Здесь, на Севере, близкими становятся имена первоучителей церковных Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоустого. Русь связывается незримыми нитями со всем православным миром и крепкими узами единения со всеми своими землями.

Преподобный Антоний считал необходимым просветить монахов и силой православного книжного знания, положив начало переписыванию книг, завёл библиотеку. Так здесь, на севере Руси, собралось одно из богатейших книжных собраний. Монастырь стал и центром хозяйственной жизни — вокруг были возделаны поля, разводился скот. Доходы приносило солеварение, искусством которого монахи овладели в совершенстве так же, как выделкой кожи, портняжным либо тарным ремеслом. К монастырю тянулись бедные, убогие, просто ищущие душевного покоя и духовного покровительства.

Преподобный Антоний никого не отгонял, братии завещал: “Живите в общежитии равно духовно и телесно, пищею и одеждою по заповеди святых Отцов, нищих же кормите в довольстве и милостыню подавайте, да не оскудеет место сие святое”.

Преподобный был рачительным хозяином монастыря, большим заботником о людях, но, главное, был великим молитвенником, дважды уходил из обители в пустынножительство, где неусыпно молился, “осветлял душу” и неустанно трудился: пахал, сеял, ловил рыбу; всё, что добывал, отсылал в монастырь. Был беспощаден к своей плоти, постоянно вёл “мысленную брань” с “помыслами”, истязал её, борясь с исступлением. Всё это дало ему великую силу духа, дар прозрения.

В 1556 году Антоний умер, а уже в 1579-м произошла его канонизация. Это было промыслительно, ибо то был истинный век русской святости, Русь постигала себя. Это было время митрополита Макария, при котором было канонизировано к общерусскому прославлению около 40 русских святых, почитаемых до этого местно. Именно в это время составлены великие Минеи Четий — свод книг о житии святых. Все местночтимые святые подтягивались к Москве, которая становилась духовным центром Руси. Антониево-Сийскому монастырю недаром благоволил сам царь Иван Грозный, ибо в такого рода духовно-экономических опорах он видел скрепы Руси, её молитвенную “засечную линию”. Где же нынче державные, духовные центры у сегодняшней власти? Ведь великая трагедия Отечества состояла в XX веке в том, что эти молитвенные и державные центры были разгромлены. “Бог мудрый, а дьявол проворный”, — это часто говорит Святейший Патриарх. Надо опередить бесовские устремления, не дать им осуществиться. Ныне монастырь возрождается. Молитва к молитве, камень к камню, паломник к паломнику. Надеюсь, что монастыри снова займут важное место в духовной, культурной, экономической жизни страны.

Да и мы в тот день были и молитвенники, и паломники, и созидатели. Светоносная и красивая литургия, которую торжественно провёл епископ Архангельский и Холмогорский Тихон, знакомство с монастырём, его возрождающимися храмами и работа по созданию, закреплению на земле Архангельской Всемирного Русского Народного Собора соединили нас воедино.

Перед началом Соборной встречи преклонились перед плитой, где находятся мощи Святого, и в единодушии молились: “Святый Отче, Антоний, моли бога о нас!”.

А он и молился за нас, грешных, все эти годы, несмотря на погром и закрытие в 1923 году монастыря. Разрушено было многое, возведена лишь “Попова баня”. Но это не монашеская мыльня, а банька, построенная для руководителя области Попова.

В 1992 году пришёл сюда иеромонах Трифон — умный, остроглазый, хваткий. Чувствуется, что при нём монастырь обживается, обустраивается, укрепляется. В пять тридцать утра там служится молебен преподобному, основателю монастыря Антонию. Этим укрепляется всё вокруг. Высокой, торжественной, уже утвердившейся традицией завершается вечерня: идут монахи, богомольцы, паломники, крестным ходом обходя храмы и всю площадь монастыря. Впереди фонарь и икона Божией Матери. Звучит “Богородице Дево, радуйся”. Богородица к обители благосклонна. Духовное поле монастыря разрастается, его подворья выросли в Емецке, Сельце, Архангельске, Санкт-Петербурге.

