Выдержав его пронизывающий до костей холодный взгляд, процедила:

- Тебя это забавляет?

- Безмерно!

- И почему?

Неверный подавил вспышку агрессии и усмехнулся:

- Еще спрашиваешь. Посмотри на себя. Слабая, никчемная, трусливая девчонка. Да ты и недели без меня не протянешь.

- Я не такая.

- Правда всегда колет глаза. Хотя… - мужской взгляд обежал стройную, с точеными формами фигурку забытой супруги и уперся в полную грудь, обтянутую тонкой тканью домашней блузы, - у тебя, несомненно, есть достоинства. К несчастью, ты так и не научилась ими пользоваться.

На силу сдержав земное ругательство, процедила:

- Я уже не та «никчемная» обуза, Йен. Болезнь меняет людей.

- Неужели?

Муж сузил глаза.

Надо признать, он был очень красив. Неспроста, пользовался успехом у дам королевского двора. Черные как смоль волосы, собраны сзади в низкий хвост. Правильные черты лица. Четко очерченные губы, аккуратный подбородок, украшенный ниточкой шрама. Вот только для Бель – он был худшим из всех мужчин, каких она знала.

Совладав с неприятными, нахлынувшими из глубин подсознания воспоминаниями о главной в жизни любой девушки ночи, спокойно проговорила:

- Между нами всё кончено.

- Допустим. Куда ты пойдешь? Только не говори, что вернешься в родительский дом?

К родителям, сдавшим Бель этому типу в обмен на прибыль и положение, я уж точно не собиралась.

- Не вернусь.

- Неужто, дорогая жена завела себе любовника? – Язвительно бросил герцог. В три шага сократил меж нами расстояние, обхватил мою голову ладонями и, обжигая дыханием, прошептал прямо в губы. - А как же я?

- Не тронь меня, - с силой оттолкнула мерзавца в грудь.

Он отшатнулся, не пытаясь снова привлечь, обнять или поцеловать. С минуту сверлил прищуренным взглядом, а затем приблизился к столику с пузатыми бутылями из хрусталя, плеснул в бокал янтарный напиток и залпом осушил.

- Ты и недели не выживешь вне стен имения. По ту сторону темно, холодно и опасно. Сгинешь в какой-нибудь ночлежке или пойдешь по рукам. А может и то, и другое одновременно.

- Ты плохо знаешь свою жену.

- Я прекрасно знаю тебя, Бель. Все твои тайны и страхи. В том числе те, что ты так отчаянно надеешься скрыть.

Тонко напомнив о нашей отвратительной во всех смыслах первой брачной ночи, Йен развалился в обитом кожей кресле, закинул ногу на ногу и, ощущая себя хозяином положения, уставился прямо в глаза.

- Так что… все еще настаиваешь на разводе? Или покончим с этим фарсом и разойдемся по спальням?

- Настаиваю, - огрызнулась в тон ему.

- Пожалуй, ты действительно изменилась. А я не заметил. Что ж, это даже интригует. Возбуждает. Притягивает, - его взгляд в мою сторону неприятно блеснул. – Я согласен дать тебе развод…

Сердце возликовало, а в следующий момент рухнуло в пропасть.

- … но прежде докажи, что способна быть самостоятельной. Утри мне нос. И всему высшему обществу Ривтауна.

- Доказать? Например?

- Открой своё дело.

Его заявление изумило.

- Что?

- Открой дело, Бель. Убеди меня в самостоятельности и умении вести бизнес без надежного мужского плеча, - вкрадчиво молвил, с явной издевкой. Рассчитывал, я насмерть испугаюсь внезапного требования, тут же откажусь от развода и побегу прятаться в спальне?

Не дождетесь, Ваша Светлость. Я уже не та Мирабель.

- Предлагаешь пари?

- Предлагаю. Как только дело принесет первый доход, я в тот же час подпишу все бумаги.

- И лично откажешься от полученного после свадьбы приданного?

Йен скрипнул зубами, но, не желая прослыть трусом и лжецом, прохрипел.

- Откажусь.

- А если я проиграю?

- Вернешься ко мне. Навсегда. И родишь мне ребенка. По мне, очень честные условия.

Сердце колотилось, в глубине души царапало острое сомнение. Веймаер вряд ли будет честен с женой и сдержит слово. Пойдет на любые уловки и подлости, будет чинить препятствия. Но иной возможности получить столь желанный развод у меня не имелось.

- Я принимаю пари. Завтра утром заедем к нотариусу и оформим всё официально.

