Сегодня тот самый Музыкальный вечер! А я, как назло, испачкала руки краской, забылась и пальцем на портрете сделала растушёвку. Ещё когда училась в академии, наш замечательный преподаватель шутил, что Измайловой кисти можно не покупать, вечно пальцами в картину влезает, приходилось отшучиваться, что так я оставляю уникальные отпечатки в работе.
Смех-смехом, однако с таким ужасным маникюром ехать во дворец – преступление.
Но выручила Шарлотта, сбегала в лавку и купила пару отличных кружевных перчаток, ну как сбегала, прокатилась с Ричардом в его карете, а обратно прибежала, счастливая, запыхавшаяся и такая милая. Но если она только попробует манипулировать Бишопом, я ей быстро поставлю мозги на место.
Но Шарлотта и не думает, наивная, восторженная натура, обожающая детей. И она мне тоже нравится, а Линда её обожает. Особенно французский стиль в манерах и одежде.
Шарлотта отдышалась, протянула мне коробочку с изысканными перчатками и прошептала напутственные слова, но не удержалась и напомнила про краску:
— Вы, мадам, только не снимайте их. А средства никакого нет, чтобы смыть следы краски?
— Есть, но это будет слишком долго. Во дворец выезжать через час. Нужно ещё водрузить на меня платье, новые туфли, причёску. Ох, за рисованием я теряю счёт времени! — начинаю ворчать на свою рассеянность. Не стоило сегодня брать кисти. С другой стороны, я бы очень нервничала всё утро, в ожидании этого ужасного мероприятия.
— Аннабель, вчера герцог сказал, что я должна поехать с вами! — неожиданно в комнату вошла нарядная Линда, у этой девочки с расписанием проблем нет, не то что у меня.
— Вот как? А почему я об этом ничего не знаю? — действительно, удивил этот факт. Но раз надо, так надо. — Ты выглядишь восхитительно, с другой стороны, это к лучшему, нечего на меня смотреть чужим мужчинам.
— Он сказал это по секрету мне и Шарлотте, чтобы ты не переживала. Ах, Анни, ты похожа на принцессу, но локоны, всё же поправить надо, — с видом опытной модистки, Линда оценила мой растрёпанный «лук».
Шарлотта и Валентина опытные в вопросах красоты, быстро привели моё платье в надлежащий вид, шнуровка корсета, закреп на крючки верхней юбки. Причёску сделали самую простую. Начесали, воткнули над ухом несколько малюсеньких искусственных цветов и горячими щипцами, которые греют над горящими углями, (боже, всё это выглядит, как инструменты пыток) накрутили мне несколько локонов. Плойка, где же обычная плойка и фен? Там же где и доступное электричество…
От грубой пудры я категорически отказалась. Только тёмный карандаш на брови и подводку. И розовую помаду, больше напоминающую блеск для губ моей бабушки давно забытый в комоде, по запаху, кстати, тоже.
Карета подана, с нами едет баронесса фон Кёлер и она уже на месте, с радостью приняла маленький букетик от Линды. Мы сели, и двери звонко закрылись, впереди двое возничих, нарядный экипаж. Сразу видно, это выезд баронессы, невесты герцога, напоминающий немного маскарад или историческую реконструкцию. Наряды, карета, размеренный стук копыт по мостовой.
Но мне немного грустно, ведь мы едем с Эдуардом порознь. И о нашей помолвке никто не должен узнать, вообще никто! Даже Линду раза три переспросили, уточнили и попросили выучить три волшебных правила этикета для девочек: «Улыбаться, отвечать кратко, молчать, улыбаясь!» особенно, если кто-то будет задавать вопросы, кто она и что она.
Двадцать минут и вот уже сад дворца. Прокатились по аллеям и остановились у парадного крыльца. Я и опомниться не успела, ведь мы живём в городе, а не далёком баронстве.
Мои сопровождающие помогли выйти Линде, баронессе фон Кёлер, и, наконец, мне.
Представительный усатый дядечка встретил нас и повёл вглубь дворца, двери открывают лакеи. Мы идём со скоростью пожилой наперсницы.
Успеваю рассматривать прекрасные залы. Они освещены довольно ярко масляными светильниками. Много картин и шикарной мебели. Всё выглядит музейно. Даже у герцога в особняке всё более современно и стильно.
