Фералы опасны, но я все еще не могу заставить себя думать о них как о монстрах. Они просто не владеют собой.

Тем не менее, то, что он сказал, беспокоит меня. Он услышал зов. Я понятия не имею, что это значит, и вместе с тем, что шериф Данлоп рассказала мне в городе о бесследно пропавших без вести животных, у меня плохое предчувствие по этому поводу.

— Ты ушиблась? — спрашиваю я, пробираясь сквозь кусты и делая всего несколько шагов, прежде чем оказаться рядом с девушкой. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я пытаюсь сгладить хмурое выражение лица, чтобы казаться менее угрожающим. — Ответь мне. Тебе, черт возьми, больно? — рычу я. — Потому что, если ты…

Она качает головой.

— Тебе нужно в больницу.

Я протягиваю руку и вытираю лицо, чувствуя на пальцах теплую кровь.

— Я в порядке, — говорю я. — Я беспокоюсь за тебя.

— У него были когти, — произносит она, переводя взгляд с моего лица на мою руку. — У тебя были когти.

Чёрт возьми.

Эта хрень никогда не кажется простой. Я никак не смогу скрыть это от нее, так что я могу говорить правду.

— Да. У нас есть когти. Мы волвены.

— Волвен? Что это значит?

Как объяснить необъяснимое?

— Это значит, что мы не такие, как большинство людей, детка. Дополнительные клыки. Когти. Небольшая дополнительная плотность мышц. Кроме того, мы быстро выздоравливаем, — я вытираю лицо, поворачивая голову в сторону, чтобы она могла видеть, где должны быть следы от когтей. — Видишь?

Она качает головой. Но она не бежит, это хороший знак.

— Так ты оборотень?

— Нет. Среди нас есть историки, которые считают… — ей не нужно это слышать. Во всяком случае, не сейчас. Выбирай короткую версию. — Я обычный парень, который живет немного по-другому. Я Каллэн.

Я протягиваю руку, пытаясь быть дружелюбным, но она смотрит на нее. Когти. Она боится, что я собираюсь поцарапать её.

Блядь. Не то первое впечатление, которое я хотел.

Я отдергиваю руку и пытаюсь скрыть свое разочарование. Я хочу прикоснуться к ней.

— Он снова придет за мной? — спрашивает она, глядя мне за спину, и страх наполняет ее милое лицо.

— Нет. Я побил его, он больше ничего не будет делать, только не со мной.

— А когда тебя нет рядом?

Я резко втягиваю воздух через нос. Мысль о том, что меня может не быть рядом, когда я ей понадоблюсь, даже не приходила мне в голову, потому что правда в том, что я уже решил, что никогда ее не отпущу.

Не будет «когда меня нет рядом».

— Почему… почему ты так смотришь на меня? — спрашивает она, нерешительно делая шаг назад. Ее розовый язык скользнул по губам. Нервный жест, который ударяет прямо по моему члену.

Я сопротивляюсь желанию схватить ее, как будто она может убежать. Хотя я хочу эту погоню.

— Я не знаю твоего имени, — я не это хочу сказать, но это первая разумная мысль, которая приходит мне в голову.

— Сестина. Сестина Бербридж.

Черт, звук ее имени на ее губах заставляет мой член снова начать наполняться кровью, как это было в городе. Мне нужно выговориться об этом дерьме, и я могу представить только одну вещь, которая поможет это сделать.

— Ну, Сестина Бербридж, — говорю я, не сводя с нее глаз, — как я сказал нашему знакомому, это земля Пакта.

Она делает еще один шаг назад, но ее глаза не отрываются от меня. Она не видит дерево, вырисовывающееся всего в нескольких шагах от нее.

— Что такое Пакт?

— Пакт. Мы своего рода клан. Местные правоохранительные органы знают, кто мы такие, и позволяют нам жить своей жизнью, — я наблюдаю, как ее сиськи поднимаются и опускаются под ее милым коротким топом, пока она пытается перевести дыхание. — Когда ты находишься на земле Пакта, ты следуешь законам Пакта.

Она качает головой, продолжая отступать от меня. Ее дыхание становится паническим.

— Я не понимаю. Мне…

Ее спина ударяется о ствол дерева, и ее глаза расширяются, когда я делаю еще один шаг к ней, а она не может продолжать отходить.

— Я поймал тебя, — говорю я ей, начиная ухмыляться. — Я спас тебя. Я пробую тебя на вкус. Таков закон.

