- Ты бы видел, как позеленели и вытянулись морды парней, на которых, как раз, смотрел ашварси, когда палаточник попросил себе бойца! - хихикнул Тиль, продолжая делится с Филиппой впечатлениями, уже лёжа в палатке. - Они даже дышать не могли, пока ашварси не отказал ему.
Второй день испытаний начался, как обычно, с утренней пробежки и завтрака. Только потом наставники отправили всех на построение.
Когда призванные встали в квадрат на тренировочном поле, к ним, стоя на деревянном возвышении, первым обратился ашварси:
- Приветствую вас, призванные! Вы прошли начальную подготовку в тренировочном лагере и, после распределения по сотням, отправитесь в расположение отряда. Командующий вашим отрядом - первый аштуг Хилберт.
Хилберт сделал шаг вперёд и встал рядом с Хлодвигом. Обученные наставниками, в едином порыве, бойцы ударили кулаком левой руки о раскрытую ладонь правой на уровне груди, приветствуя своего самого важного начальника, после ашварси.
Хлодвиг продолжил:
- Отныне вы - воины великой императорской армии и должны знать закон, установленный для вас самим императором, по которому будете жить. Согласно этому закону вам предписывается беспрекословно подчиняться своим военноначальникам: тугу вашей сотни, аштугу вашего отряда, ашварси, императору или тому, кого они назначат старшим над вами.
Филиппа с сомнением посмотрела на всех тугов, за спиной ашварси, на помосте: их всех, значит слушать не нужно, только своего? Почему тогда один из них гонял сегодня Коротыша к воротам по какому-то поручению? Спрашивать она, конечно, не стала. Тем более, ашварси продолжал сурово перечислять следующие правила:
- Вы должны избегать того, что не подобает воину: стремления роскоши, излишнего сладострастия, увлечения ремёслами, семейных уз. Вы не сможете вступить в брак, иметь свой дом. Вы должны жить в казарме, если не в походе или на задании.
На этих словах не только у Филиппы больно сжалось сердце. А ашварси всё говорил:
- Ваши поступки и деяния могу судить только я, ашварси, и, при его желании, император. Хочу сообщить, что, в случае совершения тяжкого преступления, вы имеете привилегию подвергнуться особо почетному виду смертной казни – удушению.
По спине Филиппы побежал холодный пот. Будто, уже обнаружили, что она девушка, и сейчас затянут петлю на горле, перекрывая возможность дышать. Или эта честь только для мужчин?
- Продвижение по службе для каждого из вас вполне возможно. Подробнее об этом позже.
Парни заинтересованно посмотрели друг на друга и на начальников. Видно было, что некоторые горят нетерпением прямо сейчас начать продвигаться. Ашварси, тем временем закончил:
- Что ещё... Те, кто доживёт до старости, будут обеспечены жильём при казармах и пенсией. Это всё.
По молчаливому знаку ашварси заговорил первый аштуг Хилберт:
- Наш отряд - большая сплоченная семья из тысячи мужчин, объединенных общим делом, целями и единым образом жизни. Приветствую вас всех, молодые бойцы! Сегодня второй день распределения по сотням. Вчера был закончен добор в конную и начаты доборы в остальные сотни, тугов которых вы видите за моей спиной. Бойцы, которые уже были распределены, сейчас за направляющим наставником отправляются на пробежку в лес. Остальные - вперёд, на полосу препятствий! Выполнять!
Глава 13.
Чуда не случилось. Филиппа попала в палаточники.
И это даже при том, что Детка, практически, перебросил её через бревенчатую стену на полосе препятствий и протащил за собой через болото, хоть она и осталась без сапог, которые цепкая жижа стащила с её ног и всосала в себя, без какой-либо надежды вернуть.
Но тот же Детка стал причиной их с Коротышом отставания, когда он застрял в длинной деревянной трубе, выдолбленной в огромном стволе древнего поваленного дуба. Филиппа проползла сквозь узкое препятствие первой и уже хотела бежать дальше, когда услышала жалобное хныканье Детки из тёмного отверстия за спиной.
