Сильнее нужно было бы приложить. Зря меня Дина остановила.

- Во-первых, я бы с удовольствием тебе хребет переломал. Во-вторых, твоя челюсть цела и зубы тоже.

- Так сделал уже. Сучара, ты Барский. Ты думаешь, что тебе мотаться к бабам можно, а ей нельзя?

Мгновенный переход к моей жене порождает неудержимый гнев. Он зарождается сиюсекундно и пухнет как опухоль. Не иссечь, не выжечь. Какого черта себе позволяет? Приехал давить на свое? Ни черта не получит. Все изменилось.

- Рот закрой.

Предупреждаю на берегу. Иначе беды не миновать. Убью.

-Ты Дину высосал всю. Она как в темноте живет. Дай заполнить ее светом. Хуле морщишься? Пафосно звучу? Зато по делу. Ты всю энергию из семьи вылил на помойку, там дыра!

- Тебя не касается. Больше предупреждать не буду. Держись от Динки подальше, Ворон.

Славич не орет. Он спокойно констатирует одну ему ясную константу с уверенностью одержимого. Разговор звучит на пониженных. Мы как два гребаных дуэлянта примеряемся к мишени. Он давит свою истину, а я защищаю то, чего нет.

Ворон ясно обозначает свою позицию, максимально доходчиво объясняет. Не дурак, все понимаю. Только по телу шторм гуляет. Еще немного и выдует остатки разума, оставив на дне поломанную мачту. Как ни старался, сохранить не смог.

- Давид, оставь ее. Прошу по-человечески. В свою очередь обещаю, что буду осторожнее. Ну что ты опять глаза вылупаешь? Я честно поступаю. Видишь сам пришел.

- Перегибаешь, Ворон.

Что мне стоит не перемахнуть через стол одному дьяволу известно. Из последних сил сдерживаюсь. Ведь понимаю, что только сам во всем виноват. Сам отпускаю Дину, но внутри словно замок кодовый срабатывает. Держи-прячь-сторожи.

Мозгами осознаю, что браку нашему жить на два вдоха осталось. Что не сможем существовать вместе тоже ясно понимаю. А отдать ее не могу. До искр в глазах не могу, хоть сдохни.

- Нет.

Схлестываемся взглядом. У Ворона сверкают глаза, как молнии. Доходит до меня со всей ясностью, что не перед чем не остановится сука. Напролом пойдет, я его знаю. Но и он тоже понимает, чем ответить смогу.

- Зачем она тебе, Давид? Я никак в толк взять не могу. Скажи, может пойму и отступлю.

Вопрос на миллион.

Мне кажется, что именно после этого гребанного вопроса кровь густеет и с трудом движется по венам. Разом накатывает чуждое волнение. Смешно, я не подвержен рефлексиям, но видимо не сегодня. Удивляюсь и злюсь одновременно.

С трудом принимаю изменение в непослушном теле. Грудину сковывает, я едва дышу. И кислород пропадает тоже. Чтобы выйти из гнетущего положения, молча поднимаюсь и распахивая окно прикуриваю сигарету.

С жадностью затягиваюсь, думаю над ответом.

Объяснять хочется меньше всего. Другому просто бы начистил рожу, но Воронов другое. Он мой друг и предельно честен. Открыт в своих желаниях. Я сам был не против их романа, а теперь…

Не хочу отпускать Дину. Тупое эгоистичное желание, но оно такое. После того, что произошло на полу в прихожей втройне не хочу. Сама мысль претит, что подобное со Славичем проворачивать станет. Она не может. Я не позволю своей суке лечь под голодного кобеля.

- Передумал.

- Ты что несешь? – Славка поднимается. Я слышу, как скрежещет офисный стул, затылком ощущаю обозленное прерывистое дыхание, наполненное яростью. – Она моя теперь.

Присвоению – бой. Заткнуться бы ему теперь. Ни слова не говорить в эту минуту. Иначе…

- Серьезно? Ты серьезно задвигаешь? Может ты забыл, что я с ней в браке? Забыл, Слав? Не перегибай, гандоном не будь. Не надо меня провоцировать. Ясно? Или еще пояснить?

- Давид, – и не думает отступать. – Я ее забираю.

Три слова камнем ложатся на душу и тянут в пропасть. Разрывает напрочь. Хочу из кожи вон вылезти, разметать все вокруг. Раздражение достигает крайней точки.

- Не доводи до греха. Лучше уйди сейчас.