Муж до последнего верил в мой отказ, и недовольно дернул уголком порочного рта.

- Отлично, милая. Твоя непокорность вызывает уважение. Конечно, мы оформим пари официально. Чтобы у тебя не было возможности потом сбежать. Готовься к рождению нашего первенца.

- Я еще не проиграла, - напомнила самодовольному мужчине.

- Это вопрос времени, - уверенный в абсолютной победе, он поднялся из кресла, допил коньяк и покосился на столик с бумагами.

- И какое же, по-твоему, дело мне стоит начать?

- Любое, - равнодушно бросил муж. – Решай сама.

Одарил меня хищным прищуром и, насвистывая, вальяжной походкой направился к лестнице.

- Три месяца, Бель. И ты снова станешь моей.

Проводив его взглядом, рухнула на диван, обхватила плечи руками и, мечтая унять болезненные мурашки под одеждой, зажмурилась. От камина исходило приятное тепло, но тело всё равно лихорадило, а к горлу подкатывал горький комок.

Растерянная и сбитая с толку, я замерла, не представляя с чего начать.

Три месяца, чтобы начать дело в столице Весталии? Безумно короткий срок! Даже для матерого, имеющего связи и финансы крупного промышленника. А уж что говорить о слабой девушке, до этого редко показывающейся на улицах Ривтауна?

Впадая в отчаяние, тряхнула копной темных влажных волос и тут произошло озарение.

В памяти всплыла старая кофейня моей покойной тетушки Лукреции, которую она завещала любимой племяннице. Бель – будучи особой ранимой, скромной и замкнутой интереса к полученному от тетки наследству никогда не проявляла. И сразу после замужества благополучно забыла о старом, запертом на замок здании, расположенным у Площади Мостов.

Я выпрямилась и, кусая губы до боли, прошлась вдоль камина.

Естественно, за время брака Мирабель ни разу не посещала потрепанную временем кофейную лавку. Что ж, самое время исправить это недоразумение.

Завтра же отправлюсь в заброшенное здание, разузнаю, что к чему.

Глава 4

Едва вытерпев до утра, так и не сумев толком заснуть, разбитая и измученная тягостным ожиданием – выбралась из кровати и отправилась в ванную комнату привести себя в порядок. Затем оделась, выбрав из гардероба приталенный двубортный жакет с узкими манжетами и серебряными пуговичками по всей длине, блузу и темную юбку в пол, заплела волосы в косу и, не завтракая, покинула имение неверного герцога.

Шагала не спеша. Восточный горизонт полыхал бледным огнем. Воздух жужжал от наплыва мелких насекомых. Миновав каменную дорожку с клумбами в цветах, приблизилась к запертым въездным воротам и расслышала шум.

- Мадам Мирабель? – Из домика привратника тотчас возник сонный охранник, потирая глаза. – Куда-то уезжаете?

- Да. Вызови, пожалуйста, экипаж.

Брать карету «мужа» я не решилась и через минуту устроилась в наёмном открытом экипаже, на сидении, обитом кожей.

- К Площади Мостов, - сообщила извозчику адрес и, избегая даже мимолетного взгляда на тонувшее в безмолвии имение Веймаеров, откинулась на спинку.

Улочки Ривтауна были непривычно пустынны. Лишь покинув респектабельный квартал и завернув ближе к центру, тишина сменилась гомоном. Вокруг появились первые горожане. Хозяева отпирали магазинчики и лавки, мимо носились курьеры в однотипных черных костюмах, на тротуарах раскладывали нехитрую утварь чистильщики обуви и одежды.

Я поглядывала на ожившую средневековую жизнь, в какую меня перенесло по воле несчастного случая, и ловила себя на том, что всё никак не привыкну к новому миру. В любом случае сожалеть, впадать в истерику и трусливо прятаться в спальне мужа-изменника до конца своих дней я не буду. А вот чего по-настоящему хочу – это добиться развода и начать жизнь с нуля. Пусть и в теле отвергнутой мужем и преданной семьей герцогини Веймаер.

Спустя пятнадцать минут езды по столице королевства, экипаж забрал к мощенной серым булыжником просторной площади. Отсюда открывался вид на сплетение сразу трех массивных мостов с узорными перилами, раскинувшими арки над тихой судоходной рекой. И вскоре покатился вдоль дорогих магазинчиков, банков и ресторанов. Среди ухоженных домиков с красочными вывесками и яркими витринами – кофейня Лукреции напоминала серое, грязное пятно.