Девушка развернулась и на четвереньках поползла обратно, в трубу. Потом, она помогала другу проползти через препятствие, сама двигаясь ногами вперёд, и, с неимоверными усилиями, по команде, тянула парня за безрукавку на плечах.
- Раз...два... три... Рывок! - команды из глубины трубы, задушенным голосом, отдавал Коротыш.
- Раз...два... три... Рывок! - он, как бычок, изо всех сил толкал друга головой в пухлый зад, одновременно с усилиями Филиппы.
- Раз...два... три... Рывок! - Детка паниковал, мычал и плакал, у друзей плохо получалось продвигать его.
- Бездна! Мы тащим телёнка через игольное ушко, - в отчаянии прошипел Коротыш.
- Ну, не волнуйся, Деточка, - голос Филиппы истекал нежностью и лаской, - Мы с тобой, мы тебя не бросим, не уйдём. Постарайся немножечко помочь нам. Давай, мальчик...
- Ползи, гад!!!! - зверским тоном вдруг завопил Коротыш.
Неизвестно, что помогло, но Детка, наконец, перестал хныкать и пополз. Совместными усилиями, узкое препятствие было, наконец, преодолено. Но прибежали они трое последними...
Это было досадно. Если бы Тиль и Барт проходили полосу препятствий с Филиппой, они бы её точно не бросили, и она, как пить дать, не оказалась бы с одним из худших результатов в конце испытаний.
Филиппа, задумавшись, шла на ужин. Она сама удивлялась своей удачливой судьбе: так само собой получилось, что со вчерашнего дня Тиля и Барта рядом с ней заменили Детка и Коротыш.
«Возможно, это потому, что мы, все трое, почувствовали что-то общее, когда только нас, так сильно отличающихся от всех остальных призванных, не допустили к самому первому испытанию? Кто знает…» - девушка чувствовала, что принимает эту новую дружбу с искренней радостью. - «Хоть и досадно оказаться в палаточниках...»
Впрочем, кроме Тиля с Бартом, почти вся их сборная десятка угодила в палаточники. Всего лишь одного парня забрал себе какой-то туг. Теперь их десятка и в самом деле состояла из десяти бойцов.
Вечером, Тиль и Барт недолго переговорили с Филиппой, спросили про результаты испытаний и, коротко посочувствовав Пузану, что он попал-таки в палаточники, пошли и уселись ужинать рядом с парнями, отобранными в конницу. Обиженная Филиппа, пока уплетала свою порцию, несколько раз ловила на себе их немного виноватые взгляды.
На следующий день, на утреннем построении, туги уже не стояли за спинами ашварси и аштуга. Они находились в общем строю, рядом со своими бойцами. Каждому тугу в сотню требовалось разное количество бойцов. Один добирал шестнадцать новеньких, а другому нужно было всего двое, поэтому десять рядов, выстроившихся в затылок, бойцов были разной длинны. Молодой туг, который собирался, по прибытии в расположение отряда, принимать свою первую сотню, стоял возле самого длинного ряда бойцов, из двадцати восьми человек. В последнем походе эта сотня пострадала больше других, даже их туг погиб.
- Поздравляю с окончанием распределения! Палаточники занимаются сборами! Остальным приступить к ежедневным тренировкам! – объявил аштуг.
И настоящая служба палаточников началась самой первой… Харбин, туг, дал всем первые задания и стал придирчиво следить за их выполнением.
Детка, Коротыш и Филиппа должны были разбирать и складывать палатки по левому краю от центрального прохода. Перед ними в палатки забегали двое других бойцов из их десятки: Павлин, получивший эту кличку из-за того, что прибыл в лагерь в разноцветной яркой женской рубашке, и Рыба, прозванный так из-за очень светлых, круглых, немного выпученных, глаз. Они собирали, сворачивали, выносили и грузили немногочисленные вещи парней, их одеяла и подстилки в повозки-клети, те самые, в которых четыре месяца назад призванных привезли в тренировочный лагерь.
Во время работы новеньких, туг палаточников, Харбин, ругался так, что охрип. Он потерял, и терпение, и голос, пока его новоиспеченные бойцы впервые в жизни собрали лагерь.
Филиппа про себя возмущалась: как будто они виноваты, что не знают, как разбирать палатки и правильно паковать вещи!
