— Но ведь должна быть причина,— не унималась Жанна.— Ничего не бывает просто так.

— Из-за дедушки, наверное,— ответил отец.— Он и этот город строил, и этот комбинат. Тут же деревня была на четыре двора да полустанок заброшенный. А теперь вот город, пусть и маленький. Он бы точно не поехал, а я его бросить не мог…

— А я тогда почему уезжать должна? Только потому, что ты не против? Может, мне тоже тут нравится?

— Не нравится тебе тут, я же знаю,— улыбнулся Олег Дмитриевич.— Всё кажется маленьким и тесным.

— Я про страну вообще,— возразила Жанна.— Мне нравится страна, я никуда не хочу уезжать. В другой город — возможно, но не в другое государство.

— Может, нам и придется скоро уехать,— кивнул отец.— Мне, во всяком случае. Я увольняться собрался, а тут другой работы точно не будет.

— Тебя уволили, хочешь сказать? — воскликнула Жанна.— Давай, расскажи всё как есть, ты же обещал!

— Хорошо,— сказал отец и вскинул вверх указательный палец.— Но сначала обещай мне одну вещь.

— Какую?

— Обещай мне, что не станешь пытаться вмешиваться в эту ситуацию и кому-нибудь мстить в борьбе за справедливость,— строго сказал отец.— То, что вы с Мишей провернули против мужа Елены Андреевны — чистой воды уголовное преступление. И стремление к справедливости вас ничуть не оправдывает. Вам просто повезло, что это сошло с рук, но так будет не всегда. И да, кстати, это ещё одно подтверждение моих слов о всеобщем несоблюдении законов. Ты в этом списке — тоже совсем не исключение. Нападение в составе организованной группы по предварительному сговору, незаконное проникновение в жилище, нанесение телесных повреждений, хулиганство, шантаж; не знаю, что там ещё, но ты у меня совсем не безгрешный ангел…

— Обещаю! — прервала его Жанна.— Обещаю не вмешиваться в историю с химкомбинатом, не пытаться отомстить или сделать что-то подобное.

— Хорошо. Давай по порядку. У комбината действительно сменились владельцы. Но не полностью, часть акций осталась у дяди Андрея, он остаётся на должности исполнительного директора завода, но все основные решения больше не принимает. У него был контрольный пакет акций, кажется, шестьдесят пять процентов или около того. Остальными акциями владели два его компаньона-инвестора, которые работали в Москве. Ну, вот эти компаньоны продали свои доли крупному холдингу, который был заинтересован в контроле над нашим комбинатом. Дядя Андрей очень не хотел продавать контрольный пакет, почти год сопротивлялся. Но против него нашлись рычаги давления, завели дело и в итоге вынудили акции продать. Но он то калач тертый, кое как выкрутился, пришёл к компромиссу, выторговал оставить себе десять процентов акций и право остаться директором тут, на месте. Но в остальном теперь всё будет по-новому.

— Подожди, но если дядя Андрей остался директором, тогда и ты главным технологом можешь так же работать, как раньше,— удивилась Жанна.— Зачем тогда увольняться?

— Я же говорил тебе, это сугубо технологический вопрос. Новые владельцы хотят работать по более простому и дешёвому технологическому процессу. Это позволит сократить издержки. Но я всегда был против такого, и Андрей меня поддерживал. Более дешёвый способ сейчас применяется только в странах третьего мира, а в Европе и Америке от него отказались. При таком техпроцессе велик риск производственной аварии. Есть угроза как для рабочих, так и для города вообще. Я два раза ездил в Москву это объяснять, но всё без толку. Ответ один: «Вы паникёр, вон в Китае такие линии работают, и нормально. Работайте хорошо, тогда и не рванёт». А я так не могу. Мне после этого даже в городе оставаться сил нет. Может, мы даже все вместе уедем. Ты — учиться на новом месте, а мы с мамой — работать. Она сейчас варианты ищет, как перевестись в другое отделение, пусть даже и с понижением.

— А другие жители как? — гневно воскликнула Жанна.— Мы-то уедем, а если тут рванёт?

