— И я тебя, Аарон.

— Я хочу стать тебе ещё ближе, — внезапно заявил он. — Поэтому хочу поделиться важной вещью. И тогда тебе станет понятно, почему я так зол на отца.

Мне пришлось закинуть голову ему на плечо, чтобы смотреть в его бездонные глаза.

— Я слушаю.

Было видно, как ему тяжело говорить об этом — я всё читала по глазам. Желая облегчить его душевные терзания, я накрыла его ладонь и погладила большим пальцем.

— Этим летом у меня умерла мама, — моё сердце пропустило несколько ударов тока. — И мне с Софи была необходима помощь и поддержка отца. А он забыл про нас. Стал бухать. Он не замечал нас. У Софи на всей этой почве нарушилась психика и моральное состояние, из-за чего сейчас я вожу её к психиатру. И мне не оставалось больше ничего, как съехать от отца в другую нашу квартиру и просто идти работать, чтобы обеспечивать себя с сестрой.

— Поэтому ты его возненавидел…

— Ну да. Мы нуждались в нём, а ему было всё равно. И что самое обидное, когда он в тот день приехал забирать Софи, вёл себя как будто ничего не произошло. Словно он крутой папаша, и мы счастливая семья. Меня это очень сильно взбесило.

Венка на его шее дёргалась, а моя кожа чувствовала, как сильнее сжимаются его пальцы. Но я не обращала на это внимания.

— Малыш… — вылетело из моих губ почти неосознанно. Край губ Аарона дёрнулся в улыбке. Ему понравилось это прозвище.

— Сейчас всё в порядке, Лаура. Я уже не сержусь, — он отвёл взгляд, и я поняла, что соврал. Конечно, этот осадок навсегда останется в его душе. Аарон никогда не сможет забыть то, как отец забыл про них, как ему пришлось возложить на себя всю ответственность.

Я горжусь им. Очень сильно горжусь. Он не мальчик, а самый настоящий мужчина. Мои губы предательски дрожали в нерешительности. Мне хотелось тоже поделиться с ним многими событиями из своей жизни, но я так боялась его реакции. Вдруг она будет не такой, как мне хотелось бы? Что, если Аарон изменит своё мнение обо мне? Я помню каждое его слово, что ничто и никогда не заставит его оставить меня, но всё ведь может измениться…

— Я росла без родителей десять лет.

Брови парня опустились, а взгляд выражал лишь сожаление. Он облизнул свои пересохшие губы и погладил меня по щеке большим пальцем. Только он умеет дарить мне тепло всего одним касанием.

— В семь лет у меня на глазах убили маму.

— Родная… — его голос дрожал сильнее, чем когда он рассказывал свою историю.

— Нет, не нужно жалеть. Это прошло… — вытянув руку, я просила его замолчать. — Помню тот день. Помню, какая была погода, какое сильное у меня было предчувствие, что что-то пойдёт не так — я помню отчётливо всё с того дня. Мы спустились в метро. Почти зашли в вагон… Зашла только я, — прикрыв глаза, перед ними вспышкой пронёсся галопом тот момент. Мой сдавленный крик, мои слёзы. — В последний момент в метро спустился какой-то мужчина, который выстрелил в мою маму. Она не успела зайти…

— Из-за чего это произошло?

— Мой папа, — негромко начала я, прокашлявшись, — имел огромные долги. Не платил их, конечно. И вот мама поплатилась за это. Знаешь, а ведь в тот день мы с мамой уезжали из города, потому что, как оказалось, маме пришло сообщение, что папа умер. Что его убили. И она знала, что следующие — мы. Хотела спасти себя и меня. Но не успела…

Аарон прижал к себе сильнее. Насколько это возможно. Его дыхание обжигало мою щеку.

— Мне жаль, что всё это ты проходила в одиночку. Если бы в твоей жизни я появился раньше…

«Мне было бы намного легче. Моя жизнь была бы лучше», — закончила его мысль у себя в голове.

Несмотря на всю тяжесть наших разговоров, в душе я чувствовала лишь умиротворение. И я впервые в жизни не плачу при воспоминании о родителях.

— Родная, могу я спросить?

— Обещаю, что отвечу на всё, — уверенно ответила я.

— Что случилось тогда с Юджином?

— Ты же всё видел.

Это осознание никогда не даст мне покоя. Мне всю жизнь будет стыдно перед Аароном. Он видел, как я сосала другому парню. Видел, как меня лапали. Что он ещё видел? Или не так… Чего он не видел?

