Для того чтобы заслужить место подле богини Инари, Юкио должен был очистить город от призраков и ёкаев, нарушающих спокойствие смертных. В одиночку выискивать их трудно, но если под рукой окажется способная акамэ, то дело пойдёт значительно быстрее.

Хозяин святилища провёл пальцами по шершавой бумаге васи и выпустил тонкую струйку дыма:

– Цубаки, ты появилась очень вовремя.

Остановившись около резиденции известного в Камакуре самурайского клана Такэда, Юкио сжал в руке эма и принюхался. Запах скверны плотным потоком вытекал из приоткрытых красных ворот, на которых белым мелом были начерчены две решётки-доуман⁷², а по краям дверей висели талисманы с алыми надписями, от которых веяло слабой магией оммёдзи. Казалось, люди, что жили здесь, готовились к приходу призрака.

Перешагнув через рассыпанную на земле дорожку из соли, Юкио зашёл во двор и оглядел просторную территорию: впереди стоял главный дом с красными столбами и украшенной позолотой крышей, а от него в обе стороны расходились другие постройки, гораздо ниже и неприметнее, – вероятно, там жили дальние родственники семьи или слуги. В центре двора пространство пустовало, не заполненное ничем, кроме выложенных камнями тропинок и редких деревьев, покрытых молодой зеленью.

Идиллию этого места нарушали лишь неподвижные тела, которые лежали повсюду: кто-то разлил ведро воды у самого входа и упал прямо в растекающуюся на песке лужу, кто-то сидел на веранде, опустив голову на грудь, кто-то распластался на деревянных ступенях, ведущих к главному дому…

Юкио приблизился к одному из мертвецов и заметил, что его кожа посерела точно так же, как и у погибших недавно рыбаков, а волосы стали тёмными, словно уголь. Тела находились в плачевном состоянии, как будто кто-то вытянул из них душу, оставив лишь пустую оболочку.

Послышался тихий жалобный плач, и кицунэ направился дальше, обходя мёртвых людей и приближаясь к дому с алыми столбами. Когда он вошёл, перед ним предстала печальная картина: молодой мужчина, одетый как богатый наследник, сидел в центре комнаты и прижимал к себе бездыханную женщину, чьи волосы были столь длинны, что чёрными змеями разметались по татами.

– Такэда Горо? – позвал Юкио, догадываясь, что именно об этом человеке упоминалось в эма, которую оставил в Яматомори сегодня утром один из представителей клана Такэда. – Вы меня слышите?

Но мужчина будто ничего не видел и не слышал, продолжая обнимать женщину и тихо стенать.

– Вы можете рассказать, что здесь произошло? – ещё раз заговорил хозяин святилища и встал рядом с молодым господином, нависая над ним, подобно горе, закрывающей свет солнца.

– Моя жена… А-а-а… – продолжал рыдать Такэда Горо, и в его пустых, остекленевших от ужаса глазах Юкио не заметил и толики разума.

Мужчина словно сошёл с ума.

Рядом с ним на татами лежал круглый веер-утива, и кицунэ нахмурился, стоило ему вдохнуть запах тёмной ауры мстительного духа, оставшейся на этой вещи. Хозяин святилища тут же достал шёлковый платок и завернул в него находку, убирая в широкий рукав. Такой веер, наполненный обидой и тьмой, мог облегчить поиски призрака, если бы за дело взялась акамэ.

– Обратись вы к богине Инари раньше, то беды можно было избежать, – заметил Юкио и положил на лакированный сундук тканевый амулет. – Держите омамори рядом с сердцем, он принесёт облегчение.

Такэда Горо не ответил и прильнул к плечу своей жены, пряча лицо в её волосах.

Это, несомненно, была работа ещё одной юрэй. Юкио, оставив единственного выжившего наедине со своим горем, вышел из резиденции и направился в сторону главных улиц, куда вёл ещё не исчезнувший до конца запах сбежавшего призрака.

Возвращаясь из Камакуры на закате, хозяин святилища остановился около торий, ведущих к тайному саду, и прислонился спиной к серым воротам, наблюдая за тем, как алое солнце медленно опускается за соседний холм, оставляя на небе разводы цвета лепестков вишни.

Он снова не успел. Погибли люди, а отыскать призрака, совершившего это преступление, в городе так и не удалось: юрэй слишком хорошо замела следы, и на оживлённых улицах её запах сразу растворился среди прочих не самых приятных запахов.

