Он улыбался, входя в квартиру. Его глаза сияли, лицо светилось счастьем — казалось, этот свет способен затмить свет солнечного дня. Он тяжело дышал, театрально изображая человека, который с трудом вскарабкался по высокой лестнице.
— Отличный выбор — квартира на шестом этаже! — со смехом произнес Каитаро, закрывая дверь, и подошел к Рине. Сумку с камерой он опустил на пол в ту же секунду, что коснулся губами ее губ.
Каитаро был дома. Он обнимал ее, она чувствовала его тепло, его запах. Рина взглянула на него, все еще не в силах поверить, что перед ней прежний Кай. Он ласково смотрел на нее с высоты своего роста, словно ничего не изменилось, словно их жизнь осталась прежней. Каитаро озадаченно улыбнулся, заметив висящую на плече у Рины дорожную сумку. Она с такой силой сжимала ремень, как будто хотела продемонстрировать непреклонность своих намерений.
— Рина, в чем дело? — спросил он, все еще смеясь и пытаясь выдернуть ремень у нее из кулака.
Она сделала шаг вперед, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в лоб. Рина ощутила вкус его кожи, мягкость бровей. Она часто так делала, когда они сидели бок о бок перед телевизором, завернувшись в теплый плед. Или когда, открывая утром глаза, обнаруживала, что они лежат нос к носу на одной подушке. Рина всегда касалась губами его лба. Но сейчас это был прощальный поцелуй.
— Рина?.. — Каитаро нахмурился.
Он чуть подался назад, чтобы лучше видеть ее. Рина отвернулась. Проследив за ее взглядом, Каитаро заметил бумаги, разбросанные на полу в гостиной: свою визитку, разодранную на четыре части, банковские выписки и счет из агентства.
— Сато был здесь, — сказала Рина, наблюдая, как по мере осознания смысла произошедшего по лицу Кая расползается смертельная бледность.
— Я убью его, — плоским голосом произнес он.
— Нет, Кай, — сказала Рина. Он обернулся к ней, удивленный не меньше, чем сама Рина, спокойствием, с которым звучал ее голос. — Сато сказал правду.
— Какую правду, Рина? Все, что он говорит, — сплошная ложь. — Каитаро пересек гостиную, дошел до окна, развернулся и снова направился к Рине. — Его слова не имеют никакого отношения к нам, к тем, какие мы теперь. Никакого! Он просто испорченный и озлобленный человек.
— И нас он тоже испортил, — сказала Рина, подхватывая тон Каитаро. — И ты позволил ему сделать это с нами.
— Нет! — Взгляд Каитаро метался по комнате, как будто сами стены их нового дома могли помочь убедить Рину. Он увидел бэнто, заботливо расставленные на столе. — Дорогая, давай сядем, поедим, мы можем…
— Кай, «мы» больше ничего не можем. С «нами» покончено. — На этот раз голос Рины прозвучал глухо. С глухим отчаянием, заставившим Каитаро поверить: обратной дороги нет.
Подбежав к молодой женщине, он рванул сумку с ее плеча и отшвырнул в сторону.
— Рина, останься со мной! — крикнул Каитаро. — Я ведь всегда защищал вас. Тебя и Суми.
Он стоял между ней и дверью, преграждая выход из квартиры. Такой напряженный, что Рине показалось, будто ее опалил поток обжигающей энергии. Она развернулась и пошла в спальню. Взяв одну из сложенных картонных коробок, расправила ее и начала собирать в нее вещи. Распахнув шкаф, Рина срывала с вешалки одежду и ворохом наваливала в коробку, пока не набила доверху. Затем схватила лежавший на тумбочке моток веревки и плотно обвязала ее.
— Рина, пожалуйста… остановись. Подумай, что ты делаешь!
— Я уже подумала, Кай. — Это ласковое обращение сейчас звучало особенно странно, как будто само его имя вступило в противостояние с Риной и с тем, что она намеревалась сделать. — У тебя были месяцы, целый год, на то, чтобы сказать мне правду. Ты мог все исправить. — Рина взяла еще одну коробку и направилась к комоду.
— Рина, я не мог! Я боялся потерять тебя. И пытался защитить нас. Но разве сейчас имеет значение, каким образом мы познакомились?
Она открыла ящик, взяла стопку сложенного белья, перенесла в коробку и на этот раз аккуратно опустила на дно. А потом повернулась к Каитаро и встретилась с болью и отчаянием, застывшими в его глазах.
— Ты защищал себя, — жестко произнесла Рина и снова взялась за веревку. — Я никогда не была с ним настоящей, ты же знаешь. — Внезапно она расхохоталась. — Да, ты знаешь! Потому что настоящей я могла быть только с тобой.
