– Итак, теперь я изложу известные нам факты и события в порядке хронологии, – он сверился со своими записями, погладил усы и продолжил. – В один час двадцать три минуты ночи патрульный робот обнаружил в лесной местности летательный аппарат, совершивший жёсткую посадку, повредив корпус. Единственным пассажиром корабля, на тот момент не идентифицированного, не выходившего на связь, была милейшая особа, которую мы можем лицезреть сейчас в изоляционной камере. В отсутствие у неё информационного чипа роботу пришлось сделать экспресс-анализ, в результате которого выявилось несоответствие ДНК нашей гостьи человеческой, и Секретарь, следуя протоколу, зарегистрировал экстренную задачу по классификации вновь обнаруженной формы жизни. На задание любезно откликнулся столь удачно оказавшийся в тот момент на нашей станции специалист-зоолог, и вскоре к нам в лабораторию был доставлен ценнейший груз. Так как в месте посадки корабля был обнаружен потерпевший крушение по неустановленным причинам орбитальный спутник, на объект был также приглашён космотехник Ракеш, по прибытии установивший, что неопознанный летательный аппарат, севший вблизи спутника, являлся ничем иным, как похищенным ранее и переоборудованным ионолётом, лишённым систем связи и предназначенным исключительно для ручного управления.

Из зала послышались удивлённые реплики.

– Доставленная на станцию… особа вела общение на неизвестном никому из присутствовавших языке – сегодня для прояснения данного вопроса к нам присоединился высококвалифицированный специалист по лингвистике – профессор Ланке. Работа в данном направлении активно ведётся.

Координатор чуть отступил от трибуны, опираясь на неё обеими руками, и уставился в пол, как будто ему трудно было продолжать.

– А в последовавшие затем минуты, как вы уже знаете, наш с вами соотечественник, космотехник Ракеш, был похищен вместе с коммуникационным ретранслятором, являвшимся частью аппаратного оснащения спутника. Предполагается, что целью похищения исследователя может являться его обширный набор специфических знаний в области космического приборостроения. На имеющейся видеозаписи, выполненной патрульным роботом, который был деактивирован неустановленным образом, имеется крайне размытое изображение злоумышленника. Предлагаю вам её к ознакомлению.

В этот момент голопроектор создал изображение в центре аудитории, и присутствующие посмотрели запись разговора Ракеша с его похитителем, резко оборвавшуюся в конце и поднявшую в зале волну негодования. Сделав успокаивающий жест ладонями, координатор Лахти обратился к аудитории:

– Ввиду вышеизложенных фактов, представляющих собой наш полный объём знаний о ситуации, я прошу многоуважаемый Совет постановить, как нам надлежит действовать в сложившихся обстоятельствах, – Лахти развёл руками, обращаясь одновременно и к президиуму, и к сидящим в зале. Раздались аплодисменты. Сделав несколько поклонов и помахав кому-то в зале рукой, при этом лучезарно улыбаясь, Лахти занял место подле президиума.

Первым слово взяла доктор Олби, не вставая с места, а лишь приподняв ладонь и дождавшись, когда стихнут аплодисменты:

– Как непосредственный участник ночных событий, а также как медицинский работник, я хотела бы резко возразить Вам, господин Лахти, в части идентификации данного субъекта как… происходящего из космоса, – в зале послышалось недовольное ворчание. – И пусть я лично многократно повторила ДНК-тесты и сопутствующие анализы, всё же мы не можем всецело отрицать вероятность наличия воспроизводимой ошибки.

Ворчание перебивалось уже единичными криками несогласия. Олби встала и подошла к голопроекции, изобразившей строение генетической цепочки человека.