— Пробуешь меня… о чём ты говоришь?

Я падаю на колени перед ней. Такого закона у Пакта нет, но она этого не знает, да и не нужно. Моя потребность в ней переполняет меня, душит всё рациональное. Я протягиваю руку и провожу руками вверх и вниз по ее ногам, наблюдая, как серые спортивные штаны сжимаются на ее пышных изгибах.

— Как я уже сказал, Сестина. Я могу попробовать тебя на вкус.

— О Боже.

— Это не мое имя, но можешь называть меня так, если хочешь.

Это все, что я могу сделать, чтобы не завыть, когда засовываю пальцы под край ее пояса, осторожно стягивая штаны вниз по ее ногам, мягкий материал скользит по ее такой же нежной, молочно-белой коже. Маленькие белые хлопчатобумажные трусики приветствуют мой взгляд, мокрое пятно выдает ее волнение по поводу того, что я собираюсь сделать. То, что она знает, грядет.

Я продвигаюсь вперед, чувствуя ее запах, вдыхая ее мускусный аромат, остроту ее возбуждения. Прилив крови пульсирует к моему члену, и мне требуется каждая мысль о том, чтобы попробовать ее на вкус, чтобы не потерять сознание. Моя. Моя пара. Мысль угрожает взять верх. Зверь внутри меня возьмет верх и отпугнет ее. Мне требуется сознательное усилие, чтобы нежным прикосновением медленно стянуть ее трусики после того, как раздвинул ее ноги. Я смотрю ей в глаза, округлившиеся от шока, и снова вдыхаю ее запах. Она не отталкивает меня и не пытается убежать. Будет проблемой не взять ее прямо сейчас. Я хочу. Мне необходимо.

Нет. Держи себя в руках, Каллэн. Она твоя. Навсегда. В этом нет никакой спешки.

Огонь, который был у нее в магазине, остался там, сравнявшись с моим в ее любопытстве, тоске, написанной на ее красивом лице. Я разрываю зрительный контакт, чтобы посмотреть на ее голую плоть. Она ухожена, хотя и не чисто выбрита, и почему-то это заводит меня еще больше. Мои пальцы нежно касаются ее шва, по мне пробегает волна удовольствия от ощущения ее гладкости. Ее слова давно забыты, только ее тело выдает возбуждение, когда она дрожит от моих прикосновений.

Моя эрекция неприятно трется о штаны, когда я устраиваюсь поудобнее, прежде чем слегка наклониться вперед, чтобы провести языком по ее плоти. Ее влажность сладка на моем языке, вызывая слюноотделение. Я никогда не представлял, что попробую что-то, что навсегда отпечатается в моем мозгу. Соленый арбуз, сладкий и сочный, с землистым оттенком. Она шипит сквозь зубы, когда я делаю это снова, на этот раз раздвигая передо мной свои дрожащие бедра, чтобы я мог видеть ее изысканное искусство, созданное богами специально для меня.

— Л-ладно… Ты попробовал. Можешь остановиться, — бормочет она.

Я ухмыляюсь. Я могу, но не буду.

Мои руки прилегают к ней, как будто они созданы для того, чтобы быть там, когда я начинаю проникать языком в ее влажное лоно. Она запускает руки в мои волосы, и это сводит меня с ума. Я крепко прижимаю ее к себе, чувствуя, как она погружается в это, мой язык описывает круги вокруг ее клитора, а ее стоны начинают становиться безумными. Она такая чувствительная и отзывчивая. Я питаюсь этим, желая довести ее до точки невозврата. Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на ее вкусе, на том, насколько сладким будет ее удовольствие, в то время как мой член напрягается, сгущаясь узлом, готовый быть запертым внутри моей пары. Я не опытный любовник, но мои инстинкты существуют исключительно для неё, и я им следую.

Я держу ее вес, прижимая к дереву, пока она извивается. Проталкивая два пальца в ее влажную киску, я двигаю ими в темпе своего языка. Когда она сжимается вокруг меня, я представляю, как удивительно было бы чувствовать себя внутри нее, заявляя, что она моя.

— Вот так, малышка, — мурлычу я между приступами нежности. — Обопрись на меня. Склонись перед этим.

Она, вероятно, не понимает, что я имею в виду, но скоро поймет. Она будет знать, что нам суждено быть друг с другом. Она примет это, и этот опыт будет первым из многих.