Здесь было ярко, с одной стороны, и… пафосно с другой.

Отдел занимал не так уж много места на третьем этаже. Его размеры были… ну, метров сто квадратных, не меньше, и офис был разделен на три части. В самом начале на входе нас встречал администратор, приятная на внешность женщина лет сорока, может, чуть больше — тут так точно не определишь, с чудесным голосом и очень умными глазами. Затем шел главный кабинет, в котором сидели аналитики, и в конце располагался кабинет начальника.

Его или ее, к слову, я не видел.

А вот сами менеджеры были своеобразными. Пять девушек и пять мужчин, я, разумеется, был шестым. И если девушки по стилю одежды более-менее соответствовали корпоративному уставу, то парни…

Один краше другого. Дорогие часы, кольца, яркие рубашки и цепи. Их тон и их взгляды говорили о них как об успешных людях, могущих позволить себе подобное без особых проблем. Они и вели себя также, гордо и надменно.

Никто со мной из них не поздоровался. Они проводили меня взглядом до одного из двух свободных рабочих мест, и вернулись к своим телефонам и ноутбукам.

Был еще один немаловажный, заметный факт. Здесь было шумно для десятерых человек. Такого в офисе господина Сон Хуна я не слышал и не видел. Все работали, а людей было гораздо больше.

— Эй, новенький! — звонкий женский голос зазвучал за моей спиной. — Только пришел и сразу за работу, да?

Я повернулся и уставился на красивую кореянку с белоснежной кожей, идеально-ровными зубами, яркими зелеными глазами и искусственно-седыми волосами.

Такую моду я не понимал. Нет, разумеется, окрашенные волосы — это красиво при правильном использовании. А многим это даже идет, но чтобы такая молодая красавица нарочно старила себя, это признак отсутствия должного внимания. К ней относятся как к легкомысленной или слишком молодой. А это равносильно тому, что ее мнение не учитывается.

Такое я уже проходил в своем «сне»: сопоставлял и анализировал поведение сотрудников. Порой от этого зависела моя безопасность, так что навык очень нужный.

— Ты чего это? — она чуть наклонилась, сощурившись. — Глухой?

— Нет, прости, — улыбнулся я. — Задумался просто.

— Умный? — напирала она. — Здесь таких любят. Умных.

Я тут же встал со своего стула, коротко поклонился и, не убирая с лица улыбку, представился:

— Ишито Винсент!

— А, тот самый любимец госпожи Чонг? — ее глаза округлились, она поджала губы и чуть повернула голову. В такой излишней, как по мне, театральной манере удивления. — Уж не за красоту ли она тебя выбрала?

— Красоту? — растерялся я от такого предположения с ее стороны. — Ах, нет, — почесал макушку, изображая еще большую растерянность, — отличился на контракте с иностранцами.

— Понятно, — она вернулась в прежнюю, ровную позу, скрестила руки на груди, а затем, словно забыла что-то важное, подняла голову к потолку. — Точно!

После этого слова воцарилась тишина. Я уже про себя оценил и дал характеристику этой девушке, как приземленной. Немного не в себе, хоть и очень красивая. Видимо, потому и держат тут.

— Йонг Мирэ, — поклонилась она, вспомнив, что забыла сделать. — Я менеджер этого отдела, как и все остальные, — она обвела рукой помещение. — А ты, правда, любимчик госпожи Чонг?

— Почему ты так думаешь? — удивился я.

— Так два дня тут носится ее телохранитель и бесцеремонно вваливается в кабинет господина По Сихван. Мы только и слышим, как он кричит на него…

— Такое разве позволительно телохранителю? — искренне удивился я. — Не по статусу же. Он личная охрана, а не какой-то начальник.

— У госпожи Чонг все телохранители такие, — спокойно пояснила Мирэ. — Наглые. Они думают, раз они в фаворитах, в плане охраны ее особы, то им все можно. Вот, этот самый охранник не один раз прокричал, что Ишито Винсент уже ждет.

Черт. Он же мне неплохо так услужил, тыча моим именем в «лицо» местному начальнику. И что-то мне подсказывает, что моя репутация уже заочно подпорчена Боху Самом. Да еще и эти…

Я посмотрел на людей, сидящих за столами, нервно дернул уголками губ и повернулся обратно к Мирэ.

