— У меня не было выбора… А сейчас… у меня теперь другая семья…

— Да что ты?.. Может, мне еще с ними познакомиться?! Ты теперь, через столько лет, заявляешься и сообщаешь о себе! Что тебе нужно от нас?

— Я хотел увидеть тебя… Твоя мама против…

— Видимо, на то были причины. Я не имею ни малейшего желания разговаривать с тобой! Ты, вдруг, захотел меня срочно увидеть? А раньше что мешало? Мама запретила? Плохо хотел. Не верю! Поздно что-то менять! — рявкнула я, чувствуя как кровь бурлит в венах. — Если из-за тебя разрушится моя или мамина жизнь — я тебя уничтожу. А ты — убирайся вон! — рыкнула я и указала на дверь. — И чтоб никогда я тебя больше не видела! Не мешай жить ни мне, ни маме!

— Катенька…

— Пошёл вон! — презрительно процедила я сквозь зубы, даже не взглянув больше на него.

Жора, всё это время молча наблюдавший за этой сценой, встал и вступился за меня:

— Думаю, вам действительно лучше уйти…

— Но я…

— Уходите, иначе я вызову охрану. — спокойно повторил Жорик.

Моему новоявленному отцу пришлось принять поражение и уйти ни с чем. На пороге он обернулся:

— Ты выросла красивой и дерзкой. Удачи тебе.

Едва за ним закрылась дверь, я закусила губу, давясь непрошенными слезами. Жора обнял меня и я разревелась, не в силах больше сдерживаться. Этот человек, которого я знала ни один год, и который очень часто заменял мне отца в трудные минуты, слушая мои рыдания и накопившиеся на душе болезненные раны — вот кого я действительно уважала и любила, как настоящего отца. Даже сейчас он не оставил меня, помог пробиться в жизнь и теперь утешает меня…

Жорик по-отечески погладил меня по голове.

— Успокойся, Катюша…

— Никогда не думала, что когда-нибудь придётся сказать "вон!" собственному отцу… — прошептала я. — Это неприятно…

— Мы не знаем всей правды. И, возможно, твоя известность послужила ему толчком для встречи с тобой. Иногда ты бываешь не сдержанна и чересчур груба, но тут я тебя поддержу.

— Я так устала от этого всего… — честно призналась я. — За сегодня столько всего произошло. Я, кажется, выгорела до тла…

— Садись на диван, я сейчас принесу тебе кофе… — он отстранил меня от себя и улыбнулся. — Мы все устаем. Это нормально.

— Спасибо тебе, Жора… — и я покорно опустилась на диван.

Я провела в клубе около двух часов. Жорик заставил меня выйти на танцпол, хотя я не была одета для тусовки. И, пожалуй, он был прав. Стало легче. Танцы всегда меня приводили в чувства. Я больше не злилась, но не захотела возвращаться домой. Не сегодня. Мне хотелось побыть одной. Я отправилась домой к маме. Жорик предлагал меня проводить или взять кого-то из охраны, но я отказалась, резюмировав тем, что мне идти дворами всего несколько улиц. Везде светло и ничего со мной не случится.

Магией пользоваться не хотелось, чтобы оказаться побыстрее в квартире. Воздух приятно холодил. Я всунула в уши наушники, включила музыку и не спеша двигалась по пустынном улицам.

Я вошла в арку, ведущую во двор дома, где я провела лучшие годы своей жизни — школьные годы. И тут с громким хлопком, который я услышала даже сквозь музыку в наушниках, погасли сразу две лампочки, освещавшие мой путь. Я вздрогнула и выругалась. Сердце ёкнуло от неожиданности. До подъезда было уже рукой подать.

Мне вдруг почудилось, что за мной следят и я резко обернулась. Никого. Померещилось. Я вытащила наушники, затолкала их в сумку и ступила в темноту арки. Чьи-то шаги за спиной нарушили ночную тишину, я снова машинально оглянулась, продолжая идти вперед. Едва сделав очередной шаг, я почувствовала, как кто-то тянет у меня из рук мою сумочку. Естественно, я инстинктивно потянула её на себя и крикнула невидимому вору что-то несуразное. Между нами началась борьба, но я, не видя противника и, цепляясь обеими руками в мою сумочку, нанесла напавшему ногой лишь несколько ударов, да и то, кажется, безболезненных. Столько раз уже твердили наши доблестные милиционеры, что лучше отдать своё имущество бандитам и остаться в живых, нежели бесполезно вцепляться в него, а я совершенно сейчас не думала о том, что меня могут убить и продолжала цепляться за сумочку. Я начала звать на помощь, набрав в лёгкие побольше воздуха и получила удар по голове сзади. Задохнулась от боли, получив следом несколько обжигающих ударов в живот, а затем в плечо — рядом с шеей. Мои руки непроизвольно разжались, я схватилась за живот, а грабители тут же пустились наутёк, заслышав неподалёку урчание мотора проезжающей мимо машины.