Но это дворец, тут чтят историю.
— Позвольте ваши накидки, сударыни! — один из лакеев проводил нас в небольшую комнатку с зеркалом, забрал тёплые ротонды, и мы не спеша поправили причёски. Выглядим как нарядные куклы, мило, но слишком много кружев и украшений. Очень надеюсь, что я в этом обществе сойду за свою.
— Мы готовы, — проскрипела баронесса.
И теперь усатый джентльмен выдержал паузу и распахнул перед нами дверь, громко представив собравшейся публике:
— Баронесса Эмма вон Кёлер. Баронесса Анабель фон Розен с воспитанницей Линдой ди Марко!
Когда обер-церемониймейстер нас представил, в зале все стихли, так бывает, когда за секунду до твоего появления тебя же и обсуждают. Но в следующее мгновение внезапно раздался звук разбившейся посуды и суета, слуги кинулись собирать осколки. И я вижу, что фужер уронил пожилой, но очень крепкий мужчина, лишь интуиция подсказывает мне (и огромный орден на его широкой груди) что это сам король-регент.
Это моё появление так на него подействовало?
Подошла какая-то дама, мило улыбнулась и представилась первой фрейлиной Её Величества.
— Я помогу вам поздороваться с приглашёнными, — очень торжественно сказала и повела в том направлении, каком посчитала нужным, подальше от королевы.
Меня представляют гостям, и я продвигаюсь в центр зала, вот он тот самый момент, нас сейчас официально представят друг другу. Меня и Её Величество Вильгельмину. Я же понимаю, что с ней нам встретиться рано или поздно придётся, остаётся немного, всего пара гостей, она стоит в центре, окружена своей верной свитой фрейлин, и ждёт меня, ядовито улыбаясь. Но в этот момент церемониймейстер объявляет звучным голосом:
— Его Высочество наследный принц царского престола Александр IV Аляскинский.
Боже, я чуть не рассмеялась в голос! Аляска наша? В смысле русская! Да, ладно!
Так их! Но моя дико счастливая улыбка не осталась незамеченной. Ну патриотка я, радуюсь, что не понятно-то? Но люди подумали, что я обрадовалась русскому князю. Так и появляются сплетни.
Двери открываются и входит самый завидный жених континента, нет, не так. Самый завидный жених трёх континентов.
В этот момент, непонятно откуда взявшийся, Альберт бежит ко мне, Александр почему-то тоже направляется в нашу сторону, чувствую, что пора прятаться. Беру Линду за руку, Эмму под руку и пятимся-пятимся с траектории движения слишком знатных женихов.
Надеюсь, что не я цель визита русского принца, позже узнаю, что слово князь в наших церемониях почему-то не используют. А по мне так принц – это какое-то детское название титула, князь – звучит гордо.
Но зря я надеялась скрыться, оба наследника настойчиво идут именно к нам. Хочется прошептать им, что это неприлично, тут есть Вильгельмина, и если она снова обидится, то мне точно не жить.
Когда до нас Александру осталось каких-то три шага, королева решила рискнуть и перехватила Его Высочество в «полёте». Начала разговор и настойчиво взяла под руку, надеясь утащить свою жертву подальше от меня.
— О! Аннабель! Я так скучал, Эдуард вас спрятал, а ведь я приезжал сделать вам предложение руки и сердца, — простонал принц, наклонился поцеловать мою руку, и удивился перчаткам.
Он в части этикета ещё больший ноль, чем я. Судя по вытаращенным глазам баронессы фон Кёлер, принц сейчас сморозил что-то запредельное. И я даже не знаю, что ответить, чтобы окончательно не опозориться в столь высоком обществе, окружающие смотрят на нас с неподдельным интересом. Один джентльмен даже забыл сделать глоток, так и держит бокал у рта.
Не успеваю сообразить, как бы всё перевести в милую шутку, как Линда отчётливо и громко выдаёт.
— Аннабель уже занята, на ней жениться наш любимый герцог, и я стану их старшей дочкой!
Самое время разбивать второй бокал, если он ещё есть у кого-то в этом зале. Потому что двери открылись и в этот же момент все увидели моего любимого жениха, герцога Эдуарда фон Рэндорффа собственной персоной.
