Утро в коммуналке всегда давалось тяжело, она почти всегда убегала на работу, толком не позавтракав. Хотя в её квартире было только трое «соседей», пользование общей кухней превращалось для Ксении в настоящую пытку. Конечно, хозяйка комнаты оставила ей двухконфорочную электроплитку, но та грелась невыносимо долго, и готовка на ней растягивалась на пару часов. Никогда ранее она не жила в общежитии, и привыкнуть к посторонним людям было очень непросто. Ксения старалась даже в туалет ходить в школе — там было меньше вероятности, что кто-то начнет истерично дёргать дверь, едва сядешь на унитаз.
Соседи ей достались странные. Это были две бабки неопределённого возраста. Одна нигде не работала, но жила с дочкой, которая появлялась в коммуналке не каждый день, а вторая торговала сигаретами и всякой мелочёвкой рядом с железнодорожной станцией. Третьим жильцом был электромонтёр, кажется, тоже с железной дороги,— грузный мужик лет пятидесяти, всегда страшно долго оккупирующий туалет. Ксения с ними почти не общалась, всю информацию получая из обрывков разговоров, долетавших до неё в коридоре и на кухне. Её комнаты были самыми ближними к выходу и в то же самое время самыми дальними от кухни, что создавало определенные неудобства, зато такое расположение позволяло выскользнуть из квартиры, ни с кем не столкнувшись. Она даже толком не помнила имена соседей. Когда в первый день со всеми познакомилась, то находилась в таком стрессе, что почти сразу позабыла, а потом они только здоровались, и она не пользовалась именами. В крайнем случае она применяла нейтральное обращение «Уважаемая»; на бабушек это действовало приемлемо, а с монтёром она практически не разговаривала. Его вроде бы звали Пётр; во всяком случае бабки постоянно ругали именно Петра, и это врезалось Ксении в память.
Когда на карточку пришли деньги от матери, она думала сразу отправиться на поиски новой квартиры, но потом решила повременить, всё равно ведь за месяц уже оплачено. С учительской зарплатой всё было очень плохо, а брать у матери после того, что случилось, было очень стыдно… Сначала она вообще хотела не трогать деньги, но поддалась минутному порыву и, сняв десять тысяч, купила Лениной дочке красные лакированные босоножки — точь-в-точь такие, как у неё самой были в детстве. Просто не смогла удержаться: такой милой была Катя и столь замученной — Лена. Вообще, знакомство с учительницей литературы стало вторым приятным моментом после переезда в Никодимск. Первый же был очень условно приятным: её перестали беспокоить страхи — и можно было начать жизнь с чистого листа, пусть и не в самом приятном месте.
Лена казалась ей очень уверенной и целеустремлённой, справляющейся с домом, семьёй, да ещё и с классным руководством в выпускном классе. Это уже не говоря о том, что у неё очень сложный предмет с обязательным ЕГЭ, что накладывает дополнительную ответственность. Ксении хотелось пообщаться с новой подругой подольше, но та постоянно была занята, хотя тоже искала встречи. В течение всей пятницы они даже толком не поговорили, обменялись приветствиями в учительской, и всё. Новая подруга выглядела очень уставшей и даже как будто напуганной. Ксения хотела узнать причину, но тут вошла завуч Галина Григорьевна и первая обратилась к Лене с каким-то строгим вопросом. Ксения решила, что вся проблема в работе, и решила не вмешиваться.
В субботу тоже поговорить не получилось. Уроки у них заканчивались одновременно, но когда Ксения поднялась в учительскую, Лены там не было. Она прогулялась по коридору до кабинета литературы, но тот оказался закрыт. Ксения позвонила подруге, но та почему-то сбросила. Историчка засобиралась домой и уже почти вышла из школы, когда ей перезвонила Лайка.
— Извини, мне муж позвонил, похоже, дочка приболела, я сейчас срочно в аптеку — и домой. Мы вчера с ней под дождь попали, обе перемёрзли, вот теперь, походу, последствия…
— Ничего страшного, я просто хотела насчёт завтрашнего дня уточнить,— смущённо сказала Ксения.— Думаю, с такой погодой поход отменяется?