Каитаро сделал шаг ей навстречу. Рина машинально тискала моток веревки, сжимая и разжимая его, словно нахлынувшее горе пульсировало у нее в пальцах.
— А теперь ты перестал быть собой. И все, что было между нами, ненастоящее. — Ее голос упал до шепота. — Я думала, мы честны друг с другом. Всегда и во всем.
— Так и есть, Рина! — умоляюще начал Каитаро.
— Нет! — оборвала его она. — Вы оба не нуждались во мне. Кто я на самом деле? Для тебя, для Сато?
— Мы с ним разные…
— А я просто глупая женщина, которую предали дважды. Женщина, которой все врут. Я не привыкла к такому.
— Рина, Еси и я…
— Не надо! Не говори о моем отце. — Каитаро смотрел на нее. Страдание, написанное у него на лице, обрушилось на Рину с такой силой, что она подалась назад. Рина отступала и отступала, пока не уперлась в край постели. Колени у нее подогнулись, она безвольно опустилась на кровать и уставилась в пространство мимо Каитаро. «Он напуган, — подумала Рина. — Сильно напуган. Но рад, что я не кричу и не скандалю. Его это успокаивает. И вселяет надежду, что все еще можно уладить. Но он ошибается».
Каитаро шагнул к ней. Рина вытянула вперед руку, останавливая его и одновременно отгораживаясь. Она не повышала голоса не потому, что была спокойна, но потому, что чувствовала себя сломленной. Сломленной и слабой, какой была все эти годы. Рина подумала о Сумико. Что сказала бы ее дочь, увидь, во что превратилась ее мать? Рина представила Сумико взрослой, наблюдающей за ней. «Сумико презирала бы меня, — решила Рина. — Я не гожусь на роль матери. Я бросила дочь ради забав с любовником. Я даже не способна отличить ложь от правды». Она вскинула глаза на Каитаро. На этот раз ее лицо пылало от ярости.
— Ты все отнял у меня! — крикнула Рина и швырнула в него мотком веревки. Вслед за веревкой полетели будильник, стоявший на прикроватной тумбочке, и несколько книг.
Каитаро увернулся от снарядов, приблизился к кровати и схватил ее за запястья.
— Перестань, пожалуйста, — мягко произнес он.
— Нет! — завизжала она и пнула его коленом. — Ты уничтожил меня.
— Рина… Рина… — Каитаро вновь и вновь повторял ее имя, не в силах остановиться. Он опрокинул ее на спину и прижал к матрасу. Она продолжала бороться, сопротивляясь его силе и весу. Он пытается подчинить ее. Единственная мысль, которая билась у Рины в сознании: ею снова управляют, снова делают из нее марионетку;
— Я люблю тебя, — шептал Каитаро. — Люблю больше жизни. — Его слова вызвали у Рины новый приступ ярости и заставили сопротивляться еще отчаяннее. Сейчас они оказались совсем близко, нос к носу. Рина чувствовала дыхание Каитаро на своем лице. Ей удалось высвободить одну руку, она ударила его кулаком в грудь.
— Я не знаю тебя! — прокричала она. — И не хочу знать!
Каитаро попытался поймать ее руку, но не успел. Рина с размаху провела ногтями по его щеке, оставив глубокие царапины, моментально налившиеся кровью. Уже второго мужчину за сегодняшнее утро она поранила до крови.
— Ты мне не нужен, — перестав кричать, произнесла Рина, холодно глядя ему в глаза. — Лучше я буду сама по себе.
Он снова сделал движение, чтобы схватить ее за запястье, но Рина ударила его по окровавленной щеке. Внезапно Каитаро закричал, высоко и громко. Это был крик, полный отчаяния и муки, он кричал ей прямо в лицо. Сила и высота этого звука заставили Рину содрогнуться.
Вопль придал ей силы, она в ярости отпихнула его. Каитаро скатился на бок, а Рина вскочила на ноги и бросилась по коридору в гостиную. Каитаро настиг ее на пороге, схватил за лямки комбинезона и рванул на себя. Рина попыталась уцепиться за косяк, но пальцы соскользнули. Каитаро повалил ее на пол. Рина больно ударилась подбородком и прикусила язык. Ощутив вкус крови во рту, она ударила Каитаро ногой и поползла в прихожую, к стоявшему на тумбочке телефону — или, если получилось бы, к входной двери. На миг Рина почувствовала, что ей удалось освободиться, но в следующую секунду Каитаро всей тяжестью навалился на нее и вдавил в пол.
