— Она должна понести наказание за свою дерзость! — пророкотал голос Люсиад-Ир, казалось, заставивший в миг затихнуть всё вокруг.
— А в чём она виновата? — как ни в чём не бывало, повысила голос и я. — В том, что выбрала самого лучшего коня для меня? Может, вы хотели преподнести мне самого худшего, да не посвятили в свои тайны этого ребёнка?
Мои слова и тон, казалось, привели королеву амазонок в совершенное замешательство.
— Как Вы могли подумать такое?.. Я бы никогда… я бы ни за что… не позволила себе так оскорбить Богиню…
— Тогда в чём же проблема?
— Ун-Лишь проявила непочтение к Вам. Она показала на Вас рукой…
— А что ей надо было сделать? По-моему, даже кивни она просто в мою сторону, вы бы приняли это за дерзость! — я уже поняла, что мне перечить или противостоять она не решится и смело ринулась в словесный бой. — Ун-Лишь всего лишь ребёнок, к чама все эти сложности?
— Мне уже четырнадцать лет! — встряла в наш спор девочка, выглядывая из-за моей спины.
— Молчи… — процедила я сквозь зубы.
— Она обязана понести наказание. — упрямо стояла на своём Люсиад-Ир.
— С этого момента она — моя подопечная и если кто-нибудь тронет её хоть пальцем, будет иметь дело со мной! Так понятно?
На мгновение повисла гнетущая тишина, а потом всё женское население, за исключением королевы амазонок, рухнуло на колени и припало к земле с воплями: "Не гневайся, о, могущественная! Пощади нас!". Люсиад-Ир покорно поклонилась мне:
— Я прошу у Вас прощения. На всё Ваша воля и отныне Ун-Лишь подчиняется только Вам… Проводите Богиню в её хижину.
Ун-Лишь, гордо вскинув головку, обрамлённую тёмно-каштановыми слегка вьющимися волосами, пригласила меня следовать за ней. По дороге мы завели Таранна в загон к остальным лошадям. Кахэйю вспорхнул ко мне на плечо, чем меня сначала несколько напугал; волчонок Смок преданно последовал за нами, гоняясь одновременно за своим хаостом. Меня привели в ту же самую хижину, где я не так давно пришла в себя. Ун-Лишь по моей просьбе набросала на постель побольше звериных шкур и, пообещав принести мне через некоторое время ужин, ушла. Смок лёг спать у изголовья моего ложа, а птица взлетела на спинку внесённого сюда же несколькими амазонками бамбукового трона. Кахэйю вжал головки прикрыл глаза, всем своим видом показывая, что пора бы отдохнуть.
Минут десять я без толку бродила взад вперёд по своему новому дому в ожидании ужина. Я терпеть не могу быть без дела! Ладно ещё, если можно просто поваляться на диване с журнальчиком или книжицей в руках, телик посмотреть, но просто так гонять балду?! Нет, это выше даже моих сил!
Ун-Лишь вернулась, поклонилась и поставила прямо на пол деревянную миску. Сообщив, что ей нужно накормить лошадей, девушка пожелала мне спокойной ночи и ушла. Смок, очевидно учуяв запах еды, проснулся и сел, сладко зевнув, словно проспал уже много-много времени. Я подняла миску с земли и села на "кровать". Честно сказать, на вид это вряд ли можно назвать едой. Нечто зеленовато-коричневого цвета, да и аромат источает не из приятных. Однако, мой желудок явно считал, что одних фруктов на ужин — маловато и стал усиленно ворчать. Что ж… надо всё-таки это попробовать. Ещё неизвестно сколько времени я здесь пробуду, так что к еде надо пытаться привыкать!
За неимением ложки или вилки, я запустила пальцы в миску и, поморщившись, облизала их. Ну, что могу сказать? Хоть и не очень вкусно, но вполне съедобно. Помните, как в Диснеевском мультике "Король лев": "Скользкие, но сытные"? Вот и тут почти тоже самое. На вкус это нечто напоминает смесь улиток, рыбы и… травы. Гадостно и очень похоже по виду на манную кашу с комками, только зелёно-коричневого цвета, но… надо же чем-то питаться! Надеюсь, мясо они едят в нормальном виде. На одних фруктах я тут не выдержу.
Заставить себя съесть всю предложенную мне еду я не смогла, но, дабы не обижать амазонок и обрадовать облизывающегося от нетерпения волчонка, я поставила миску на землю и Дымок с воодушевлением стал доедать предложенную ему еду. При этом он смешно чавкал и похрюкивал, придерживая обеими передними лапами миску. Я мгновенно вспомнила Дандика: ну точно так же ест, разве что миску держать не умеет… или не хочет.
