Миша рассмеялся совершенно неожиданному ходу мыслей и радостно кивнул. Невзначай упомянутые цветы и пары наполнили его ощущением безграничного счастья, и теперь он был готов идти с этой обузой хоть всю ночь до утра.

    Они зашагали в сторону парка, и на пару минут опять вернулось неловкое молчание. На сей раз Миша решил нарушить его первым, решив, что Жанна теперь ждёт от него какого-то ответного шага:

— Ну вот мы всё и узнали про Ксению Олеговну. И вправду у неё страшная тайна, я до сих пор в шоке от таких признаний!.. Мне вообще всё это кажется странным сном!.. Даже несколько раз себя щипал, думал, что проснусь. Что-то такое уже мне снилось, правда, потом инопланетяне прилетели, и мы с ними сражались — типа как в фильме «Грань будущего», только в том сне меня убили, и я проснулся. А сегодня — сколько ни щипаюсь, всё ещё сплю.

— И часто я тебе снюсь? — с любопытством спросила Жанна.— В порядке эксперимента могу тебе в нос стукнуть, вдруг это тебя разбудит?

Она рассмеялась, давая понять, что шутит, а Миша ответил, слегка покраснев:

— Не знаю, несколько раз было, но я не считал. Все сны были очень странные и запутанные, в них как-то даже не разберёшься. Но почему-то мы часто в них с кем-то сражались, часто даже непонятно с кем. Поэтому сегодняшний день чем-то похож на такой сон.

— Да, забавно,— сказала Жанна, задумчиво глядя на небо.— Всё чем-то похоже на сон. Что касается Ксении Олеговны — она оказалась лучше, чем я о ней думала.

— В смысле?

— Ну, я тут немного играла в детектива,— пояснила девушка.— Анализировала факты, следила за поведением. Раскладывала всё по полочкам. И, представляешь, часть моих предположений попали в точку.

— Какие, например? — спросил Миша с нескрываемым интересом.

— Ну, во-первых, о том, что она в нашем городе от кого-то скрывается. Что данный образ жизни и такая работа ей совершенно не привычны, она тяжело адаптируется и сходится с людьми. Во-вторых — что у неё есть какая-то тайна, которая её тревожит и не дает ей покоя,— стала загибать пальцы Жанна.— Но вот в чём я действительно ошибалась, так это в том, что она совершила преступление. Я отчего-то думала, что она сделала что-то запретное; возможно, как раз имела сексуальную связь с учеником. Я когда вас после школы увидела, думала: ну всё, подтверждается догадка, сейчас я их и поймаю с поличным. Азарт даже какой-то разыгрался, а адреналин так и пер…

    Миша покраснел ещё сильнее. У парня мелькнула мысль, что Жанна его ревновала, и это стало главной причиной её внезапного вторжения. От такой версии на душе стало особенно тепло, но вслух об этом он, конечно, не сказал, озвучив другое предположение:

— А ты уверена, что она сказала нам правду? Вдруг у неё действительно в том лицее что-то было? Вдруг и с Еленой Андреевной у неё что-то есть — от этого и муж на неё напал, и потом всё это как бы произошло. А тут мы внезапно встряли и нам это всё рассказали специально, чтобы мы успокоились.

    Мише доставляло прямо-таки ощутимое удовольствие употреблять выражение «мы» по отношению к себе и Жанне. Они уже зашли в парк и двигались по аллее, но после вопроса девушка внезапно замерла на минуту, задумалась, а потом резко воскликнула, рубанув воздух ладонью:

— Нет, это правда была, я почувствовала! Вот уверена на все сто, что она не обманывала. И даже не столько по ней это видно было, а сколько по Лайке. На лице всё написано, эмоции не спрячешь. Особенно когда фотку на телефоне увидела, это искренний страх был и удивление.

— Но мы же про Ксению говорим,— не согласился Миша.— Вдруг у неё и вправду было…

— Нет! — зло сверкнула глазами Жанна.— Я ей верю: ничего не было. Вот из-за таких сомнений, как у тебя, вся эта пакость и растекается. Вроде бы не было ничего, но а вдруг… Типа «дыма без огня не бывает», тьфу!

    Она ускорилась и зашагала чуть впереди, гневно озираясь по сторонам. Миша чертыхнулся про себя за то, что опять брякнул лишнее и всё испортил. «Надо быть осторожнее в выражениях, а то не будет никаких „МЫ“,— подумал он про себя.— Но и молчать всю дорогу глупо; надо же, блин, что-то говорить!».

