– Пить не буду, – твердо, как сумел, сказал Семен.

– И я не буду, – с чувством сообщил парень. – Оба не будем. Коалиция!

Семен лег обратно в постель – на правый бок, на градусник, а парень заходил по комнате от окна к Сенькиному одру, ловко, как слаломист, обходя стол и стулья.

Минутная стрелка на будильнике подползла к цифре 9.

– Вынимай, – сказал парень.

Сенька не стал удивляться тому, что парень угадал время, у Сеньки никаких лишних слов не было, чтобы чему-нибудь удивляться; он вытащил градусник, глянул на него и мрачно, с надрывом, произнес:

– Фигец котенку Машке.

– И не фигец вовсе, – не согласился парень, не глядя, однако, на градусник. – Тридцать семь и семь, нормальный простудифилис, вылечим в минуту.

– Х-ха! – не поверил Сенька и от этого «х-ха» зашелся кашлем, весь затрясся, как будто в груди у него проснулся небольших размеров вулкан.

Парень быстро положил руки Сеньке на грудь, прямо на майку, слегка надавил. Кашель неожиданно прекратился, вулкан стих, притаился. Сенька кхекнул разок для проформы, но парень строго прикрикнул:

– Цыц! – И, приподняв ладони, повел их над майкой – сантиметрах так в пяти, двигал кругами: правую ладонь – по часовой стрелке, левую – против.

Сеньке стало горячо, будто на груди лежали свежие, только из аптеки, горчичники, но горчичники жгли кожу, а жар от ладоней парня проникал внутрь, растекался там, все легкие заполнил и даже до живота добрался, хотя живот у Сеньки не болел.

Парень свел ладони прямо над сердцем, и Сенька вдруг почувствовал, что оно притормаживает, почти останавливается, и кровь останавливает бег, свертывается в жилах, и меркнет белый свет в глазах, и только жар, жар, жар – вон и одеяло, похоже, задымилось…

– Хватит… – прохрипел Сенька.

– Пожалуй, хватит, – согласился парень и убрал руки.

Сердце вновь пошло частить, но ровно и весело; жечь в груди перестало, да и болеть она перестала, руки-ноги шевелились, в носу – чистота, никаких завалов, дышать легко – жив Семен!

– Все, – подвел итоги парень. – Ты здоров как сто быков, пардон за рифму.

– А температура? – воспротивился Сенька. – Тридцать семь и семь!

– Тридцать шесть и шесть не хочешь?

– Хочу.

– Бери, – разрешил парень. – Ставь градусник, Фома неверующий. Десять минут у меня есть.

Соглашаясь с ощущениями, Сенька, человек современный, хомо, так сказать, новус, больше доверял точным приборам, не поленился снова поставить градусник, хотя и понимал, что парень не соврал.

Спросил:

– Ты экстрасенс?

Спросил больше для порядка, потому что и так ясно было: парень обладал могучим биополем и умело с ним управлялся. Почище знаменитой Джуны.

– В некотором роде, – туманно отговорился парень.

– Нет, ты скажи, – настаивал упорный Сенька, – тайно практикуешь или при институте каком?

– Слушай, Сеня, – раздраженно сказал парень, – ты анекдот про мужика, который такси ловил, слыхал?

– Это какой?

– Мужик у вокзала такси ловит. Подъезжает к нему частник, говорит: «Садись, довезу». А мужик машину оглядел, спрашивает: «Где же у тебя шашечки?» Ну, частник ему в ответ: «Тебе что шашечки нужны или ехать?»

Сенька засмеялся.

– Ты это к чему?

– Про тебя анекдот. Много будешь знать, скоро состаришься.

– Не хочешь говорить – не надо, – Сенька был человеком понятливым, про государственные тайны читал в многочисленных отечественных детективах, пытать парня не стал, а вынул градусник, глянул – точно, тридцать шесть и шесть. В момент температура упала!

– Иди сюда, – сказал парень.

Он стоял у окна и глядел во двор. Сенька подошел и встал рядом: хоть всего и третий этаж, а двор – как на ладони. А погода-то, погода – прямо лето!

– Завтра на работу пойду, – сообщил Сенька.

– Вряд ли, – задумчиво произнес парень. – Завтра не успеешь.

– Это почему?

– Ну, во-первых, у тебя бюллетень, и врачиха только послезавтра явится. Явится она, а дома никого, больной испарился. Ее действия?

– Обозлится.

– Точно. И бюллетень не закроет. В результате – прогул без оправдательного документа. Какая там статья КЗоТа?

– Я к ней сегодня схожу.

– Можешь, – кивнул парень, – но только не станешь. За добро добром платить надо. Я тебя на ноги поставил – досрочно, а ты мне помоги.

– Я-то пожалуйста, – сказал Сенька, – но ребята без меня зашиваются. Может, я тебе вечером помогу, после работы?

– Вечером тоже, Сеня. А скорей – ночью. Дел невпроворот, успеть бы…

– Что за дела?

– Двор видишь?

– Не слепой. Я его наизусть знаю, ночью с завязанными глазами пройду – не споткнусь.

– А надо, чтоб споткнулись, – непонятно сказал парень.

Сенька рассердился.

– Слушай, не темни, чего делать-то? Парень посмотрел на Сеньку, будто прикинул: поймет – не поймет? Решился:

– От твоего подъезда и до двенадцатого надо построить сплошную кирпичную стену.

– Через весь двор? – Сенька даже засмеялся. – Слушай, друг, а ты самого себя лечить не пробовал?

– Я не шучу.

– Я тоже, – твердо сказал Сенька. – Ты меня вылечил – спасибо. Могу заплатить, могу какую-нибудь халтурку сварганить. Это по-честному. А не хочешь, так и иди себе, дураков здесь нет.

– Дураков здесь навалом, – парень не обиделся, говорил спокойно и даже ласково. Как с ребенком. – Хочется, чтоб они поняли свою дурость.

– И для этого стену?

– И для этого стену… Помимо всего прочего…

Нет, парень был определенно со сдвигом по фазе. Видно, экстрасенсорные способности сильно сказываются на умственных. С такими надо осторожненько, слыхал Сенька, не возражать им, во всем соглашаться. Чтоб, значит, не раздражать.

– А что прочее? – вежливо спросил Сенька.

– Прочее – не по твоей части. Ты – стену.

– В два кирпича? – Сенька был – сама предупредительность.

– Лучше в три. Прочнее.

– Можно и в три. – Сенька лихорадочно соображал, как бы отвлечь парня, добраться до телефона, накрутить 03, вызвать медицинский «рафик» с крепкими санитарами. – А высота какая?

– Два метра.

– Стропила понадобятся.

– Все будет.

– А кирпича сколько уйдет – тьма!

– О кирпиче не волнуйся. Сколько скажешь, столько и завезем.