– Я полагаю, нужно рассказать подробнее о том феномене, что породил сложившееся недопонимание. Итак: нам с вами хорошо известно, что геном человека состоит из трёх с небольшим миллиардов пар нуклеотидов – и наша гостья прекрасно соответствует известным нормам в этом отношении, за исключением, разве что, некоторых… странным образом рекомбинированных генов, назначение которых на данном этапе исследований не определено. Схожие мутации встречаются повсеместно, и мы не будем заострять на этом внимание. Однако, в клетках нашего организма также присутствуют крошечные органеллы, задача которых – снабжение клетки энергией: они называются митохондриями, и у них есть собственные, небольшие молекулы ДНК. В организме человека эти молекулы состоят из шестнадцати тысяч пар оснований. Так вот… – чувствовалось, что доктора гложут сомнения, но она, тщательно подбирая слова, продолжила. – Оказалось, что митохондриальная ДНК Хейзи, в отличие от нашей, состоит из более чем тридцати миллионов пар нуклеотидов.

Аудитория встретила это сообщение неуверенным ворчанием.

– …Но это не должно нас обескураживать!

«Что это ей даёт?», «Она может не есть неделю?», «Она обладает нечеловеческой силой?..»

– Да, это должно стать предметом всестороннего изучения, но никак не массовой истерии. Да, к тому же, эти молекулы имеют странные разрывы, которые я пока не могу прокомментировать… Но, дорогие сограждане! Хотелось бы подчеркнуть, что речь идёт лишь о ДНК отдельных компонентов цитоплазмы. В целом же, я повторюсь – данный организм полностью соответствует антропогенезу человека, и не стоит раньше времени навешивать на исследуемую лишние… ярлыки.

«Но как же язык, на котором она говорит?», «Спросите её сами!», – послышалось из зала.

– Действительно, – сказал Арлен. – Давайте выслушаем мнение уважаемого профессора Ланке – может, он расскажет нам что-то важное для понимания ситуации.

Лингвист встал, поправил мешковатый костюм коричневого цвета и выразительным взглядом обвёл всю аудиторию, кивнул сидевшему рядом Верону, а затем, вновь повернувшись к президиуму, произнёс:

– Многоуважаемый Совет! Конечно, если бы мне дали немного больше времени… – звуковые датчики костюма улавливали его голос и передавали на центральный компьютер станции, а тот – на звуковую систему в зале, многократно усиливая громкость.

– Как вы понимаете, Ланке, такой роскоши, как время, у нас нет, – прервал его Арлен.

– Понимаю, понимаю. Что ж, – он сложил руки за спиной и сделал несколько шагов поперёк зала, продолжая свою речь. – За тот непродолжительный отрезок времени, что уважаемый Совет мне выделил на изучение вопроса, я для себя отметил примечательную близость по звучанию речи данной особы к языкам индоевропейской группы начала эпохи Последних Стран.

Интонация шёпота в зале сменилась на вопросительно-удивлённую.

– Но этот факт сам по себе не был бы для меня столь удивителен, как то, что по всем признакам её язык, и в этом у меня нет никаких сомнений, является для неё родным.

«Ну конечно, является!», «Она же на нём говорит!», «Что он имеет ввиду?..»

– Первоначально я, конечно, полагал, что она могла выучить его вторично, но всего пара простых тестов дали мне понять, что другими языками, кроме родного, она никогда не владела. Безусловно, уже больше века все старые языки Земли мертвы – даже свободный народ говорит на планетарном языке, и здесь неоткуда взяться отклонениям. Кстати, не добавляет ясности и тот факт, что её сообщник, представившийся её отцом, хотя их возрастная разница также может стать вопросом дискуссионным, абсолютно свободно говорит на планетарном, и даже имеет в некоторой степени акцент свободных, хоть и не ярко выраженный.

Ланке остановился и внимательно посмотрел на Хейзи.

– Но, что самое странное, я вынужден признать: её навык письма находится на уровне четырёхлетнего ребёнка – то есть, лишь в зачаточном состоянии.

«Как это может быть?», «Она же вручную управляла ионолётом!..»

Лингвист посмотрел в сторону Хейзи и произнёс:

– Очевидно, её практические навыки серьёзно превалируют над академическими знаниями… Впрочем, этот вопрос, боюсь, уже не в моей компетенции, – он повернулся к президиуму и кивнул. – У меня всё.

«Всё ясно!», «Это гомункул!», «Бионический андроид», «Кукла!» – зашумел зал. Верон хотел было взять слово, полагая, что настала очередь его доклада, но в этот момент руку поднял профессор Дромон – и моментально воцарилась абсолютная тишина.