— Скорее всего, нужно саму проставку менять, они теперь в сборе идут, без прокладок,— уверенно ответил Миша.— Я сейчас гляну в своих железках, у меня, кажется, были подходящие в запасе; одна точно есть.
— Ну если это неудобно, то не надо, я так написала, мне не срочно,— снова забеспокоилась Елена Андреевна.— Он не сильно-то и мешает.
— Напишу, если соберусь,— отозвался ученик.— Я, в принципе, вообще не занят.
— Спасибо.
По голосу слышалось, что учительница чем-то взволнована, и Штифлев решил сходить в любом случае, даже если дома не найдётся нужной детали, чтобы хотя бы на месте узнать, что купить. По счастью, в чулане нашёлся старый смеситель, у которого отломился гусак, а сами краны были ещё вполне себе ничего, могли послужить какое-то время. Он отправил сообщение классному руководителю и в очередной раз отправился в гости.
Елена Андреевна была дома одна. Когда Миша пришёл, она очень обрадовалась. Проблема с краном на самом деле была пустяковая. Расчёт оказался верным, и после замены детали навязчивое капанье прекратилось. Миша собрался было уйти, но учительница стала его уговаривать остаться и выпить чаю. Парню было очень неловко оставаться с ней наедине, неприятный осадок от слухов ещё не прошёл. Оставалось ощущение, что быть вместе с учительницей вне уроков — это что-то противозаконное.
— Я лучше пойду, Елена Андреевна, простите,— смущённо сказал Миша.— Неудобно как-то, у вас своя жизнь, и я тут прихожу каждый день, как на работу.
— Ой, блин, ну что за глупости, это я сама же тебя позвала,— возмутилась Елена.— Просто Ксения Олеговна задерживается, у неё какой-то разговор с Галиной Григорьевной, я ушла, не стала её ждать. Теперь вот беспокоюсь, и вообще…
Она явно занервничала, отвернулась к мойке, чтобы наполнить чайник, затем поставила на плиту и неуверенно продолжила:
— Вообще я хотела, чтобы ты ещё в одном деле мне помог. Я хочу к свекрови сходить, поговорить и Катю забрать. Но одной страшно очень. Лучше, чтобы ты и Ксения составили мне компанию. Просто так, для поддержки. Я знаю, это как-то нехорошо звучит, мне нужно было сразу сказать. Но просто она мне сразу на звонок не ответила, я два раза звонила. Вот теперь не знаю, идти или нет. Посиди, пожалуйста, попей чаю, а я ещё раз попробую позвонить. Может, как раз Ксения придёт, и все вместе сходим.
— На такое дело можно было и Жанну позвать,— задумчиво ответил Миша.— Она точно всегда готова поддержать и ничего не боится.
— Лучше не надо,— торопливо возразила Лена.— Она хорошая, честная, замечательная девушка. Но иногда слишком резкая и агрессивная. Прямо страшно становится: я же тебе уже говорила, даже Ксения опасается.
— Ну есть такое, но она же по делу,— не согласился Миша.— Если разобраться, всё она правильно делает, это просто мы не готовы к такому. Ну не только мы; в смысле — люди вообще.
— Её когда-нибудь за такое могут просто стукнуть по башке крепко, и всё,— со вздохом сказала Лена.— Я этого больше боюсь — за неё саму: она же не бессмертная.
После последней фразы учительницы Миша разом помрачнел. Мысли его перенеслись к разговору с Жанной, он забеспокоился о том, как прошла встреча. Парень судорожно схватился за телефон и стал писать сообщение. Елена Андреевна тревожно взглянула на него и спросила:
— Что-то случилось? Ты так резко дёрнулся, забыл о чём-то?
— Так, дела свои по мелочи,— уклончиво ответил Миша, не поднимая головы.— Всё нормально, сейчас разберусь.
— Ну давай, я тогда пойду свекрови позвоню, может, сходим побыстрей, чтобы я тебя не задерживала.
— Хорошо.
Она вышла из комнаты, а Миша дописал и отправил: «С тобой всё в порядке? Как все прошло?». Ответа не последовало, и парень задумчиво уставился на синий цветок газовой горелки, чуть подрагивающий от сквозняка под чайником. Из комнаты доносились обрывки разговора учительницы, и, судя по рваным фразам, что-то пошло не так. Елена Андреевна вернулась на кухню спустя пару минут, опустилась на стул и со вздохом произнесла:
— Всё, отбой, не надо никуда идти. Там придурок Серёжа чего-то начудил, и свёкор ещё до кучи. В общем, моя мама Катю опять в деревню забрала. Туда вам с Ксенией ехать не надо, я там сама разберусь, наверное…
— Может быть, я всё-таки чем-то смогу помочь? — встревожился Миша.— Я за Катю беспокоюсь, она хорошая девочка, очень жалко, что стала заложником ситуации.
