***

— Да не так, — Каренин берет меня за плечо и толкает вниз, — лучше на пол сядь. Твою голову видно, охранник решит, что ты мне отсасываешь.

— Убери руку! — возмущенно сбрасываю его лапищу со своего плеча и сползаю между сиденьем и торпедой.

Хорошо, что он не видит сейчас моего красного как помидор лица.

— Ты чего так покраснела? — Каренин рулит одно рукой и смотрит с непониманием. Рано радуюсь, все он видит.

— Не твое дело, — бормочу, вжимаясь в торпеду.

— Ни разу в машине не отсасывала, что ли? — не унимается мажор.

— Ты так говоришь, как будто тебе каждый день это делают, — огрызаюсь, а сама незаметно щипаю себя за руку. Может, щеки тогда перестанут так гореть.

— Не каждый, ты права. А знаешь, почему? Это привилегия, которую надо заслужить.

— Так объяви кастинг.

— Ты точно не пройдешь, заучка, — убежденно говорит Каренин. — Ты вообще не в моем вкусе.

— Хоть в чем-то мне повезло, — ворчливо отвечаю. — Долго мне еще тут сидеть?

Мой вопрос остается проигнорирован, но в окно вижу, что автомобиль под уклоном въезжает в подземный гараж.

Каренин выходит из машины. Я, извиваясь как червяк, начинаю выползать из-под сиденья. Дверца рядом распахивается.

— Шевелись быстрее, пока нас не засекли.

— Я и так шевелюсь. Куда быстрее?

— Много разговариваешь, — оборачивается и сверкает недовольным взглядом.

Хочу огрызнуться, что нормальные водители перед лужами притормаживают. Но вовремя вспоминаю, что это мне нужен душ, а не ему. И захлопываю рот. Это не укрывается от Каренина, он удовлетворенно хмыкает.

— Туда, — кивает на лестницу и первым начинает подниматься.

Останавливается перед крайней дверью, пропускает меня вперед, и когда за моей спиной проворачивается замок, не удерживаюсь от облегченного вздоха.

— Ванная там, — парень указывает на дверь в нише.

Берусь за ручку, толкаю дверь и восхищенно ахаю, не в силах сдержать эмоций.

— Вау!

Передо мной огромная полукруглая ванная комната в темных тонах из каталога дорогих интерьеров. Затемненное снаружи радиусное панорамное окно, к которому примыкает широкая ванна с джакузи. Длинный пьедестал с умывальником, напротив стена с душевой панелью.

Никаких ограждений и перегородок. Никаких полочек с полотенчиками и вазочками для цветов. Настоящий минимализм, роскошный и недопустимо дорогой.

— Не стой как памятник, заучка, — толкает в спину Каренин, — я еще сегодня рассчитываю попасть в зал.

— Извини, — крепко вцепляюсь в сумку и прохожу внутрь, — я быстро.

— Полотенце в пенале, — доносится следом. — Он без ручки, просто надави, и откроется.

— Ок.

Тянусь вниз, чтобы щелкнуть защелкой, но замка не нахожу. Ощупываю ручку, даже приседаю, чтобы рассмотреть — и ничего. Распахиваю дверь.

— Эмм... Демьян!

Из спальни показывается Каренин с притворно удивленным лицом.

— Ты и имя мое знаешь? Откуда? Только не говори, что ты мною интересовалась.

— Не выдумывай чего нет, — закатываю глаза, — просто услышала, как тебя называют друзья.

Показываю на дверную ручку.

— У тебя в ванной нет замка?

— А зачем он нужен? — Демьян отвечает вопросом на вопрос. — Дверь в комнату запирается, от кого мне прятаться в ванной? Да не бойся ты, говорю же, у меня на таких как ты не стоит.

Подавляю вспыхнувшее внутри возмущение и нахожу силы пренебрежительно улыбнуться. Захлопываю дверь, разворачиваюсь к зеркалу.

Даже сквозь зеленые разводы видно, как у меня горят щеки. Нельзя, не нужно ему ничего показывать. Не хочу, чтобы он думал, будто меня уязвили его слова.

Хотя меня задело. Очень сильно.

Нет, я не жду внимания от богатого мажора. Мы с мамой не шикуем, но и бедными я нас никогда не считала. А здесь, в этой стильной и дорогой ванной я впервые чувствую себя нищенкой. Я реально боюсь прикасаться ко всем этим до блеска начищенным кранам.