- С чего вдруг? За язык тебя не тянул. Давай не включай мудака. Она не игрушка. Что ты ей дашь? Я спрашивал, но так и не услышал. Знаешь почему? Нет доводов. Ты, блядь, эгоистичная сволочь. Просто не хочешь быть на вторых ролях. Так? Тебе же первым нужно быть. Везде. И так всю жизнь. Какая баба понравится обоим, ты вот он. Почему? У тебя компклексы? Что не так? Тебе не восемнадцать давно, Барский. Хватит хуями мериться.

Каждое слово принимаю. Молча внимаю, впитываю в красные тельца. Запоминаю.

Воронов распаляется, вываливает эмоции скопом. Мгновенно из спокойного состояния в злобное не переходит, а перескакивает. Заводит его. Так растаскивает, что остановиться не может.

Зубы сжимаю до хруста. Все же срыв близок.

- Завались, – еле ворочаю челюстями. Несмотря на атаку обвинения, задаю один вопрос, что меня до крайности интересует. – Ты тогда … Успел? Вы с ней переспали?

Ворон затыкается. Замолкает, обрывая себя на полуслове. Он плывет взглядом, раскиселивается как последняя шмара. Довольная улыбка расползается по роже. Большего не нужно знать. Вижу.

В два шага пересекаю кабинет и шарашу боковой. Славич всегда был немного туговат на реакции, поэтому в очередной раз сваливаю его с ног. Одного удара достаточно, но не успеваю ничего сделать, мне прилетает следом.

- В край попутал, нежить?

Ума хватает прекратить начинающуюся драку Славичу. Он после выкрика все еще яростно стряхивает мои руки со своей шеи. Понимает, что кулаками дело не решить. А я нет. Ловлю воздух, с трудом делаю шаг в сторону. Пяти минут хватает, чтобы прийти в себя и ему и мне.

- Трахал?

Мне крайне важно знать. Вопрос мучает меня долго. Славка дал понять, что да, но я как зацикленный психиатрически больной спрашиваю вновь и вновь. На что надеюсь? На чудо?

- Какая разница? Что тебе даст информация? Это мое с ней дело, – отрезает Ворон.

Мне надоедает тупой разговор.

- Для ясности. Мне наплевать спал ты с ней или нет. Я передумал отдавать Дину. Поэтому не рассчитывай на то, что сможешь ее легко забрать. У меня планы на свою жену. Ясно? И да, Слав. Притязания на постель уйми. От души рекомендую. Ей не до тебя теперь будет. Сам обучу всему, что умею. Короче, вали пока цел.

Глава 21

- Я планирую завтра выйти на работу, – вхожу без стука в домашний кабинет мужа.

Давид поднимает голову от экрана ноута. Он опирается на локти и прищуриваясь от света лампы насмешливо рассматривает меня. Пасовать не планирую. Я пришла атаковать.

- Куда? Кем? И зачем?

Бесит его манера говорить со мной так, будто я умалишенная. Сволочь надменная. Ненавижу. Последние несколько дней невыносим. Плачу ему той же монетой, пусть давится. Цепляю его хуже, чем он меня. Но ничем пронять невозможно. Как от стенки горох отскакивают попытки укусить побольнее.

- Давид, ты не понял, – добавляю металла в голос. – Я не спрашиваю. Ставлю перед фактом. Я выхожу на работу.

- Я понял. Спрашиваю. Куда?

Очень хочу ответить в рифму, но это значит совсем в детсад скатиться. Я взрослая женщина, которая пересмотрела шкалу ценностей и учится ценить себя. Хрен ему, а не провокация. Хотя…

- В клинику.

Не успеваю договорить, как наталкиваюсь на замороженный взгляд пылающего мужа. В глазах вспыхивает звенящая агрессия. Прежде чем хочу возразить, успевает прибить одним словом.

- Нет.

Я ожидала, что будет недоволен, но не в такой степени. Не то, что я опасаюсь, дело не в этом. Суть проста. Хочу дожить срок заключения в относительном комфорте. На корню растаптываю готовый вырваться ор. Натягиваю улыбку и ядовито-вежливо дребезжу.

- Да. Я так решила.

- У Ворона работать не станешь.

Еще немного и запущу в Давида стулом.

- Что не так? Чем не подходит место?

- Дурой прикидываешься?

- О-о-о, – ёрничаю, не удержавшись. – Разве не на той же роли для тебя существую? М-м-м, муж?

- Заткнись. Покинь кабинет. Я все сказал.

Наглое заявление заставляет меня подскочить на месте. Он рехнулся? После той ночи невозможно стало с ним существовать под одной крышей. Все не так и не то. Цепляется, привязывается и провоцирует. У меня терпение небезгранично, если что. Я тоже стала стервенеть и прыгать за рамки чаще. Нельзя с Давидом по-человечески общаться. Это не человек, а демон во плоти. Сволочной эгоист.