В эту минуту закипел чайник, и Елена Андреевна, не отвечая, принялась заваривать чай. Для Миши — тоже, хотя он об этом и не просил. Поставив перед ним чашку, учительница неуверенно произнесла:
— Наверное, не надо… Я явно переусердствовала в перекладывании своих проблем на окружающих… Ну вот правда: я, взрослая тётя, только и жду, что все кругом будут мне помогать и решать мои проблемы. Даже сегодня: тебя вот позвала, а не должна была. Мне так стыдно, извини…
Заскрипел дверной замок, и в прихожую вошла Ксения Олеговна. Лена оборвала фразу на полуслове и поспешила взять у подруги сумку и пакет с продуктами, помогая разуться. Пока та вешала куртку, Лена кратко поведала о сложившейся ситуации. Ксения буркнула в ответ что-то неразборчивое и пошла на кухню, а хозяйка двинулась следом. Историчка села к столу, а Елена стала наливать ей чай.
— Миша, а к тебе сегодня Галина Григорьевна не подходила, ничего не спрашивала? — внезапно спросила Ксения Олеговна.
— Да нет, не подходила,— удивился парень.— А почему вы спрашиваете? Что-то случилось? Людмила Кирилловна не забрала заявление?
— Нет, всё нормально, просто я разговаривала с завучем. Впрочем, неважно; это тебя не касается. С заявлением всё хорошо, маме твоей сообщать не стали. Может, только по слухам что-нибудь дойдёт, но, скорее всего, и вообще тихо будет.
— Она со вчерашнего дня догадывается о чём-то,— хмуро сказал Миша.— Но пока не расспрашивала ни о чём. Я сам ей расскажу как есть, раз всё закончилось хорошо. Просто, боюсь, у неё с заведующим отделением могут возникнуть проблемы, когда его тётю на передачу не пригласят.
— Мне её по-своему жаль,— сказала Лена.— Вы заметили, какая она одинокая? Жизнь прожила — ни семьи, ни детей, в старости поговорить не с кем. Вспомнить нечего, жизнь прошла… А из достижений — только то, что вагоны секретные красила. Для неё теперь эта передача — главная мечта, цель всей жизни. А мы её так обманули!.. И ведь она так легко поверила — старики все наивные!.. Если бы мы денег попросили или квартиру на нас переписать, она бы и на это согласилась не задумываясь.
— Этим многие мошенники и пользуются. Может, мы, наоборот, защитили её таким образом, она доверчивой не будет в другой раз,— сказала Ксения, размешивая сахар.— Никто её не заставлял клеветой заниматься — каждому за его поступки воздаётся.
— Можно подумать, ты веришь в справедливость мира! — неожиданно резко воскликнула Лена.— Сама же недавно говорила, что это не работает, и типа нормально.
— Я говорила, что «не всегда работает, и это нормально»,— спокойно возразила Ксения.— Но иногда работает; вот сегодня, к примеру, получилось.
Миша почувствовал, что разговор принимает какой-то личный оборот. Он был здесь явно лишним, важных дел больше не было, и самое время было отправиться домой:
— Я, наверное, пойду, скоро мама вернется… Если что-то ещё починить надо — звоните, я всегда с радостью помогу. И насчёт компа посодействую, ну и так…
— А что ты сегодня чинил? — удивилась Ксения.— Я даже не ожидала тебя снова в гостях увидеть.
— Да кран же капал, помнишь,— неловко вмешалась Лайка.— Ну и из-за Кати; ну, в общем, я потом тебе объясню. Миша, спасибо огромное за всё! Ты тоже обращайся — по учёбе и вообще… Я всегда на связи, помогу, если нужно.
— Да-да, конечно. Спасибо за чай и до свидания! — ответил парень, поспешно вставая и направляясь к выходу.
По дороге домой он размышлял о необычном поведении Елены Андреевны и странном сочувствии к долбанутой старушке. Ему самому казалось вполне справедливым замечание Ксении: никто не заставлял Людмилу Кирилловну писать на него донос, и возмездие организовано вполне адекватное. То, что она осталась одинокой на старости лет — это вряд ли проклятие богов. Наверняка с таким склочным характером сама виновата, что ни мужа, ни детей.