Я попала в дикую природу,
И красоты такой я не видала сроду.
Я не верю собственным глазам —
Мир чудес предстал моим очам.
Ночью полная луна
Как серебро горит огнём,
Освещая лес густой, что сотворила тьма,
Заставляя призраков лесных забыться в танце диком.
О начале дня оповещает звонкий гомон птиц,
Что поют о солнце ясном в небе,
Чьи лучи горят в лесной листве.
Сладок голос у лесных певиц.
Целый день готова проводить верхом я на коне,
Целый день летаю по лесным просторам как во сне.
В глубине лесной есть озеро прозрачное, как лёд,
Там водопад серебряный неистово шумит.
Я вжилась в эпоху эту,
И так жаль её мне будет покидать.
Полюбила всей душой я жизнь эту,
Но суждено покинуть землю эту.
Время шло, день пролетел ща днем, а я понятия не имела где мне искать сестёр. В соседних племенах? Я не знала на каком вообще континенте и в каком времени нахожусь. Ворваться в соседние племена рисково — убить могут. Оставалось надеяться на случайность, как и в прошлый раз, а пока наслаждаться каждым днем. Мне здесь даже понравилось. Никогда в жизни я ещё не чувствовала такой безграничной свободы!..
Конечно, я сообщила амазонкам, что для того, чтобы помочь им, сначала я должна изучить их обычаи, образ жизни — стать одной из них. Это было необходимо, потому что магической силой я не обладала, а без неё я чувствовала себя слабой. Амазонки меня облачили в свои традиционные одежды.
После переодевания в местный наряд началось посвящение меня в амазонки и обучение всему тому, что должна уметь настоящая воительница. Ежедневно утро и вечер я проводила верхом на Таранне (хочу заметить — я никогда не сидела верхом раньше), днём училась искусству рукопашного боя, умению драться с шестом, управляться с кинжалами-трезубцами, а так же училась стрелять из лука… Последнее мне давалось сложнее всего. Меткость по началу очень хромала, но чуть больше чем через месяц, я уже стреляла как прирождённая лучница и, держу пари, могу похвастаться этим перед самим Робин Гудом! Лааадно, это я утрирую, конечно, но с меткостью у меня было довольно не плохо.
Таранн мне кажется вел себя как пацан-хулиган. Терпеливо давал мне себя объезжать, гладить, но в то же время я никогда не знала когда ему вздумается сбросить меня. Каждый раз мне казалось, что он смеется надо мной, ибо ржание его напоминало дикий смех. Смешно ему, а я и убиться могла! Но я же упертая! Коню точно не дам собой манипулировать! Впрочем, надо отдать ему должное, он сбросил меня поначалу всего раз десять — а ведь могло бы быть и больше… Всё-таки, я первый раз сидела верхом на лошади и, к тому же, без седла и вообще каких-либо приспособлений для верховой езды. Признаться честно, падать было жутко больно и пару раз я даже потеряла сознание, неудачно ударившись головой (по-моему, страдать у моей головы начало входить в привычку), но… сдаваться не в моих правилах. С каждым разом я всё ловчее и ловчее взлетала на спину коня и, цепляясь за его гриву, в конце концов, научилась держаться на нём мёртвой хваткой, как настоящая наездница. Со временем я уже даже и забыла, что не умела ездить верхом, словно всю жизнь провела в седле. Ун-Лишь сказала, что мы с Таранном отличная команда, ведь если всадник и конь не дружат — ничего не пя. А мы…да, мы подружились с ним. Он слышал меня и словно чувствовал что и как нужно делать. Я научилась на ходу взлетать на спину Таранна, совершенно не боясь промахнуться или попасть ему под копыта.
Что касается рукопашного боя: ооо давалось мне на удивление легро. Впрочем, может, это сказались наши постоянные потасовки на дискотеках и улице. Я, во всяком случае, домой ни раз приходила с синяками (это не красит девушку, конечно, но я росла в мужской компании — что тут поделаешь? Что выросло то выросло, как любит повторять моя мамуля). А вот умению драться с шестом и трезубцами я училась долго. За всё время я ни раз думала бросить всё к чёрту и отказаться от этой затеи, но каждый раз брала себя в руки. В конце концов, пара шишек на голове и немного синяков — ещё не повод, чтобы сдаваться. И моё терпение было вознаграждено. Ун-Лишь даже сказала, что я — прирождённая амазонка. Я, кстати, даже кричать по-Тарзаньи научилась и свистеть так, что у меня у самой даже уши поначалу закладывало.