— Ну на природу точно, а вот в кино я бы сходила,— усмехнулась Лена.— Я, правда, не посмотрела, что там за фильм сейчас идёт, но это не так и важно. А после сеанса я бы с удовольствием тебя позвала к себе — чайку попить. Или не только чайку. Ты как?
— О, я с удовольствием! — отозвалась Ксения.— Буду ждать завтра твоего звонка.
Но утром в воскресенье Лена так и не позвонила. Чуть ближе к обеду прислала сообщение по WhatsApp:
«Извини, дочка затемпературила, я полночи не спала. Больничный взять не могу, повезла дочку к матери на неделю в деревню».
«Бедная Катенька! Надеюсь, всё хорошо будет»,— забеспокоилась Ксения, вспомнив весёлую дочку Лены. У подруги явно были серьёзные проблемы с деньгами, Ксения даже подумала перезвонить и предложить помощь, но потом решила, что это будет некрасиво и навязчиво. Лена очень стеснялась принять даже туфельки для дочки, а уж помощь деньгами вообще выглядела грубым проявлением жалости.
В итоге всё воскресенье Ксения провела дома, наблюдая за окном унылый осенний дождь и читая книгу. Ближе к вечеру выбралась в магазин за покупками, а потом снова завернулась в плед на кровати, с горячим чаем и телефоном. «Осталось только котика завести, и можно спокойно встречать старость,— с грустью подумала она.— Остальные атрибуты уже в наличии». Понедельник не принёс разнообразия, но всё-таки на работе было лучше, чем в одинокой комнате. Она отвлекалась, с детьми было интересно, особенно ей нравились шестиклассники, которые слушали очень внимательно и вообще активно вели себя на уроках — в отличие от старшеклассников, все мысли которых были связаны с ЕГЭ, и история поэтому их мало интересовала. Исключение составляла Жанна, которая специально осталась во вторник после уроков, чтобы подготовиться к олимпиаде. Правда, и в этот раз подготовка вышла рваной и скомканной ввиду того, что они, сами того не замечая, ввязались в исторический спор в сослагательном наклонении. Всё началось с обсуждения возникновения Антанты, потом плавно перекинулось на франко-прусскую войну. Затем неожиданно они стали спорить о железном канцлере Бисмарке. Знания Жанны очень удивляли. Какие-то моменты она знала очень поверхностно, например политическое устройство Франции в середине девятнадцатого века, тогда как другие — чрезвычайно глубоко: например, читала мемуары Бисмарка и была в курсе подробностей немецкой революции 1848 года. Ксения сама не заметила, как с жаром погрузилась в обсуждение, забыв даже о ею самой намеченных вопросах. Опомнились они только со звонком. Учительница произнесла:
— Жанна, это, конечно, всё очень хорошо, но мы должны были пройтись по Первой Мировой и её итогам. Близится столетие окончания войны, и на олимпиаде наверняка будет несколько вопросов, с нею связанных, вот просто обязательно! Давай ты почитаешь о малоизвестных фактах Первой Мировой войны, например об участии Италии в военных действиях и политических последствиях окончания войны для этой страны.
— А я про Брестский мир хотела,— возразила Жанна,— мне попалась интересная статья на эту тему, но она на немецком, ещё не смогла найти перевод.
— Очень хорошо,— улыбнулась учительница.— Если тебе это так интересно, может, действительно, стоит попробовать стать историком?
— Ой, вот об этом тоже хотели поговорить и забыли! — воскликнула Жанна.— Давайте в следующий раз, мне сейчас бежать надо.
— Договорились,— сказала Ксения Олеговна.— До встречи!
— До свидания,— попрощалась ученица и поспешно покинула кабинет.
Учительница испытывала какие-то смешанные чувства по отношению к отличнице. С одной стороны, было очень приятно беседовать с заинтересованной и любознательной девочкой. В беседах с ней Ксения будто снова оказывалась студенткой на интересном семинаре, где они с одногруппниками часто оживлённо спорили по интересным историческим вопросам. С другой стороны, ученица оживляла неприятные воспоминания о произошедших событиях. Едва она уходила, как накатывал липкий холодный страх, она нервно смотрела на телефон, ожидая внезапного звонка или SMS откуда-то из прошлой жизни.