Каренин такой же как его комната. Как эти краны. К нему тоже страшно прикоснуться...

Хватаюсь за пылающие щеки и с укором смотрю на себя в зеркало. О чем я, господи, какой Каренин? У меня максимум полчаса, чтобы отмыться, а надо еще успеть высушить волосы.

Быстро стаскиваю с себя грязную одежду, выворачиваю, сматываю валиком и прячу в сумку. Белье тоже промокло, отправляю его следом. С этим уже дома буду разбираться.

Достаю чистую одежду, вешаю на крючки. В упор не вижу пенала с полотенцами. На поиски уходит минут пять, пока я не догадываюсь, что он скорее всего встроенный. Так и есть, одна из отделочных панелей оказывается пеналом.

Ручек нет. Нажимаю, открывается. Из стопки чистых полотенец беру одно и вешаю рядом с душевой панелью. Достаю из волос веточку и встаю под упругую струю воды.

Сюда бы мои скрабики, гели и шампуни! И джакузи включить...

Но приходится обходиться мужскими средствами. Кстати, Каренин предпочитает нейтральные ароматы, так что сойдет за унисекс.

Волосы промываю четыре раза, пока вода перестает быть зеленой. Яростно тру кожу ладонями, соскабливаю присохшую зелень ногтями. Скраб у Каренина все-таки нахожу и тоже пускаю в ход.

Ощущение чистоты поднимает настроение. Отключаю воду, отжимаю волосы, промакиваю их полотенцем и не сразу замечаю, как со скрипом открывается дверь.

Поднимаю голову и встречаюсь глазами с Карениным. Он сжимает ручку двери и молча смотрит. Уже не в глаза, нет. Ниже.

Ойкаю, прижимаю к себе полотенце, закрываясь.

— Ты обещал не входить!

— Мне надо помыть руки, — проходит и поворачивается спиной, — я не смотрю.

А я даже пошевелиться не могу. Каренин не смотрит, но прямо перед ним зеркало, достаточно поднять глаза.

Извернувшись, закутываюсь в полотенце и переминаюсь с ноги на ногу.

— Ты еще долго? Мне надо одеться.

Демьян разворачивается, и я со страхом вижу как изменилось его лицо. Он сглатывает, делает шаг навстречу. Заговаривает, и хоть его тон по-прежнему развязный, в нем слышны совсем другие, хрипловатые нотки. И это пугает еще сильнее.

— Слушай, как тебя там... У меня тоже секса давно не было. Три дня. А у тебя? Ты без одежды очень даже... — Каренин делает еще один шаг, и я спиной впечатываюсь в холодную мокрую стенку, зашитую керамическими плитами.

Ангелина

— Не подходи, — говорю сипло, стягивая на груди полотенце, — только попробуй тронь.

— И что будет? — он прищуривается. — Просто скажи, ты для вида ломаешься? Мы же можем быстро потрахаться, ты реально меня завела. Хоть и заучка...

Нащупываю рукой на полке бритву и выставляю перед собой.

— Только попробуй подойти... — от страха голос совсем сел, — я тебя зарежу.

Демьян смотрит на мою руку, изумленно поднимает брови. Переводит взгляд на меня.

— Чем, безопасной бритвой? Ты больная? Или... — его взгляд проясняется. — Подожди, ты что, целка?

Молча сглатываю и прерывисто дышу, продолжая выставлять перед собой бритву. Каренин проводит рукой по волосам и задирает голову. Шумно сглатывает.

— Ебать я попал, — возвращается глазами ко мне. — Как я сразу не догадался? У тебя что, язык отсох, заучка? Сразу не могла сказать? Я бы отвалил. Или ты решила, что я тебя сейчас насиловать буду?

Хочется ответить искрометно и хлестко, выдать что-нибудь особенное. Острое. Уничижительное. Поставить зарвавшегося мажора на место. Но вместо этого вырывается лишь невыразительное блеяние.

— Я... Я не... Ты...

И дальше я падаю на самое дно, потому что губы сами собой кривятся, а по щекам тонкими струйками текут слезы.

Ненавижу себя за это! Ненавижу!

Вместо того, чтобы достойно ответить этому гаденышу, я развожу сопли. Всхлипываю шумно, шмыгаю носом.

Каренин прикрывает глаза и качает головой.

— Ну все, блядь, приплыли... — вскидывается. — Слушай, ты если хочешь отпугнуть парня, просто скажи ему, что ты целка. И все. Тебя обойдут десятой дорогой.