— Извини, я не хотел тебя обидеть,— залепетал Михаил, с трудом удерживая заданный темп.— Но раз уж о детективах заговорили, ты разве не заметила нестыковку в рассказе? Когда она допрос упоминала, то дважды оговорилась об этом во множественном числе. Сначала сказала — её только один раз допрашивали, а потом она таблеток наглоталась. Тогда откуда «ДОПРОСЫ»? И ещё белое пятно в её истории, в самом начале, когда она о депрессии говорила, от которой избавилась с помощью верёвок — ну этого художественного связывания. Что за причина была, она же не рассказала.

    Жанна задумалась и пошла чуть медленнее, давая попутчику перевести дух, затем остановилась возле лавочки:

— Давай присядем на пять минут. Ты прав, этих деталей я не заметила, слишком тщательно смотрела на лица. Из тебя выйдет хороший детектив.

— Буду как доктор Ватсон,— ухмыльнулся Миша.— Осталось хату снять на Бейкер-стрит.

    Жанна не улыбнулась шутке, а откинулась на спинку скамейки и снова задумчиво уставилась на небо, словно пыталась прочесть там ответ. Потом она заговорила, не глядя на собеседника и не меняя положение головы:

— Я думаю, она нас не обманывала. Не знаю, как это объяснить, но я прямо почувствовала её облегчение после признаний. Мы с ней чем-то похожи: нам обеим тяжело врать. Если никто ничего не спрашивает — ещё нормально, можно молчать, игнорировать проблему. Типа не спросили — так вот я и не говорю. А вот если спросили прямо и ждут твоего ответа, тут уж соврать нет никаких сил. Вот бывают моменты, когда прямо тошно от вранья становится. Кругом все врут, по любому поводу — и близким, и далёким, и вообще!.. Кругом — одно враньё: начиная от рекламы на столбе и заканчивая параграфом в учебнике. Мне кажется, именно это она имела в виду, когда про свои верёвки рассказывала. Блин, не знаю, как это бы правильно сказать. Короче, она нас этим как бы связала. Даже не связала, а дала себя связать. Ну словами как бы… Чтобы мы были как этот… как его, Мастер. Ей нужны те, кому она могла бы довериться; повиснуть, короче. Расслабиться, что ли… Ну как-то так я думаю.

— Исповедь,— внезапно сказал Миша, любуясь профилем девушки.— Это как исповедь в храме. Нормальная проблема — выговорится; от этого людям становится легче. У тебя же тоже такая проблема, наверное, есть?

— Ну я с родителями разговариваю, они меня поддерживают во всём,— отозвалась Жанна.— Не то чтобы это прям проблема…

— Но нельзя же обо всём с родителями говорить,— возразил Миша.— Я тоже с мамой много общаюсь, но всего рассказать не могу. Вот ту же историю Ксении Олеговны ты им перескажешь?

— Нет, они же про неё меня не спросят. Промолчать можно: не спрашивают — я и не рассказываю. Это не моя тайна, она не сможет так давить, ну как своя, в общем. А врать я не могу, прямо вот физически тяжело, особенно на прямой вопрос,— сказала Жанна, доставая из кармана телефон.

— Ты меня любишь?

    От неожиданности девушка выронила смартфон, и он едва не упал на асфальт дорожки. В последнюю секунду она резко сомкнула кроссовки и поймала стопами за мгновение до того, как он коснулся земли. Жанна обернулась и пронзительно посмотрела на парня. От этого взгляда в животе появился какой-то холодный комок, сердце снова бешено заколотилось, да так, что его удары отдавались в ушах. Жанна смотрела на него секунд сорок, он не отвёл взгляд.

— Сейчас — нет,— выдохнула девушка и нагнулась за телефоном.— Потом посмотрим.

    «Вывернулась,— подумал Миша,— и ведь не скажешь, что соврала. Интересно, что бы детектор лжи показал, будь она к нему подключена?».

— Извини, я не удержался,— неуверенно произнёс он.— Просто давно хотел спросить.

— А ты? — резко спросила Ивова, снова уставившись ему прямо в глаза.— Ты меня любишь?

— Сейчас да, а там посмотрим.

— Какой хитрец! — ухмыльнулась девушка.— А что будет потом?