Их ужас был понятен. Когда назавтра за Филиппом приедут и заберут в, похожую на клетку на колёсах повозку, с такими же несчастными призванными, он навсегда лишится права на всякую связь с родными.

Походные шатры и грубо сколоченные бараки до конца жизни станут ему домом, а воины его отряда – единственной семьёй. От прежней жизни Филиппу оставят только имя.

Всё остальное выбросят за ненадобностью, поскольку целью существования Филиппа станет – отдать свою жизнь за империю и императора. Конечно, перед этим, будущего воина как следует натаскают и обучат в тренировочном лагере, чтобы жил подольше и побольше врагов императора отправил на тот свет прежде, чем сам погибнет.

Границы их обширной империи постоянно подвергались нападениям соседей. Да и сам великий император - ставленник богов, не гнушался время от времени проводить захваты чужих территорий. Случалось, войска отправляли усмирять бунты в городах империи, чаще, на недавно захваченных территориях.

Сам ставленник богов никогда не участвовал в изматывающих походах. Военными кампаниями императора руководил ашварси Хлодвиг, правая рука и доверенное лицо императора.

Хлодвиг, был невероятно молод для такой высокой должности, ему едва исполнилось тридцать. Но его гениальность, как воина и великолепного стратега, не проигравшего ни одной битвы, обеспечили ему заслуженную славу, высокий пост и уважение императора, который умел ценить достойных подданных и осыпал молодого ашварси милостями и дарами.

Однако, молва о геройских подвигах ашварси Хлодвига, его справедливости и уме, меркла перед пересказами многочисленных историй о его жестокости, безжалостности и, что особенно волновало женскую половину знатного общества столицы, да и всей империи - неизменной холодности к женскому полу. Последнее -  поскольку молодой ашварси был не только молод, богат и влиятелен, но и безумно, пугающе красив.

- Своей хищной и гибкой красотой наш дорогой Хлодвиг напоминает мне снежного барса, -  делилась с подругами принцесса Мишель, третья дочь императора.

И была в её словах некая правда. Тем более, что, как потомок древнего военного рода, он обладал особыми способностями: мог взлететь на дерево одним прыжком, легко перепрыгнуть пятиметровую расщелину в горах, молниеносно передвигаться по городским крышам, едва касаясь черепицы или соломы ногами. Друзья ашварси, правда, уверяли, что древний род здесь ни при чём, просто Хлодвиг много и упорно тренировался.

- Да уж! Барс! Милейший огромный котёнок, так и хочется погладить! Но лишь чуть протянешь руку к его прекрасной шёрстке и будешь оцарапана или съедена! - фыркнула в ответ дочь одного из аштугов Хлодвига, которая успела испытать его ужасное отношение к девушкам на себе.

В прямом подчинении ашварси находились аштуги. Они, в свою очередь, командовали отрядами, которые носили их родовые имена. В каждом отряде было по десять сотен.

В столице самые достойные и способные из сыновей знати учились и получали навыки стратегии и тактики ведения боя в высшей императорской военной академии для получения звания аштуга.

Однако успешное окончание академии не означало немедленное получение командования отрядом – этот пост нужно было заслужить умом, потом и кровью. Все аштуги, окончившие академию, по особому приказу ашварси, начинали службу простыми воинами и продвигались от звания к званию, только отслужив в войске, положенный на это срок, если, конечно, не показывали себя в битве. Ашварси назначал командовать отрядами только всесторонне проверенных людей.

В каждом мало-мальски приличном городе была своя военная школа, где получали знания дети местной элиты. Они выпускались в звании туга. Туги командовали сотнями, подчиняясь аштугам. И правила получения права на командование сотней им нужно было заслужить так же, как аштугам, начиная с простого воина.

Ашварси, аштуги, туги – все они, в отличие от простых воинов, получали приличное жалование из императорской казны. А после удачных походов многим, особо отличившимся, император с подачи ашварси Хлодвига жаловал всевозможные награды и, даже, земли и поместья.