— Тут не атомная станция, все не погибнут,— горько усмехнулся отец.— Но жить, конечно, похуже станет. Но, может, они и правы. Без сокращения издержек комбинат могут вообще закрыть. Тогда городу конец, а так — хоть такая надежда. Но я всё равно не смогу так работать. Просто ну вот вообще!.. Не знаю, что и в пример привести… Как если бы лесорубы с бензопил обратно на топоры перешли — вот примерно такое ощущение.

— И что, об этом никто не знает?

— Да знают, конечно, я же не самый тут умный вообще,— улыбнулся отец.— Просто выбора нет. Или так — или не работай. Я-то могу рискнуть и уволиться, квартиру продать, в другой город перебраться. Но не у всех жена в банке работает, большинство помалкивать будет, лишь бы работу сохранить. Так и живём.

Он замолчал, и они снова некоторое время шли в тишине. Джек набегался и теперь не спеша трусил рядом с Ивовым-старшим. Несмотря на то, что поводок был в руках Жанны, пёс на совместных прогулках всегда так обозначал, что, мол, дружба дружбой, но главный у него тот, кто вообще в доме хозяин. Девушка не выдержала и первой прервала затянувшуюся паузу:

— Так, а мне что теперь делать? Я совсем запуталась. Мне правда эти расследования нравятся — и то, что Навальный говорит, и вообще этот Фонд в целом. Я тебя поняла, про людей, про общество, но как-то всё-таки…

— Всё-таки выучись,— строго сказал отец.— Чтобы во что-то лезть, надо быть профессионалом, иначе наломаешь дров. Вот я — химик, могу и рассказать всё о техпроцессах: что, почему и как. Хочешь с беззаконием бороться? Стань юристом — и вперёд. Чтобы не по роликам чужим, а самой во всём участвовать. Делай, если нравится, но с умом. Если тебе важно моё мнение, я бы предпочёл, чтобы ты стала адвокатом и защищала невиновных, а не боролась с виноватыми. Мне так, если честно, больше нравится.

— Я поняла,— кивнула Жанна.— Обязательно выучусь, я же упрямая, как ты. Но неужели нельзя с этим что-то поделать? Ну я имею в виду порядок и справедливость. Чтобы, ну я не знаю, как сказать, нормально было… Вот ты привел пример про маму Миши. Ведь она не оттого простынки ворует, что преступник патологический. Купить особо не за что — вот и тащит: денег платят копейки. Это ж не воровство вообще, это попытка бороться с несправедливостью. Будь у неё зарплата нормальная, разве нужны ей тряпки больничные?.. Да они жёсткие, как наждачка, блин! Как только на них больные спят? Это же ненормально, но всем пофиг, «вы там держитесь, просто денег нет».

— Человеческую природу не переделать,— покачав головой, вздохнул отец.— Каждый будет хапать, если есть возможность. Я думаю, возможен только хрупкий баланс, с помощью законов и обычаев. Но вот достичь этого баланса — задача просто невероятная. Я-то точно не доживу, может, твои внуки застанут подобное. Ладно, пошли домой, уже долго гуляем, мама наверняка волнуется.

Долгий вечерний разговор всю ночь не давал ей покоя, и сейчас, утром, она снова думала только об этом, пока механически выполняла рутинные обязанности. Точно в назначенное время вышла на улицу и только тогда заметила первую странность, которая выбила её из привычной колеи.

Жанна остановилась у подъезда, внимательно осмотрела двор, ещё раз взглянула на часы и убедилась: всё как обычно, только вот Миши на месте не было!

Глава 42. Шаг с обрыва

   Миша очень устал. Даже после сна ощущение вялой отупелости его не покидало. Голова была будто ватная, словно поднялось давление, чего с ним давно уже не было. Вчера после возвращения домой долго не мог прийти в себя. Стало немного легче, когда вернулась с работы мать и стала укорять его за неприготовленный ужин, не вынесенный мусор и прочие мелочи.

— Миша, ты совсем потерянный какой-то! Скажи, ты и в учёбе сейчас такой же? — с беспокойством спросила она.— Совсем тебе эта рыжая вертихвостка голову задурила, а что же дальше будет? Её-то родители будут кормить, купят ей квартиру с машиной, а мне с тобой как? Поиграет и бросит  — ты ей не ровня!