Вчера в синоптике обещали солнце, однако уже утром погода решила дать сбой. Серые тучи сгустились на небе, закрывая солнце. И даже по этому поводу Лаура стала себя накручивать. Стала говорить, что это точно знак. А я мотал головой и улыбался, надеясь этим успокоить девушку, но Гномик был слишком упрямым.

Время от времени я отвожу взгляд с дороги на Лауру, а точнее на её лицо, пытаясь угадать, о чём она думает. И дураку ясно, что о своём сне. Я знаю, что человеку недостаточно сказать: «Успокойся, всё ок». С Лаурой этот номер не пройдёт тем более. Ей нужна чёткая опора, и ею всегда буду я. Но в этот раз ей всё равно на все мои слова. Её предчувствие сильнее моих тщетных попыток.

Хорошо.

Пусть она проживёт этот момент. Но я буду рядом, и чтобы ни случилось, всегда окажу помощь.

— У меня сегодня нет тренировки, — решаю нарушить тишину. Пусть хотя бы бестолковый разговор на какое-то время вытолкнет те мысли из её головы.

— Это значит, что сегодня ты весь мой? — Лаура поддаётся моему искушению и улыбается. Легко и так просто, но её улыбка уже слепит меня ярче солнца.

— Значит, сегодня ты моя.

Замечаю, что руки Лауры больше не теребят свитер от нервов и не дрожат. Кажется, ей стало немного легче.

Подъезжая к школе, мы замолкаем. Лаура копошится в своей сумке, ища телефон. А потом вдруг говорит:

— Ого.

— Что там? — спрашиваю я, бросая на неё взгляд.

— Да у меня больше десяти сообщений от Элизы и ещё три от… — Гномик замолкает. Вскидывает брови. — От Кимберли?

— От Ким?

Это что-то новенькое.

— Ага, представляешь? Ладно, у меня нет времени сейчас читать, урок начнётся через десять минут. Я побежала, ладно? — Лаура опирается руками о сиденье и тянется к моим губам.

— У меня физкультура. Очередная тренировка будет, — я целую её первым и застаю врасплох, потому что она ожидала немного другое. Наш поцелуй был слишком коротким, мне хотелось большего. Хотелось посадить её к себе на колени, забраться руками под её чёрный вязаный свитер, грея руки о её безупречную горячую кожу. Но время было ограниченное. Поцелуй хоть и не длился долго, зато был чувственным. Я сам не понял, как ладонь легла на её затылок и сжала волосы в кулак, вызвав у неё приглушённый стон. Сам не понял, как коснулся её языка. И… я бы увлекся, если бы она не отпрянула первой.

Зелёные глаза блестят от удовольствия, а щенячий взгляд даёт понять, что ей не хочется уходить, но нужно. Я сжал её руку, соединяя пальцы.

— Ну отпусти уже меня, — громкий смех разносится по салону.

— Не могу. Руки меня не слушаются.

Я улыбаюсь в ответ.

— Аарон Родригес! — Лаура резко вздёрнула подбородок и приняла чрезвычайно серьёзный вид. — Немедленно пустите меня на занятия, иначе у меня будет проблемы. А ты их не любишь.

Одной свободной рукой девушка накидывает сумку-рюкзак на плечо, подтягивая его чуть ли не до самой шеи. А потом открывает дверцу и встаёт. Но наши руки всё ещё соединены. Понимаю, что она уже, должно быть, опаздывает. Да и я тоже. И очень нехотя мне приходится рассоединить наши руки. Но перед этим я коснулся губами тыльной стороны её ладони.

Ещё недолго наблюдал за уходящей брюнеткой, а затем, проведя пятернёй по волосам, понял, что и меня уже заждался тренер.

В вестибюле было уже пусто, когда я вошёл, наверное, прозвенел звонок всё-таки. Быстрым шагом я добрался до раздевалки, где встретил тренера, который отчитал меня как девчонку.

— Аарон, что с тобой происходит? — спросил он, когда я почти зашёл в раздевалку.

Мне пришлось остановиться и развернуться.

Стараясь сохранять ровный тон, спрашиваю:

— Что со мной происходит?

— Ты стал забивать на тренировки. И мне, как тренеру, это чертовски не нравится. Ты единственный игрок на поле, на которого я могу положиться, Аарон. А как же Бостонский университет, ты ведь туда собирался поступать?

Бостонский университет…

В Бостоне…

Быть далеко от Лауры?