— Я не любимчик, — сухо сказал я. — Просто выделился своими навыками.

— Несколько языков? — искренне удивилась девушка. — А сколько же тебе лет, лингвист?

— Двадцать четыре, — ответил я. — А что⁈

— Удивительно, — воскликнула Мирэ. — Такой молодой… а ты точно, — она сощурилась, — не любимчик?

— Нет, — чуть строже ответил я, и в этот момент дверь у дальней стены комнаты открылась.

В следующую секунду оттуда выбежала строго одетая… секретарша и направилась к нам.

Она была очень взволнована. Постоянно поправляла на бегу свой пучок волос на макушке, и смотрела на нас испуганными глазами.

Стоило ей подбежать к нам, как она тут же поклонилась и, не разгибаясь, поприветствовала меня:

— Доброго утра, господин Ишито.

Это… было слишком официально. Даже для меня.

— Господин По Сихван ждет вас!

— Эй, Мирэ, — менеджер в черной рубашке и закатанными рукавами, откуда частично виднелись татуировки, окликнул красавицу. — Иди сюда!

Девушка, провожающая взглядом закрывшуюся дверь, тут же повернулась к мужчине и недовольно покачала головой.

— Ну, давай, иди сюда, красавица! — более мягко попросил менеджер. — Побыстрее.

Йонг Мирэ медленно направилась в его сторону, деловито покачивая бедрами и звонко цокая каблуками. Стоило ей подойти к столу, как она чуть отодвинула бумаги, присела на угол стола и, расправляя волосы, обворожительно улыбнулась.

— Шин, ты бы выражения выбирал, — улыбнулась она, зло при этом посмотрев на парня. — А то твой друг Хун расскажет твоей невесте об интрижке в офисе.

На парня это подействовало, как она того и хотела. Уверенность тут же испарилась и появилась скованность. Он сел ровнее на стул, убрал ехидную улыбку с лица.

— Да понял я… — тихо сказал он и начал нервно крутить кольцо на пальце. — Это тот самый Ишито?

— Да, — кивнула Мирэ. — Говорит, что не является любимчиком госпожи Чонг.

— Ну, лицо у него не совсем корейское. Богатые женщины из местных любят европейские черты, — он очень тонко обошел слово «красивый». Ведь про мужчину так говорить нельзя было — в их отделе хватало тех, кто готов был уцепиться за каждое не вовремя произнесенное слово. — Молодой какой-то.

— Младше тебя, — продолжила Мирэ. — Аж на четыре года. Самый молодой здесь будет, пожалуй.

— Не моложе тебя же, — нахмурил лоб Шин. — Надо бы его проверить, как он, за нас или за нее, а то потом и нам прилетит…

— А ты поменьше хохотал бы за столом, — мило улыбнулась Мирэ. — И поменьше бы трепался по телефону со своей любимой, — на последнем слове она сделала акцент, состроила недовольное лицо. — Вы что-то вообще со своей компанией последнее время наглеете. Как господину По Сихвану накидали кучу презентаций, вы, как я посмотрю, забыли, как работать?

— Ты чего это взъелась на меня? А? — нахмурился теперь Шин. — Малышка, вы сами со своими девочками не работаете. Только вид делаете, а сами строите глазки любому, кто зайдет сюда. Будь то начальник или менеджер с этажа повыше.

— Так, а как нам еще попытаться стать выше? — риторически спросила она. — Сюда же я попала таким образом.

Она обернулась, посмотрела на кислые физиономии коллег, которые, видимо, только что получили по электронной почте задания, и, снимая с ноги туфлю, провела ногой по коленке Шину.

— Да, дорогой?

— А ну, хватит, — тихо, но грубо ответил Шин, убирая ее ногу со своей. — А если кто увидит?

Да, его всегда волновала лишь эта сторона их непростых отношений, а не то, что это неправильно

.

Господин По Сихван был слишком типичным представителем из лица руководителей среднего звена. Статный старик с умным лицом в очках и с дорогими часами на руке. Голос строгий, глухой, властный.

— Доброе утро, — поклонился я сразу, как замер около его стола. — Меня зовут Ишито Винсент.