Воинская знать могла иметь семьи, детей, обустраивала для себя личные владения, которые часто обслуживала целая армия постоянной прислуги и временно нанятых работников.

После каждого похода, сокровищницы действующих аштугов, которым ашварси доверил отряд, и тугов, которые командовали сотнями, кроме прочего, наполнялись ценными трофеями с захваченных земель.

Обычно аштуги и туги довольно долгое время отдыхали дома после каждого похода, наслаждаясь богатой и устроенной мирной жизнью. Никто в империи не жил лучше правящей воинской знати! Лучшие из лучших мужчин всей страны стремились занять какой-нибудь пост в войске и служить императору под командованием ашварси Хлодвига - это был самый верный путь к богатству и процветанию, хоть и с риском для жизни.

Для простых воинов всё было иначе. Призванные были в полной и абсолютной власти своих командиров. Те вольны были казнить их и миловать на своё усмотрение.

Конечно, простой воин мог броситься в поисках суда и справедливости к более старшему командиру, и даже к самому ашварси. Но ещё никогда такого не было, чтобы это закончилось чем-то хорошим.

После походов выжившие воины возвращались в бараки военного городка. Их наградой был лишь более спокойный образ жизни на некоторое время, регулярное горячее питание и возможность спать под крышей и на кровати. Некоторым требовалось залечить раны или справиться с другими болезнями.

В длительные походы обычно брали несколько, проверенных лекарем, женщин лёгкого поведения, для бытового обслуживания воинов и удовлетворения их мужских потребностей. На отдыхе к услугам мужчин был целый весёлый дом с готовыми услужить красотками.

Редкому воину, который был призван, то есть, не принадлежал к имперской знати, удавалось выслужиться до какого-нибудь поста. Таких счастливчиков можно было по пальцам пересчитать, о них слагали легенды, пели песни и плели небылицы.

Походы случались так часто, что отборное императорское войско постоянно нуждалось в пополнении живой силой.

Император специально ввёл закон, согласно которому, каждый округ империи был обязан ежегодно поставлять означенное количество молодых юношей на пожизненное служение в войске.

Поэтому городские управы, получив из окружного управления указания о необходимом числе призванных, проводили жребий среди семей, в которых сыновья в этот год достигли совершеннолетия.

Отцы, которым выпала «честь» отдать своего мальчика, накануне дня призыва получали глиняный знак из рук вестников городской управы.

Жители империи знали, что глиняную метку призванного в семью всегда приносят накануне, чтобы родные и юноша могли попрощается. И ничего не поделаешь… В случае побега или укрытия призванного вся его семья, включая самых дальних родственников, даже дети, подлежит немедленной казни.

Глава 2.

Отец, сгорбившись, медленно пошаркал в дом. Мужчина шёл молча, он, словно, разом постарел на несколько лет. За ним, одна за другой, потянулись домашние. Воющие женщины по пути несколько раз останавливались, хватаясь, то за голову, то за сердце и поднимая плач до режущего небо крика, и снова следовали за ним. Любопытные зеваки у ворот медленно разбрелись по свои делам, разнося печальные вести об очередном призванном по знакомым.

Вскоре Филипп остался во дворе совсем один. О нём, главном виновнике событий, в своём горе, все странно забыли.

«Ушли... Горюют... а меня будто не видят! Все думают только о себе! А ведь это меня, меня, меня отдают в военное рабство и на убой!» - закричал он мысленно, а затем обречённо вздохнул, - «Это конец!».

Новость о призыве ядом отравляла Филиппу внутренности. В груди пекло так, что на глаза сами наворачивались слёзы. «Как же так? Почему именно я? За что? Мина беременна... Я только собирался отцу сказать, что хочу на ней жениться. Что теперь с ней будет?» - вопросы без ответов сверлили мозг.