— Я уже не уверен, — коротко отвечаю тренеру и захожу в раздевалку, чтобы не слышать его критики.

Он всегда говорил, что, если я поступлю в Бостонский универ, у меня будет нереальные возможности, нереальная перспектива. Да я и сам это понимал, не дурак ведь. Понимал, что в этом универе едва ли не самая лучшая футбольная команда и тренера.

И я планировал поступать туда. Всю жизнь планировал. Я гнался за спортом, за футболом, всю жизнь, потому что не знал, что мне ещё делать в этой жизни. Скажем так, у меня не было целей, не было особых планов. Но с появлением Лауры я стал понимать, чего хочу. Просто быть с ней. Неважно где, неважно как.

Теперь я стал готовиться к экзаменам, хотя ранее даже не думал об этом особо, чтобы поступить поблизости, в Бруклине, непонятно на кого. Просто, чтобы быть рядом. Мне больше ничего не нужно. Абсолютно.

Оказавшись в раздевалке, я быстро бросаю рюкзак на лавку. Ищу Элая, но его тут нет. Опаздывает.

Я стал переодеваться, но услышал сзади хохот.

Это был Маркус. И он смотрел на меня.

— Тебе что-то нужно от меня? — бросил ему я, сведя брови.

— Твоя спина вся в царапинах. Твоя девочка настолько страстна?

Он заливается гоготом, и его подхватывают несколько парней, являющиеся его друзьями.

— Что ты сказал, блядь? — я бросаю снятую толстовку туда же, где лежит рюкзак, и подхожу к нему.

— Какого встречаться со шлюшкой?

Несколько секунд я прокручиваю эти слова в своей голове, стараясь понять, правильно ли я услышал? И, когда понял, что он именно это и имел в виду, сжал кулаки. Голубые глаза стали красными почти без преувеличения. Гнев забрался мне под кожу, вызывая зуд.

Не думая, я поднял кулак и обрушил его на Маркуса, стирая с его лица ухмылку. Теперь там такая же злость и растерянность.

За любые слова в сторону Лауры, будь то даже комплименты, я готов убить. Этот ублюдок не смеет… не смеет подобное кидать в её адрес.

Я больше не соображал. Состояние аффекта целиком накрыло меня, и я бил его, разбивая всё лицо. Меня не останавливала ни кровь, ни крики парней. Я пришёл в себя уже на соседней лавке, куда меня оттянули чьи-то руки. И я был готов врезать даже тому человеку, что отстранил меня, но, когда развернулся и увидел лицо, остановился.

Это был Элай. Он кричал мне в ухо что-то, что должно было меня остановить, полагаю, но я ничего не слышал. Звон в ушах от адреналина мешал мне это сделать.

И только спустя пятнадцать секунд всё прекратилось.

— Аарон, что на тебя нашло, я спрашиваю?! — продолжает орать друг, стискивая своими руками мои плечи.

— Он назвал её шлюхой, — процедил я.

— Кого?!

— Лауру!

Я дёргаю плечом, и Элай отпускает меня.

— Потому что она шлюха малолетняя! — не замолкает с другой стороны раздевалки Маркус, хватаясь за разбитый нос.

— Закрой свой рот!

— Ты единственный не знаешь этого, хочешь сказать?

И тут я замолкаю. О чём он говорит?

— Что это значит?

— О, ты серьёзно не видел?

Я поворачиваюсь к стоящему рядом другу.

— О чём он?

— Выйдем. Не здесь.

Я напрягаюсь. Всё тело становится натянутым, как струна. Челюсти сжаты так сильно, что слышен треск зубов.

Элай вывел меня в пустой коридор. Взгляд, которым он на меня смотрел, был пустым.

— Сегодня утром некий неизвестный слил видео и фотографии с Лаурой, — начинает он, и я закрываю глаза, понимая, о чём идет речь. — Он слил в школьный чат. В общий чат школы, где есть все, кроме младшеклассников, разумеется, — уточняет друг.

Выдыхаю через нос, кусая щёки изнутри.

— Кто его добавил?

— Непонятно кто. Он будто сам добавился. Типа, знаешь, там не было написано, что его кто-то добавил, просто написано, что пользователь добавился в группу. Возможно, хакер. Но кто это и для чего ему это?

— Там… — задумался я, стоит ли рассказывать что-то об этом ему. — Своя история, короче.

Нет сомнений, что это Юджин. Если это те фотографии и видео, о которых я знаю, то они были только у него, как рассказывала Лаура.