— Расскажи мне всю историю, пожалуйста.

— Ну, мне было тринадцать. Я всегда была серой мышкой и особо не вписывалась в какие-то компании. И тут в один день я шла со школы и меня позвала его компания. Юджин был Казанова в школе, в прочем, как и ты. И они пригласили меня на свою вечеринку. Знал бы ты, как я в тот момент обрадовалась, поэтому сразу согласилась. А на вечеринке… всё произошло совершенно не так, как я себе это представляла… Я не пила ничего такого — всегда остерегалась этого. Мне просто подмешали что-то в сок. А потом я ничего не помню. Я даже не знала, что со мной делали. До недавнего момента я не знала, что со мной сделали, потому что я боялась идти к гинекологу. И вот недавно, когда я проходила осмотр по другой причине, узнала, что я нетронута. Они не насиловали меня, наверное, потому что боялись последствий. Но я никогда не отмоюсь от той грязи, что ты увидел.

— Ты ни в чём не виновата, — перебил меня Аарон.

— Нет, виновата. Я вообще не должна была соглашаться на эту чёртову вечеринку! — я распылялась. Не могу спокойно говорить об этом. — Меня развели. А я была малолетней наивной дурой. Позволила обмануть себя.

Пальцы задрожали. Слёзы снова норовили выбежать. Тяжело вспоминать тот момент.

— А на утро, когда я проснулась, обнаружила себя голой в кровати. Я не знала, что со мной делали. Лишь потом Юджин показал мне видео и фото, на котором меня обнимают чьи-то руки. Сказал, что, если я посмею кому-нибудь рассказать, то все увидят это. Запугал меня, короче говоря. И вот я до сих пор молчу.

Между нами не было больше никаких тайн. Ну, почти. Рассказывать про папин долг я так и не настроилась.

— Лаура, ты должна написать на него заявление. Я не хочу тебя пугать, родная, но этот гондон не отстанет. Он прислал мне, также может прислать всем. И чтобы это предотвратить, мы должны дать ему понять, что шутки закончились. Назови любой день, и я пойду с тобой. Одну я тебя больше не оставлю.

Не хотелось думать, не хотелось говорить. Я просто обняла его за шею и всё. Этого мне было достаточно.

♡⁠♡⁠♡

Прекрасное место, из которого нам пришлось уйти с приходом сумерек, обладало поистине хорошей энергетикой. Стоило мне вернуться в машину Аарона, я сразу чувствовала тревожность. Причём она была такой сильной, что у меня тряслось всё тело, и на это, конечно же, обратил внимание Аарон.

— Лаура, ты замёрзла? — отблеск волнения в глазах парня заставил меня отрицательно махнуть головой. Я не хочу, чтобы он переживал, тем более что холодно мне не было, а объяснить причину своей тревожности я и сама не в состоянии.

Мы ехали по забитой трассе медленно, в салоне была тишина, и это заставляло чувствовать себя ещё хуже. Когда играет какая-то незамысловатая мелодия или песня, мне приходится отвлекаться на смысл песни, и это успокаивает. Но, когда тишина, мне приходится вслушиваться в собственные мысли, проводить гипотезы над разными ситуациями и способами, как выбраться из всех проблем.

Аарон вечно присматривал за мной и не мог догадаться, что со мной не так. Поэтому всё, что он мог сделать — это обнять, но за рулем это сделать сложновато. Но мне было достаточно просто касания. Он положил свою руку на моё колено, часто поглаживая его. Иногда заводил беседу, чтобы не позволять мне погрузиться в свои негативные мысли, но ненадолго, потому что я не принимала в них участия.

И всё же, мои мысли победили в этом спарринге. Аарон перестал говорить, а я всё же таки стала думать о своём. Меня волновала бабушка, ведь я чувствовала, что с ней происходит что-то не то. Меня волновали люди, которые выбивают с меня деньги. И, в конце концов, меня волнует то, что я никак не могу избавиться ни от одной из своих проблем.

Когда двигатель машины заглох, я выглянула в окно. Было уже темно-темно. Мы приехали.

Я собралась выходить, но вдруг на телефон пришло сообщение. Неизвестный. Текст был таким же, как и все предыдущие — мне напоминали о долге. Однако в этом тексте мне прямым текстом намекнули на то, что прямо сейчас они следят за мной. Поэтому я хотела как можно быстрее убраться от Аарона, чтобы не впутывать его в это, чтобы не подставлять его под опасность.