В северной столице строится деревянный храм в честь преподобного Антония Сийского. Возрождается и традиция собрания книг. Библиотека уже имеет десять тысяч книг и журналов. Внесли свою лепту и мы. Иконописная мастерская антониосийцев известна за пределами обители. Братия издаёт газету “Духовный сеятель”, приложение “Педагогический семинар”, альманах “Сийский хронограф”.

Так духом и молитвой, трудами епископа Тихона и настоятеля Трифона, монахов и тружеников, местных властей и благотворителей в северной европейской части России, среди лесов и вод, снова встал и укрепляется замечательный монастырь — духовный центр, опора церкви и православного народа.

И, наверное, неслучайно сюда зашёл по дороге в Москву юный Михаил Ломоносов. Ясно, что помолился, попросил доброго совета и благословения у своего дяди Ивана Дорофеевича, обитавшего в монастыре, прикоснулся к благословенной земле. Прикоснулись и мы.

Из Архангельска езда на машине летом недолгая. А каково зимой, в мороз, по скрипучему снегу в наступающих сумерках, когда убыстряется шаг лошадей и трусящих рядом для разогрева ездоков. Оглядываюсь “на небо, ельник и песок”, стараясь представить начало звёздного пути упорного, уверенного в себе, получившего знак свыше холмогорского парня. То, что он был таким уверенным, упорным, решительным, боговдохновенным, нисколько не сомневаюсь. А ведь мало кто нынче без тугого кошелька решится самостоятельно идти в столичный вуз, хотя при вполне приличных железной и автомобильной дорогах за день-полтора можно оказаться в столице.

В музее Ломоносова на Кий-острове копия картины художника Н. Кислякова “Юноша Ломоносов на пути в Москву”. Розовощёкий парень идёт “солнцу и ветру навстречу на битву и радостный труд”. Энергично, широко шагает юноша к цели, академическому будущему, как во время написания картины устремлялись вперед комсомольцы-целинники, рабфаковцы, будущие космонавты. Как вихрь ворвался в царство иноземных властителей науки и слова поморский парень, голова которого была способна многое понять, проанализировать, выстроить — и всё во славу Отечества и народа российского. Я не сомневаюсь, поставь сегодня сибирский, уральский, поморский парень эту непоколебимую цель, утвердись в собственном предназначении, прояви упорство и настойчивость, и всё ему будет по плечу. Съездит он и в оксфорды, и в гарварды и вернётся в Россию ещё более закалённым и искушённым в науке и в смысле жизни. И многое сделать сможет для любезного Отечества. Волю надо проявить современному юноше, ум и, главное, родину любить. Дерзайте, русские Платоны и быстрые разумом Невтоны!

…Холмогоры обозначились вдали бескупольным храмом, ширью Двины и спокойными чёрно-белыми коровами на лугу. Что на юге, что на севере страны корова — кормилица, а порой и спасительница наша. На Прохоровском поле стоит как символ победы звонница, возведенная по проекту Вячеслава Михайловича Клыкова, венчаемая Божией Матерью с Покровом, которым она накрывает наших воинов. На звоннице с четырех сторон барельефы главных победителей. Маршалы и генералы, солдаты-пехотинцы, летчики, артиллеристы, моряки, танкисты, рабочие у станков, крестьяне за плугом, женщина-мать — труженица и рядом с ними коровушка, без которой ни тыл, ни фронт бы не выжили. У Дмитрия Балашова в романе серии “Государи московские” Русь сожжена, испепелена, разорена после татарского набега. Мертво, холодно, беспросветно, но в эпилоге идут через лес и пепелище женщина и ее мальчик, они ведут с собой корову, и автор возгорается надеждой и уверенностью: “Выживет Русь, выдюжит”. Спасительницей корова была и здесь, на севере. Холмогорская порода известна многим. Ей даже мемориал соорудили, и на нем торжественное слово:

На двинских просторах,

В Холмогорах рожденная,

Студеными ветрами закаленная,

По праву народом кормилицей названная,