцкую и активно что-то ей втолковывал, пихая под нос букетик из трёх роз. Вера качала головой, но отталкивать Логинова не спешила, тоже что-то ему отвечала, прячась под шарфом-балаклавой, закрывающим половину лица до самых ушей.

Димка постарался не обращать внимания, даже не следить, но на мгновение встретился с Вероцкой взглядами… и вновь пропал. Так и захотелось отвадить от неё очередного урода, но пришлось глубоко вздохнуть, прикрыть глаза и пройти мимо. Нет уж, пусть сами решают, он пока ещё соблюдает план. НЕ реагировать.

А вот третье потрясение наступило через несколько пар. Как раз в тот момент когда Семён Петрович достал свою любимую шкатулку, открыл крышку и объявил первых в очереди:

– Арюткин и Соловьёва, – вещал он, называя уже шестую пару. – Филимонов и Степанов.

– Скоро будем мы с новенькой. Ура-а! – пискнула Вика. – Я уже извинялась пред тобой, что наехала на неё тогда. Действительно интересная девушка, да и работать с ней…

– Зайцева и Волков, – заявил Поплавский.

– Чего? – ахнула соседка.

– Литяев и Логинов, – продолжал он.

Вика окончательно растерялась, пожевала щёку изнутри, покачала головой:

– Но я же ставила себя и Веру, а только потом Логинова и Литяева. Как остальные-то перепутались?

– Дериглазов и Вероцкая!

Димка закашлялся, словно получив удар под дых. Чего? С Вероцкой? Проект?

Тщательно выстроенные планы рушились, как карточный домик. Теперь им с Верой предстояло пробыть вместе более пятидесяти часов в месяц. Это одновременно и будоражило, и…

Чёрт побери, и ведь это было не первое и не последнее потрясение за день. Буквально в ближайший час Дима и сам успел совершить абсолютно бредовый поступок.

– Зайцева, только не говори мне, что неправильно посчитала количество карточек и всё перепутала, – возмутился Димка, когда немного отошёл от шока.

Поплавский уже отвернулся к доске, принявшись объяснять тему, так что разговоры за одной из последних парт мог заметить не сразу. Впрочем, Дериглазов сейчас готов был и нарваться, чтобы снова выгнали за дверь, – хоть было бы время подумать.

– Что сразу Зайцева? – пискнула в ответ Вика, нервно заправляя за ухо прядь русых волос.

– А кто ещё?

– Я, между прочим, пересчитала на шесть раз – на шесть! – а потом сама вручила всё Семёну Петровичу за пять минут до пары. Ничего не могло перепутаться, если конечно он сам не решил что-то исправить среди карточек.

Вика шипела, точно рассерженная змея, и с каждой секундой подавалась всё ближе и ближе. Со стороны они, наверное, казались чудно воркующими голубками, хоть завидуй. Но Дима предпочитал бы не ворковать, а получить ответы на вопросы.

– И вообще, чего ты так волнуешься? – продолжала возмущаться Вика. – Какие претензии? Новенькая тут уже четвёртый день, тихая, спокойная. Нелюдимая и слегка странная, правда, но работать-то не откажется вместе, – с яростного тон Зайцевой вдруг сменился на задумчивый, она медленно постучала длинным ногтем по губам. – Эта Вероцкая даже располагает к себе, что ли? В ней что-то есть. Девчонка не раз уже успела отбрить Рената и…

– Тебя же это бесило, – нахмурился Дима.

– А теперь нет! – Вика многозначительно покачала головой. – Он сам напрашивается, так что девчонка молодец. Вот я и подумала, что неплохо было б нам с ней пообщаться.

– Потому что ты тоже уже сотню раз успела «отбрить» Логинова?

Дериглазов постепенно успокаивался, приходил в себя, так что практически перестал рычать и даже смог съехидничать в ответ. Вика шутку не оценила. Но, стоит признать, она действительно весь второй курс бегала от активиста, возомнившего, что именно Зайцева – любовь всей его жизни. Любовь завяла примерно через полгода, и Вика смогла вздохнуть спокойно. Видимо, аромат у той любви был просто волшебным.