“Наши” — это сегодня самая многочисленная молодежная организация в России. Сотни и тысячи одинаковых маек. На массовые выступления “Наших” привозят в Москву поездами и автобусами, участникам акций вручают ценные подарки. В Грозном эта организация открыла свой центр правовой защиты молодежи. Сразу можно было догадаться, что “Наши” располагают необходимыми средствами. Называли имя и должность их “хозяина” в Кремле. Но никаких секретов не осталось, когда минувшим летом “Наши” организовали большой сбор на Селигере, в котором приняли участие три тысячи активистов этой организации, и туда прилетал на вертолете зам. главы администрации президента В. Ю. Сурков. Кремлевским был и состав выступивших на слете: Глеб Павловский, Михаил Леонтьев. Краснодарский губернатор А. Н. Ткачев прочел лекцию по экономике и спел под гитару. А 26 июля группу “Наших” принял в Завидове В. В. Путин. Беседа продолжалась два с половиной часа. Как сообщали СМИ, президент пожелал “Нашим” избежать в работе шаблонов и заорганизованности, призвал бороться с алкоголизмом и фашизмом. Конечно, встреча с президентом была сигналом для губернаторов, для прочего начальства на местах, для бизнесменов, что “Наших” следует опекать и поддерживать. И тут всех опередил краснодарский губернатор: устроил у себя на Кубани молодежный сбор для тренировки будущих “лидеров”.

Но было бы наивным и недальновидным только подтрунивать над “Нашими”, для чего постоянные поводы дает их руководитель Василий Якеменко. В отличие от тех же молодых “яблочников”, ориентированных на обслуживание выборов, у “Наших” в центре внимания проблемы молодежи. Их руководитель Василий Якеменко раньше возглавлял “Идущих вместе”, являвшихся не более чем “группой поддержки” для В. В. Путина. Сегодня Якеменко заявляет, что главная цель “Наших” — модернизация страны. На смену чиновникам-пораженцам должны придти новые силы, новая политическая элита. Через три года у “Наших”, по словам Якеменко, будет подготовлено 3 тысячи национально ориентированных менеджеров, через пять лет — 10 тысяч, через десять лет — 100 тысяч. В своем манифесте “Наши” называют организацию антифашистской. Ими был выпущен 30-тысячным тиражом буклет с обвинениями в фашизме РНЕ и НБП (нацболов). Ну а приезжавший на Селигер политтехнолог Глеб Павловский призывал, как сообщали СМИ, “быть готовым разогнать фашистские демонстрации и физически противостоять попыткам антиконституционного переворота”. Что называется, не слабо.

Определенный колорит этой молодежной организации придает то, что активисты там называются комиссарами. Впрочем, журналисты, побывавшие на Селигере, увидели симпатичных, веселых ребят, склонных “слинять” со скучной лекции. В основном студентов.

Можно ли сравнивать “Наших” с комсомолом, как это нередко делают? Общее у них, пожалуй, лишь то, что теми и другими управляли и управляют из дома на Старой площади, где раньше помещался ЦК, а теперь — администрация президента. Такую многомиллионную, крепко сколоченную организацию молодежи, как BЛКCM, можно было создать только при однопартийной системе, когда партия правила государством напрямую и ВЛКСМ был одним из органов управления. Опыт ВЛКСМ невозможно повторить в иных политических условиях. Для сравнения полезней привести сложившийся на Западе опыт воспитания в новом поколении “активной жизненной позиции”, как это называлось в ВЛКСМ. Скауты отнюдь не играют главную роль. Взять хотя бы США. Американские родители ревностно следят не столько за отметками своих чад, сколько за их успехами во всевозможных школьных обществах. В США почетно быть редактором школьной газеты, играть в школьном театре, очень нужно играть в школьных командах по бейсболу, футболу и т. п. Это готовит ребят к общественной жизни в условиях американской демократии. Баллы за общественную деятельность имеют значение и при поступлении в университеты. В США ребенок с самых малых лет нацелен на “активную жизненную позицию” — это его будущий успех в бизнесе, в политике. Американская энергичность — не только в менталитете, но и в воспитании.