Теперь Юкио стоял у входа в свой сад, раздражённо виляя хвостами, и уже нащупывал в рукаве футляр с курительной трубкой. Новости о падении клана Такэда скоро распространятся по Камакуре, и тогда среди жителей может начаться паника. Если всё так продолжится, то богиня Инари будет им недовольна…

Размышления прервал неожиданный звук. Дёрнув ушами, Юкио повернулся и прислушался: с нижнего яруса святилища доносились звонкие удары, словно кого-то подвергали телесному наказанию. Хотя в Яматомори разрешалось применять силу к младшим служителям за серьёзные проступки, но всё же кицунэ не поощрял подобное, поэтому тут же оправил рукава кимоно и двинулся в сторону внутренних дворов, где жили мико.

В этой части святилища повсюду на натянутых верёвках сушились белые косодэ и красные хакама, и Юкио, скрываясь за длинными тканями, подошёл ближе к источнику звука. В середине двора, рядом с каменным колодцем, находился оммёдзи Итиро, а перед ним, высоко подняв подбородок, стояла Цубаки. Мужчина замахнулся и ударил акамэ по щеке.

– Бесполезная! – сказал он, и над Яматомори вновь разнёсся звон удара. – Знаешь, сколько я за тебя заплатил?!

Снова пощёчина, и на этот раз Цубаки отвернулась, зажимая нос пальцами, – на землю закапала кровь. Другие мико собрались у входа в бани офуро⁷³ и, прячась за хлопающими на ветру тканями, шептались. Одна из них, видимо, старшая, вышла чуть вперёд и, скрестив руки на груди, с улыбкой наблюдала за избиением.

– Ищи! – проговорил сквозь зубы Итиро и сунул в лицо девушке какую-то тряпицу.

– Я не собака, – огрызнулась Цубаки, отходя на шаг назад. – Я уже сказала вам, что не умею искать ёкаев!

– Мы пытаемся уже шесть дней, но ты всё твердишь, что ничего не можешь. Сдаётся мне, ты просто увиливаешь от работы.

Он подошёл совсем близко и достал из-за пояса белый веер.

– Юкио-но ками разгневается, когда услышит, что мы не достигли никаких результатов в обучении. Предыдущий акамэ был куда полезнее тебя!

– И что же мне делать? Я не знаю, как пользоваться этой силой: она мне не подчиняется! – Голос Цубаки срывался, а взгляд не выражал ничего, кроме презрения к человеку, стоящему перед ней.

– Ты должна собраться и найти ёкая, который оставил след на этом платке.

Она взяла тряпицу, с трудом унимая дрожь в руках, и прикрыла веки, пытаясь ощутить хотя бы что-то. Её ресницы затрепетали, но через несколько мгновений акамэ распахнула глаза и сказала, уже не скрывая отчаяния:

– Я ничего не чувствую!

Итиро с шумом выдохнул и замахнулся закрытым веером, намереваясь ударить девушку по голове. Юкио уже хотел кинуться к колодцу, но его опередили – над двором раздался строгий мужской голос:

– Достаточно!

С другой стороны жилищ, принадлежавших мико, появился главный каннуси святилища – господин Кимура. Он выглядел величественно в идеально белом одеянии и высокой чёрной шапке, из-под которой выбивались седые волосы.

– Ох, господин! – Итиро церемонно поклонился, пряча веер за спину. – Не поймите неправильно, это часть обучения, без которого акамэ так и останутся бесполезными.

– Почему вы проводите такие занятия в доме мико, а не в специально отведённом для оммёдзи месте?!

– И это ч-часть обучения. – Итиро уже не выглядел таким уверенным и говорил, не поднимаясь из поклона. – По моим наблюдениям, акамэ быстрее учатся в присутствии свидетелей. Стыд, страх и злость – вот какие чувства лучше всего пробуждают их силы.

– Даже если и так, вы явно не справились со своей задачей! – Кимура убрал руки за спину и подошёл к колодцу, бросив взгляд в сторону развешанных вещей, за которыми стоял Юкио. Кицунэ не старался скрыться от посторонних глаз, но и не приближался к людям, оставаясь в тени деревьев, растущих по краям двора. Все присутствующие были настолько поглощены перепалкой между каннуси и оммёдзи, что никто, кроме Кимуры, до сих пор не заметил присутствия божества.