Липкая горячая кровь просочилась сквозь одежду, я безвольно облокотилась на стену, а затем сползла на мокрый холодный асфальт.

Я попыталась переместиться, но не смогла. Магия требовала сил, а их у меня было не много. Пытаясь не паниковать и собрать мысли в единое целое, я перебирала в голове возможные варианты спасения. И вдруг вспомнила о появившейся способности Криса — о том, что он чувствует нас. Он был почти единственной моей надеждой. Шансов, что кто-то случайно найдет меня здесь было не много.

— Крис!.. — простонала я отчаянно.

Едва имя слетело с моих уст, раны заныли невыносимой болью и из глаз тут же хлынули слёзы. Что мог предпринять раненый человек, лежащий в тёмной подворотне без каких-либо средств связи? Ничего. Лёжа на боку, скрючившись от боли, я боялась даже пошевелиться, поэтому выползти на дорогу из арки не имела возможности. Это конец.

Я закрыла затуманенные болью глаза, и в отчаянии вновь хрипло простонала:

— Крис!.. Помогите… кто-нибудь…

Крис

Я сидел на диване с Тэш и Никитой, оживленно обсуждая прошедший день. Время было позднее, но никто не собирался спать.

— Я, пожалуй, поеду за Катей. Не спокойно мне. — Кит решительно поднялся.

— Давай я Жорику позвоню узнаю в каком она настроении? — Тэш поднялась. Я охнул от пронзившей меня боли. Тэш обернулась на меня. — Что с тобой?

Я согнулся пополам. Боль была адская, словно несколько кинжалов воткнули в тело. Я недоуменно ахнул:

— Как будто…это не моя боль… — ужасное прояснение пришло на ум. Сомнений не осталось. — Кит! Едем и быстро! Тэш — домой и будь на телефоне.

— В чем дело? — Никита нахмурился, глядя на меня.

— Я не могу объяснить, но чувствую, что Кармен нужна наша помощь. Надеюсь, что мои ощущения меня обманывают.

— Не объясняй. Едем. Я говорил, что у меня дурное предчувствие.

— Тэш, набери Жорика узнай где Катерина. — попросил я, забираясь на пассажирское сидение джипа.

Через несколько минут машина Никиты с визгом рванула со двора.

— В клуб?

— Сейчас Тэш отзвонится — узнаем там ли она. Если нет, значит, она отправилась на квартиру матери. — Живот и плечо жгло так, как будто там были зияющие раны. — Кит, выжми из этой малышки всё что можно. Поторопись.

— Крис, я и сам с дурным предчувствием был, а теперь душа совсем не на месте. Ты чувствуешь её?

Я несколько мгновений медлил с ответом, не решаясь рассказать ему, а затем коротко ответил:

— Да, чувствую.

— Что-то плохое?

— Боюсь, что да. Я…не в полной мере умею…распознавать эти эмоции, но…сейчас мне кажется это именно ее эмоции.

— Мы найдём ее. Всё будет хорошо. — скорее, увещевая себя, произнес Кит, хмуря лоб.

Кит

Мы мчались по ночной дороге на бешеной скорости и оба молчали. Тэш отзванивалась. До хозяина клуба не может дозвониться. Так бывает, когда человек занят работой. Но сейчас это было не кстати. Мы теряли драгоценное время в неведении.

Я сжимал руль так, что руки онемели. Про себя повторял как молитву «Пусть только будет живая! Я не дам умереть. Отдам все свои силы, но она будет жить!».

Крис рядом морщился от боли. Я понимал, что что-то реально произошло. Он чувствует ее эмоции. Ведьмак? Нет, вряд ли. Но что-то потустороннее в этой связи есть. И моя девочка…явно скрывает свою сущность. Нет, она не просто человек. Но мне плевать. Она моя. И с ней всё будет хорошо. Не смогут врачи. Смогу я. Мать убьет меня за это, время но я не дам моей девочке умереть!