Ну а в России, что может получиться у “Наших” с их программой воспитания новой элиты? Ничем конкретным, деловым, вызывающим в обществе уважение “Наши” себя пока не проявили. За наступательные действия получили в ответ такое же обвинение в фашизме — “нашисты”. Это у нас теперь принято: “сам фашист”. Так что кураторство Кремля над “Нашими”, увы, подтвердило ту нелицеприятную оценку “компетентности” высшего чиновничества России, которая была дана в Институте комплексных социальных исследований РАН. Все-таки заниматься следовало бы всей системой воспитания детей и молодежи.

Эдуард Лимонов основал в России классическую левую партию — радикальную, как он сам говорит, способную действовать на современном уровне, в принятых везде формах протеста. Талант бывает нужен и в политике. К чему приводит его отсутствие, видно на примере Якеменко. В либеральных СМИ Лимонова сравнивают с Гитлером. На самом деле ему по духу ближе присоединившийся в 1968 году к бунтующим студентам Жан Поль Сартр. Кстати, Лимонову сейчас примерно столько же лет, сколько было тогда Сартру.

С появлением в России молодежных организаций нацболы оказались в этом ряду. Но им свойственны более дерзкие выступления. Вторглись в кабинет инициатора “монетизации” Зурабова, вывесили из окна свое знамя, говорят, даже кресло сломали. А до этого на счету у нацболов был захват башни в Риге, выступление в Севастополе. Но ведь именно дерзкий риск, которым отличаются нацболы, и может служить доказательством, что не такие уж они “фашисты-экстремисты”. Брошенный помидор, майонез — не бомба. Нацболы подвергают опасности только себя, а не окружающих - полная противоположность терроризму, каким он сделался сегодня. Когда-то радикалы несли гибель тиранам, но не решались бросить бомбу, если рядом с тираном сидели дети. А теперь жертвами террора становятся, как правило, ни в чем не повинные люди - на улицах, в поездах, в самолетах, в небоскребах.

За вторжение в кабинет Зурабова, в приемную президента нацболам полагалась статья о хулиганстве и денежная компенсация за материальный ущерб, если таковой был нанесен. Но не тюремные же сроки! Получается, что своими средствами, вполне адекватными и общепринятыми (взять хотя бы формы протеста антиглобалистов), нацболы провели за последние годы инспекционную проверку российской системы правопорядка и правосудия, непосильную юристам-либералам. Чего только стоил процесс над Лимоновым! В 2005 году московская областная прокуратура подала на НБП в суд, добиваясь ее непризнания как партии. Суд требование прокуратуры удовлетворил. Но затем Верховный суд вынужден был безграмотный приговор отменить. После этого власть сколько бы ни вмешивалась — юридический прецедент состоялся. Согласитесь, это очень существенная часть политической борьбы. Кстати, протест НБП был принят в Страсбурге.

В группе нацболов, совершивших акцию в приемной президента, подобрались думающие ребята, с детства много читавшие, студенты лучших московских вузов, из интеллигентных семей. Лира Гуськова рано проявила математические способности, школьницу пригласили из Казани в Москву, в знаменитый образовательный центр имени Колмогорова, теперь она студентка мехмата МГУ, перед Гуськовой открылись блистательные возможности. Что ее привело в НБП, подвигло на рискованное действие? Алексей Колунов — студент пятого курса знаменитого Станкина. Денис Оснач закончил истфак Калининградского университета. Никакого безобразия эти интеллигентные мальчики и девочки устроить в приемной президента не могли. Разве что вели себя дерзко — и убежденно, с увлечением. Уже шел процесс над участниками акции в приемной президента, когда активистка НБП, студентка истфака МГУ Александра Сафронова, явившись на пресс-конференцию в министерство образования и науки, дала пощечину А. А. Фурсенко с возгласом: “Долой министров-террористов!”.